Моника Маккарти - Поцелуй врага

Он позволил ей ускользнуть — на этот раз.

Ему не следовало ее целовать. Слишком рано. Многие месяцы она обвиняла его в гибели своей семьи.

Джейми смотрел ей вслед, не в силах отвести взгляд. Хотя Катрина и изменилась, красота ее по-прежнему притягивала. Двигалась она с природной грацией и проворством, взбираясь по крутой тропинке к замку. Растрепанные волосы развевались вокруг головы подобно черной вуали.

Старый плед развязался, и она поддерживала его руками. Джейми почувствовал укол сожаления. Простые рубашка и юбка Катрины составляли яркий контраст с роскошными платьями, в которых он привык ее видеть. Похоже, теперь она совсем не думала о вещах, которые когда-то доставляли ей удовольствие.

Тогда он называл ее принцессой. Теперь такое сравнение казалось жестоким.

Она изменилась. И не только в выборе одежды. Нет, эти изменения были гораздо глубже. Там, где прежде наблюдались наивность и неведение, теперь проглядывали настороженность и скорбь.

Но одно так и не изменилось: Катрина по-прежнему обладала необъяснимой способностью выводить его из себя. Чем упорнее она пыталась оттолкнуть его, тем сильнее ему хотелось заставить ее признать, что их неудержимо тянет друг к другу. Единственное, что она не могла отрицать, — свою страсть.

Катрина считала, что это вожделение. Но вожделение — примитивное чувство, а в том мучительном притяжении и непонятном родстве, что связывало их, не было ничего примитивного.

Джейми свистом подозвал коня, и могучий вороной жеребец мгновенно оказался рядом. Зажав поводья в руке, Джейми направился к замку, не на шутку встревоженный тем, как сильно изменилась Катрина.

Дьявольщина, он совсем не желал, чтобы ей довелось пережить такое.

Если бы он сообщил кузену или своему брату Колину, что собирается жениться на ней, возможно, ее семья уцелела бы. Вполне могла уцелеть.

Катрина ступила на узкую каменную винтовую лестницу старого замка и стремительно поднялась в маленькую комнатку, которую ей выделили в мансарде.

Это была всего лишь комнатушка для слуг, но Катрине она казалась великолепной. Низкий наклонный потолок крошечной каморки создавал ощущение безопасности. Дядя предлагал ей разделить более просторную комнату этажом ниже с двумя ее младшими кузинами, но Катрина предпочла уединение и тишину. Девочкам было всего двенадцать и четырнадцать лет, и они очень любили болтать.

«Как Брайан». Воспоминания были слишком мучительны.

Катрина в несколько шагов пересекла небольшой коридор перед своей каморкой, распахнула дверь и поспешно захлопнула ее за собой, словно Джейми гнался за ней.

Она думала, что все, что однажды произошло между ними, как и ее нелепое влечение к Джейми, навсегда осталось в прошлом. Его причастность — или причастность его клана — к нападению на ее семью воздвигла между ними непреодолимую стену.

Но Катрина все еще желала его. Как бы ей ни хотелось отрицать это, ее страстный отклик на его поцелуй говорил сам за себя. Собственная слабость заставила ее устыдиться.

Все сказанное Джейми приводило ее в ярость. Но в двух случаях он явно не солгал. Он действительно вынес ее из горящего здания — она помнила то чувство безопасности и защищенности, когда он держал ее на руках. И отец ее вправду укрывал Макгрегоров.

Оглядываясь на прошлое, Катрина осознала, что из-за своей самоуверенности она пренебрегла предостережениями судьбы, в особенности в отношении Джейми Кемпбелла. Стало ясно, что отец побуждал ее принять предложение Джейми, понимая, что км может понадобиться его защита.

Могло ли все пойти иначе, если бы она прислушалась к его просьбе? Смог бы тогда Джейми защитить их?

Катрина не знала, что и думать, но одно было очевидно: ей следует крепить оборону против Джейми, чтобы выдержать следующую атаку. Может, ей и удалось отделаться от него на этот раз, но она знала, что он вернется.

Необходимо навсегда обезопасить себя от него, а это означало, что нужно ускорить поиски мужа. Сегодня же после обеда она переговорит с дядей.

«Обед!» Катрина выглянула в окно и пробормотала проклятие, увидев солнце у горизонта. Она опоздала.

Ушло всего несколько минут, чтобы переодеться, плеснуть водой в лицо и пройтись расческой по волосам. Она вышла из замка и поспешно пересекла двор, направляясь в отдельное здание, где располагался новый большой зал и кухни. Этот великолепный зал с его камином особой конструкции был наспех выстроен свыше сорока лет назад, когда королева Мария посетила замок Товард. До сих пор арочные ворота между часовней и караульным помещением называли воротами королевы Марии.

Подойдя ближе, Катрина услышала звуки шумного застолья и почувствовала себя виноватой. Дядя с тетей были так добры к ней, так много сделали для неё, что Катрине очень не хотелось огорчать их даже по пустякам. Заставив себя улыбнуться, она глубоко вздохнула и вошла в зал.

На мгновение звуки веселья и волынок, теплый запах горящего торфа и яркое великолепие красочных нарядов гостей наполнили ее сердце мучительной тоской. Все это так напоминало Аског! Катрине пришлось остановиться, чтобы взять себя в руки.

Она взглядом пробежалась по комнате, безучастно скользя по обилию совершенно незнакомых ей лиц.

Катрина застыла от потрясения.

Только Джейми Кемпбеллу могло хватить дерзости и отваги сунуться в логово врага после того, что произошло в Аскоге. Он определенно не терял времени даром.

Но чего она не могла понять, так это почему дядя принимал его. Ламонты из Товарда ненавидели Кемпбеллов так же сильно, как их родичи из Аскога, если не больше. И то, что дядя сидел за одним столом с этим карателем, подручным Аргайлла, заставило сердце Катрины тревожно сжаться.

Это не сулило ничего хорошего.

Джейми замер, глядя, как она замешкалась у входа, словно решая, войти или бежать прочь.

Прошло всего несколько секунд, прежде чем она гордо выпрямилась.

На скамье рядом с ним оставалось свободное пространство. Однако его не удивило, когда Катрина уселась у противоположного конца длинного деревянного стола — как можно дальше от него.

Джейми оставалось беседовать с тетей девушки, Маргарет, и кузеном Катрины Джоном, наследником Ламонта. Оба были осведомлены о цели его приезда в Товард. Хотя Маргарет Ламонт безупречно исполняла роль гостеприимной хозяйки, Джейми чувствовал, что она его не одобряет. А вот сыну ее явно недоставало утонченности. Джон, могучий, испытанный битвами воин, примерно тридцати лет от роду, не пытался скрыть свою враждебность.

Не в первый раз приходилось Джейми вести натянутый, бессмысленный разговор за едой. Ему казалось, что обед бесконечно затянулся. Хотя, возможно, это из-за того, что предстоящая беседа волновала его больше, чем хотелось бы.