Рона Шерон - Я выбираю тебя

— Тридцать лет?! Но как такое возможно?

— Тридцать один год, если быть точным. — Эшби безразлично пожал плечами. — Когда мне исполнилось четыре года, я стал «милордом», или «лордом Эшби», а когда поступил в Итон, превратился в Эшби. Французы тоже придумали для меня не слишком лестные прозвища. — Граф мрачно усмехнулся. — Так что в какой-то момент имя, данное мне при рождении, утратило свое прежнее значение. Теперь мое имя можно воспринимать разве что с иронией.

Его созданные для поцелуев губы изогнулись в сардонической усмешке.

Чтобы оторвать взгляд от манящих к себе губ Эшби и прогнать прочь греховные мысли, она посадила Даниэлли на колени и дала ей еще одно печенье.

— Может быть, — Изабель улыбнулась, — мне стоит догадаться, что это за имя?

— Я же только что объяснил… — Голос Эшби сорвался.

— Питер? Пол? Персиваль? — Изабель вопросительно взглянула на графа. — Пирс? Перегрин?

Эшби криво усмехнулся:

— Кто сказал вам, что мое имя начинается с буквы «П», дерзкое вы создание?

— Вы сами. Под вашей карточкой стояла подпись «П.Н.Л.». Ваша фамилия Ланкастер, разве нет?

— Хм… А почему ваш брат и его жена решили назвать дочь Даниэлли?

Изабель погладила белокурые волосики девочки.

— Ее полное имя Вильгельмина Даниэлла Обри. Но мы также зовем ее Сладкая, Куколка, Золотко…

Эшби не обратил внимания на плохо скрытый намек.

— Уильям Дэниел Обри. Вы назвали ее в честь Уилла. — Эшби начал шутливо отбирать у Даниэлли печенье, и над лужайкой поплыл ее живой звенящий смех.

Сердце Изабель запело при виде того, как этот большой распутный волк заигрывает с малышкой. Как бы ей хотелось оказаться на ее месте!

— Полковник Эшби, ну не будьте же таким обидчивым, — сладко проворковала Изабель, отчаянно кокетничая и хлопая длинными загнутыми ресницами. — Откройте мне свое имя.

— Я обидчивый? — С улыбкой, от которой у Изабель перехватило дыхание, он метнулся к ней. Рассмеявшись, Изабель вытянула руку, чтобы остановить его. Грудь графа, обтянутая тончайшей тканью сорочки, казалась отлитой из стали. — Возьмете свои слова обратно?

— Ни за что. Почему вы не хотите сказать? Это что, военная тайна?

— Я должен был хранить свое имя в секрете. Представляю язвительные замечания подчиненных, узнай они мое имя.

Словно бы защищаясь, Изабель упиралась рукой в грудь Эшби, с трудом удерживаясь от желания провести по ней пальцами в неспешной ласке. Она все-таки дотронулась до него. Собственное поведение ужасало Изабель, но она ничего не могла с собой поделать.

— А Уилл интересовался вашим именем?

Эшби покачал головой.

— Некоторые женщины интересовались.

От его напряженного взгляда сердце замерло в груди Изабель.

— Вы сказали им?

— Нет. Не сказал.

Изабель машинально облизала губы — жест, который неизменно приковывал к ним взгляд Эшби. Она чувствовала, как бьется под ее ладонью его сердце, и она с трудом сдерживалась, чтобы не схватить его за жилет и не притянуть к себе для поцелуя.

Заскучав в обществе двоих взрослых, Даниэлли поползла к траве, но прежде ударила руку Изабель, лежавшую на груди Эшби.

— Чудесное существо, — заметил граф, наблюдая затем, как племянница его гостьи пытается скормить Гектору одну из своих кукол. — В ее крошечном мире все спокойно.

Изабель, осторожно, изучавшая профиль Эшби, скрытый маской, уловила тоску в его взгляде. Он очень рано потерял родителей, но вместо того, чтобы жениться и обзавестись семьей, пытался отгородиться от окружающей его действительности.

— Вы помните родителей? — тихо спросила она.

— Трудно понять это наверняка — ведь меня окружает столько портретов и историй. Я помню руки и глаза матери. У нее были необыкновенно красивые голубые глаза, лучащиеся светом. — Эшби взглянул на Изабель. — Как у вас.

Взгляд графа заставил сердце Изабель затрепетать. Мгновение назад он обращался с ней как с малым ребенком, а теперь пробудил в душе глубокие, не поддающиеся контролю чувства.

— Что с ними случилось?

— Несчастный случай во время прогулки верхом. Они погибли на месте.

— Ужасно. Мне очень жаль. — Изабель накрыла большую ладонь графа своей. Она не могла представить, каково это — в четыре года оказаться круглым сиротой.

— Мне тоже. — Граф поднес руку Изабель к губам и запечатлел на ней нежный обжигающий поцелуй.

Жар, исходящий от губ Эшби, казалось, проник в кровь Изабель, пробуждая в ней чувственный огонь.

— И кто же из родственников забрал вас к себе?

— У меня нет родственников. Мать была единственным ребенком. Отец был вторым сыном, но его семья была убита в колониях. Иных родственников я не обнаружил. Мой титул умрет со мной вместе.

— Это зависит только от вас, Эшби.

— Не только. — Граф пристально посмотрел на нее. — Вам прекрасно известно, что для достижения желаемого результата нужны два человека.

Несмотря на легкий бриз, играющий с листьями дерева у них над головами, Изабель охватило не совсем приятное ощущение — ей было жарко в многослойном платье.

— Кто же заботился о вас?

— Целая армия слуг, адвокатов и управляющих. Столько заботы и внимания не получал ни один ребенок. У меня было идеально несчастное детство.

Изабель порадовало то, что Эшби не потерял чувство юмора. Это свидетельствовало о силе характера, о том, что он еще может стать прежним собой.

— А вы не задумывались над тем, чтобы обзавестись семьей?

Внезапно Изабель ощутила исходящее от Эшби напряжение и запоздало поняла, что задела чувствительные струны. Эшби рванулся вперед и схватил малышку.

— Даниэлли, детка, мы не плаваем вместе с рыбками, — пояснил он, — а лишь смотрим на них. — Поставив малышку на ножки, он указал на золотистые проблески на поверхности пруда.

Изабель едва не хватил удар, когда она поняла, какая беда могла бы случиться.

— Да благословит Господь вашу интуицию, — выдохнула она, мысленно проклиная себя за невнимательность. Она ощутила на своем лице обжигающий взгляд, но подавила желание поднять глаза. Мужчина, женщина и ребенок. Чудесно. Если бы Стилгоу сейчас их увидел, она вышла бы замуж прежде, чем успела произнести: «Я ему не нужна». Изабель сосредоточила внимание на племяннице. — Давай поиграем с куклами, золотко.

— Лыбки! Лыбки! — запротестовала девочка, пытаясь вырваться из рук Изабель.

Посмеиваясь, Эшби закатал рукава. Затем он лег на живот и опустил руку в воду.

— А теперь будем ловить рыбок.

Над прудом зазвенел серебристый смех Даниэлли. Изабель положила девочку рядом с Эшби и теперь наблюдала за тем, как та подражает каждому его движению. Странное, мучительно-сладкое и томительное ощущение шевельнулось в груди Изабель. Но не желание. Ее просто воодушевило зрелище. С малышкой должен был играть Уилл, и вот теперь это делал за него его друг. Изабель сидела на коленях и смеялась, глядя на то, как мужчина и девочка, отчаянно брызгаясь, пытаются удержать в руках золотящуюся на солнце рыбку.