Хизер Грэм - Мятежница

— Разрешите вам помочь? — любезно предложил он, протягивая руку к шнуркам.

— Нет! Вы…

Но он уже начал зашнуровывать корсет. Элайна невольно отметила, что Йен делал это весьма искусно.

Действительно, Йену Маккензи было не впервой возиться с женскими корсетами. Последней его наставницей была Лавиния.

Элайна то и дело вздрагивала, пока Йен помогал ей облачиться в платье, в котором она сидела за утренним чаепитием. Как только с этим было покончено, она оттолкнула его, метнулась к поваленной сосне, села на нее и, натянув на ноги свои изящные ботинки, начала их зашнуровывать. Девушка не смотрела на Йена, но краем глаза видела, что он стоит рядом, скрестив руки на груди и следя за каждым ее движением.

— Что вы теперь собираетесь делать? — спросил Йен.

— Вернуться домой и все рассказать отцу. Советую и вам поступить так же. Я понимаю, что мужчины во всем мире считают вполне нормальным вести себя как животные. Так что в случившемся здесь нет ничего из ряда вон выходящего. Но все же это произошло в имении вашего отца, а потому может вызвать его неудовольствие, узнай он об этом от кого-нибудь постороннего.

— Не беспокойтесь. Мой отец узнает обо всем от меня. Конечно, это его огорчит, но не слишком сильно. Впрочем, сейчас это меня мало волнует. Есть проблемы посерьезнее.

— Вы хотите сказать, что все это лишь мальчишеские игры? И ваш отец не очень рассердится, узнав о проделках своего сына? Что ж, может, вы и правы. Но что касается моего отца, то он вполне рациональный человек. К тому же слишком любит меня, чтобы…

— Он действительно очень вас любит. И, возможно, мисс Макманн, в этом и заключается наша главная проблема.

— У нас с вами, мистер Маккензи, нет никаких проблем. Не сомневаюсь, что очаровательная миссис Трехорн весьма скоро простит вам подобное прегрешение. И вы снова будете иметь удовольствие спать с этой молодой вдовушкой. Ну а про меня уже давно ходит молва, будто я ведьма, поэтому мои плотские прегрешения мало кого удивят. Во всяком случае, большого вреда моей репутации это уже не нанесет.

— Так вот оно что, — пробормотал Йен.

— Что же именно? — раздраженно спросила Элайна.

— Питер О'Нил обещал жениться на вас. Но его родители считают Элайну Макманн неподходящей партией для своего сына.

Элайна не желала больше терпеть унижений. Она с презрением посмотрела на Йена и процедила сквозь зубы:

— Если когда-нибудь кто-либо назовет вас в моем присутствии джентльменом, то… То меня просто вырвет от отвращения! А теперь, если вам угодно…

— Мне не угодно, — прервал ее Йен. — Поскольку вы скомпрометировали меня.

— Что? — взорвалась Элайна. — Я вас скомпрометировала? Что за чушь! Мужчины каждый день только тем и занимаются, что… Что ищут падших женщин!

— Но согласитесь, что мы оказались в весьма деликатной ситуации.

— Ситуации? О чем вы болтаете? Какая еще ситуация!

— Мисс Макманн, не знаю, как бы выразиться помягче, но…

— Помягче? Это почему же? В чем состоит, как вы говорите, деликатность ситуации?

— Вы непременно хотите это знать?

— Непременно.

— Что ж, тогда слушайте.

— Я вся внимание!

Йен сердито посмотрел на нее.

— Ведь вы не собираетесь подарить Питеру О'Нилу ребеночка? Не так ли?

Наверное, даже пощечина оскорбила бы Элайну меньше, чем эти слова, лишившие ее дара речи. Но Йен истолковал это по-своему.

— А, вот оно что! Я угадал! Бедная девочка! Теперь понятно, почему вы хотели утопиться.

Элайна больше не могла сдерживаться. Размахнувшись, она попыталась дать Йену пощечину, но тот отпрянул и схватил ее за руку с такой силой, что поляну огласил громкий крик. Девушка с ненавистью посмотрела на него.

— Нет, черт вас побери! Никакого ребенка от Питера О'Нила я не жду! И тем более не собиралась топиться. Надо быть полной дурой, чтобы лишать себя жизни из-за какого-то мерзавца.

— Вы в этом уверены?

— В чем именно?

— В том, что не беременны от Питера.

— Вы что, рехнулись? — взвизгнула Элайна. — Уверена ли я, что не беременна от Питера О'Нила! Надо же такое сказать! Кстати, какое вам вообще дело до меня и Питера?

Йен неожиданно отпустил ее, скрестил руки на груди и начал расхаживать взад и вперед перед упавшей сосной. Девушке стало не по себе. Она подумала, что, если сейчас вскочит и бросится бежать, Йен непременно догонит ее и не позволит уйти. Поэтому она посмотрела на него с притворной покорностью и, стараясь скрыть дрожь в голосе, сказала:

— Мне действительно пора идти. А если вы будете чинить препятствия, я подам на вас в суд за попытку изнасилования. Согласитесь, ведь не стоит доводить до этого. Грубая сила — не способ решения проблем.

— Значит, вы полагаете, что хитростью и коварством можно добиться большего? Как в поединке, так и в жизни?

— Не говорите чепухи!

Йен посмотрел ей в лицо. Элайна заметила во взгляде молодого Маккензи злобу, напряжение и что-то еще, чего не могла определить. Когда же Йен вновь заговорил, голос его прозвучал неуверенно:

— Надеюсь, вы понимаете, что нам нельзя просто так вернуться домой.

— Почему?

— Потому что Питер наверняка уже разболтал всем, что у нас с вами было свидание в водоеме и он видел нас нагими. Ваш отец, конечно, потрясен и унижен. А мой — в ярости, оттого что я посмел так оскорбить дочь его лучшего друга, порядочного и достойного человека. Дядя также чувствует себя крайне неловко: ведь это он познакомил наших родителей. Кстати, ваш папенька может потребовать у меня удовлетворения. Хотя он известный ученый, но в вопросах чести остается романтиком.

— Вы считаете, что он способен вызвать вас на дуэль? Но это же глупо! Абсурд какой-то!..

— Вы забываете, что все мы живем на галантном Юге. То есть в самом глухом уголке нашей страны, где все еще держатся старых представлений о чести и достоинстве. Ваш батюшка может потребовать от меня удовлетворения. И я бы очень не хотел ранить его или причинить ему какой-либо вред.

— Да как вы смеете говорить подобное, хвастливый наглец! Неужели вы серьезно полагаете, что мой отец не сможет…

— Простите меня, — сухо прервал ее Йен. Элайна сама почувствовала, что наговорила лишнего. Как бы там ни было, Йену Маккензи ничего не стоило бы уложить ее отца на поединке. Ведь мистер Макманн уже в годах и к тому же всю жизнь занимался лишь наукой и книгами.

Стараясь выйти из положения достойно, Элайна сказала:

— Ничего не поделаешь. Случилась неприятность.

Вот и все.

Мысль о том, что происшедшее — всего-навсего обычная неприятность, на минуту заслонила собой серьезность создавшейся ситуации. Но только на минуту. Девушка тут же вновь подумала, что ее отец, воспитанный в правилах истинного южанина, непременно потребует удовлетворения у Йена Маккензи, скомпрометировавшего его дочь.