Лиана Делиани - Мятеж Рогоносцев

Я не хотела ссориться с доном Алонсо в очередной раз. Но всякий раз, когда я говорила с ним, он умудрялся вывести меня из равновесия. На этот раз я перегнула палку — оскорбила его в его собственном доме, в присутствии его людей. Простейшие правила приличия требовали, чтобы я извинилась. К тому же я не хотела сидеть взаперти.

Я попросила Хорхе передать дону Алонсо, что хочу с ним поговорить. Я призвала на помощь все свое присутствие духа. Даже если он захочет говорить со мной, объясняться мне придется долго, потому как, сколько не извиняйся, он самый упрямый болван из всех, кого я видела.

Хорхе вернулся и велел мне идти с ним.

Дон Алонсо сидел и читал. Он продолжал заниматься своим делом, словно вокруг никого и не было. Что ж, он зол на меня, а я не хотела злить его еще больше. Придется подождать. Впрочем, когда он поднял на меня глаза, лицо у него было спокойное.

— Что вы хотели, мадам?

— Я сказала вам правду. Клянусь самим дорогим, что у меня есть — моей дочерью. Неужели вы думаете, я оставила бы ее здесь одну?

— Нет, думаю не оставили бы, — сказал он после некоторого раздумья, — Это все?

— Нет. Вы обещали мне не наказывать стражу, помните?

— Я всегда помню о своих обещаниях, — холодно ответил дон Алонсо.

— Я сожалею о тех словах, что у меня вырвались, дон Алонсо, и прошу вас простить меня, — смиренно сказала я.

— Не стоит. Это был единственный раз, когда я мог быть уверен, что вы говорите то, что думаете, — ответил он.

— Я говорю, что думаю и сейчас.

— Хорошо, допустим. Тогда ответьте мне на один вопрос. Как вы попали из мельничьей башни в замок? И учтите, если вы хотите соврать, лучше просто промолчите, — последнюю фразу он добавил таким тоном, что мысли о том, чтобы сказать, что я спряталась в повозке, исчезли сами собой.

— У возницы, Хайме, были больны жена и дочь. Когда я сказала, что могу попытаться помочь, он согласился взять меня в замок.

— У вас просто удивительный дар обводить людей вокруг пальца.

— Вы не должны осуждать его. Вы же сами…

— Болван? — поинтересовался дон Алонсо. От неожиданности я рассмеялась. И тут же пожалела об этом, потому что дон Алонсо не смеялся и, молча, смотрел на меня. Я не думала, что мои слова его так задели.

— Вы же сами ездили за лекарем в Ордению. Вы должны понять его и не наказывать. Вы ведь обещали мне.

— То, что я вам обещал, относилось только к стражникам.

— Тогда мне очень жаль, но я опять вам соврала.

— А я опять вам не поверил, — сказал дон Алонсо, с явным удовлетворением откидываясь на спинку кресла. — Возвращайтесь в свои покои.

— Я пришла сюда, чтобы попросить вас отменить ваше решение и не держать меня взаперти, но, пожалуй, не буду этого делать.

В таком случае, идите к себе.

Я не тронулась с места.

— Что вы с ним сделаете?

— С кем?

— С Хайме.

— Знаете, мадам, я невольно думаю, сколько же вы спасли жизней, докучая королю такими просьбами, — сказал дон Алонсо, и я почувствовала, как краснею до корней волос. Я почти никогда не просила короля помиловать кого-нибудь, единственным исключением был Антонио, но он ничего не мог знать об этом.

— Я прошу только потому, что часть вины лежит на мне.

Я уже выходила из покоев, когда услышала:

— Вернитесь, мадам.

Я обернулась. Дон Алонсо протянул мне одну из бумаг, лежавших перед ним. Со свитка свисал оттиск королевской канцелярии. «Нет женщины, что стоила бы королевства, и нет графства, которого нельзя было бы лишиться. Примите это как дружеский совет, граф» — прочитала я. Под этими строками стояла размашистая, четкая подпись канцлера, скрепленная малой королевской печатью. У меня дрогнула рука, и край свитка, задев пламя свечи, вспыхнул. Дон Алонсо выхватил у меня свиток, затушил, и положил на стол. Однако, когда я снова протянула к нему руку, он молча передал его мне.

— Вы уже ответили на это послание? — спросила я.

— Нет.

— Дружеский совет канцлера дорогого стоит. Вам так не кажется? — улыбнулась я через силу.

— Особенно когда он написан на гербовой бумаге и скреплен королевской печатью, — усмехнулся дон Алонсо. — Я склонен расценивать это как угрозу.

— Если это угроза… Вы не думали о том, что королевские войска могут оказаться у стен эль Горра?

— Я в состоянии защитить эль Горра и своих подданных, — он ответил без колебаний, и твердость его тона заставила меня поверить, что это не пустое бахвальство. Эль Горра будет сражаться, королевские войска заплатят дорогую цену за победу и уж, тем более, за поражение.

— Я не хочу стать причиной кровопролития.

— Теперь уже поздно сожалеть, мадам. К тому же, это маловероятно.

— Вы в этом так уверенны?

— Ни один король не выигрывал битвы в этих горах. Большое войско здесь бессильно. Да оно и не к чему. Достаточно нанять любую разбойничью шайку в окрестностях.

— Зачем вы говорите мне это?

— Чтобы вы знали, в чьи руках можете оказаться после побега. А теперь идите к себе.

На этот раз я сама обернулась, почти выходя из комнаты.

— Как давно вы получили это послание?

— Прошлой осенью.

Вечером следующего дня Хорхе, улыбаясь, прошептал мне:

— Синьор сказал, что вы можете выходить. Теперь мы с Игнасио будем вашей тенью.

Первый караван принес первые вести из других поселений. В эту зиму население многих из них уменьшилось почти вдвое. Эта весть заставила вспомнить о той угрозе, которую несло с собой весеннее тепло. Женщины принялись за большую уборку, тщательно вычищая каждый уголок. Фернандо и Жанна тоже бегали повсюду и, как могли, помогали, внося свою долю беспорядка. Проходя мимо одной из спален, я увидела, что они дерутся, размахивая пуховыми подушками. Я велела им прекратить, но они, видя, как из подушки полетели перья, пришли в дикий восторг, и с еще большим усердием стали обмениваться тумаками. Когда я подошла слишком близко, досталось и мне. Со словами «ну сейчас я кого-нибудь поймаю и нашлепаю» я тоже вступила в бой. Вспотевшие и взлохмаченные, дети принялись рвать подушки и осыпать меня перьями. Я защищалась, смеясь и чихая. Жанна и Фернандо бегали от меня по кровати с не меньшим удовольствием, чем я вокруг нее. Пух и пыль стояли столбом в солнечных лучах. Мне удалось поймать Фернандо, который в пылу азарта подскочил слишком близко. Жанна прыгала на другом конце постели, хохоча и показывая на дверь. Я оглянулась: в дверях стоял дон Алонсо и тоже смеялся.

В тот день, отправив Фернандо и Жанну во двор, стряхивать с себя пух и перья, я впервые за несколько месяцев посмотрела в зеркало не мельком, проверяя в порядке ли волосы, и увидела похудевшую женщину в простом темном платье с растрепанной прической, к тому же густо усыпанную перьями. Да уж, тут было, над чем посмеяться.