Констанс Хевен - Ветер с моря

— Подойди ко мне, девочка, — громко сказал сэр Джошуа. — Сюда, к огню.

Изабелла растерялась, испугавшись дяди, не зная почему. Своей большой рукой он взял ее за подбородок и повернул к свету так, что теперь девочка смотрела прямо на него, чувствуя запах вина в его дыхании. Изабелла словно остолбенела. Прикосновение дяди заставило ее вздрогнуть. Потом он вдруг издал лающий смешок, отпустил подбородок и хлопнул ее по плечу.

— Боже, она точно дочь Клариссы, она ее копия, без всякого сомнения. Как зовут тебя, племянница?

— Изабелла, — ответила она, чувствуя легкое головокружение теперь, когда первое испытание было позади.

— А это твой брат, надо полагать?

— Да, это Ги.

— Вижу. А где же, черт побери, ваш отец? Почему он сам не привез вас? Он обо всем написал в письме, его получили, пока я был в Лондоне.

— Папа погиб, — спокойно ответила Изабелла.

— А твоя мать?

Девочка подняла глаза и увидела, что тень набежала на его лицо и тут же исчезла.

— Мама умерла несколько лет назад.

— Они забрали у нас папу, — выпалил Ги, смело шагнув вперед, — они отрубили ему голову. И нам отрубили бы головы тоже, если бы мадемуазель Жюли не спрятала нас на чердаке…

— Она была нашей гувернанткой, — продолжила Изабелла, кладя руку на плечо брата. — Это она спасла нас, когда пришли солдаты. Она заставила нас переодеться в крестьянскую одежду и выдать себя за внуков Жан-Пьера, папиного кучера. Он и отвез нас в Кале, а там подкупил капитана, чтобы тот взял нас на судно, ведь у нас не было документов…

— И он взял вас, Господи! Я теперь должник этих проклятых контрабандистов! Где же они вас высадили?

— Они сказали, что рядом с Рай-Харбором.

Изабелла чуть было не начала рассказывать ему о доброте путешественника, но замолчала. По какой-то необъяснимой причине ей не хотелось делиться этим со своими дядей и тетей. Этот секрет принадлежал только ей и Ги, и никому больше.

— Как же вы нашли дорогу сюда?

— Там был человек с повозкой для овощей, его зовут Тод.

Сэр Джошуа глянул на жену, и та быстро сказала:

— Дорогой, он один из тех, кто объезжает все фермы в округе.

— Значит, нелегко вам пришлось, да? — Он посмотрел на двоих детей, задержал на Изабелле взгляд так надолго, что ей стало не по себе. — Хорошо, подумаем, что с вами делать, раз уж вы здесь. Вас накормили?

— О да, ваша экономка была очень добра.

— Хорошо. — Он посмотрел туда, где, как раз напротив двери, стояла миссис Бедфорд. — Будьте любезны, проследите, чтобы для них приготовили подходящие комнаты, и отправьте их спать. О будущем поговорим завтра.

Изабелла перевела взгляд с сурового, красивого лица дяди на застывшую с каменным выражением на лице тетку и поняла, что они здесь никому не нужны. Ей захотелось взять брата за руку и пойти куда глаза глядят. Как унизительно быть беспомощным и полностью зависеть от тех, кому ты не нужен. Возможно они даже не пожалели бы, если, бы Изабелла и Ги последовали за отцом на гильотину.

Изабелла заставила себя вежливо поблагодарить за неохотно предоставляемое гостеприимство.

— Спасибо, дядя, — сказала она, слегка присела в реверансе перед ним и тетей, взяла Ги за руку, вышла из комнаты вслед за миссис Бедфорд и стала подниматься по лестнице, в то время как слуги вереницей начали носить из кухни подносы с едой.

На первой лестничной площадке они увидели молоденькую девушку, которую встретили возле дома. Она была одета в голубое шелковое платье с кружевными оборками, розовые сатиновые ленты стягивали белокурые локоны.

— О, смотрите-ка, — воскликнула она, — снова комедианты! Где вы их нашли, миссис Бедфорд?

— Это не комедианты, мисс Венеция, а ваши двоюродные брат и сестра, они приехали прямо из Франции.

— А я-то думала, что мы воюем с французами!

— Так оно и есть, но не с вашими кузеном и кузиной. А сейчас поторопитесь, мисс. Вы знаете, что ваш отец не любит, когда вы опаздываете к ужину.

— Сегодня папа не будет сердиться. Он мне обрадуется. — Она повелительно взмахнула рукой. — Прочь с дороги, кузина.

Изабелла не сдвинулась с верхней ступеньки.

— В моей стране нас учили говорить «пожалуйста», — спокойно сказала она.

Девушка покраснела, грубо оттолкнула Изабеллу и брата и пошла вниз по лестнице.

— Не обижайтесь на мисс Венецию, — смущенно сказала миссис Бедфорд. — У нее свои причуды. — Она показала им две маленькие смежные комнаты на втором этаже. — Я пришлю к вам горничную с горячими кирпичами для постелей, мисс. Хотите, я помогу вам распаковать сумку?

— У нас не много вещей. Думаю, мы сами справимся. Но все-таки спасибо, вы очень добры.

— Ну, я всегда говорю, что если не помогать ближнему, то жизнь будет прожита зря, — продолжала экономка. — Если вам что-нибудь понадобится, моя комната в конце коридора.

В саквояже было совсем мало вещей. Изабелла вынула ночную рубашку для Ги, заставила его вымыть лицо и руки ледяной водой, и вот уже он с блаженным видом лежал в постели… Когда она наклонилась, чтобы пожелать доброй ночи, мальчик судорожно вцепился в нее. Изабелла быстро поцеловала брата, задула свечи и пошла в свою комнату.

Служанка уже заходила и оставила в постели нагретый кирпич, но Изабелла не торопилась ложиться спать. Она подошла к окну, открыла ставни и одну створку окна. Снаружи было холодно, тонкий ломтик молодого месяца завис в темном небе, хрупкий иней окутал кусты и стволы деревьев. Так много запечатлевшихся навсегда событий произошло с того последнего страшного дня, что невозможно было представить себе, что прошло всего несколько дней.

Долго, в основном ночами, добирались они до предместий Парижа. Сначала отправились в дом друга отца. Анри Риваж был врачом. Он учился вместе с Гастоном де Совиньи в Сорбонне. Анри изучал медицину, Гастон — право. Изабелла знала, что за много лет до ее рождения Анри был одним из предводителей студенческих бунтов против правительства, за что и был отправлен в Вест-Индию, откуда вернулся человеком с вполне сложившимися взглядами и стал успешно заниматься врачебной практикой в Париже. Он часто приезжал в замок, но Изабелла, сама не зная почему, не чувствовала к нему симпатии. Может быть, ей не нравилась его внешность: иссиня-черные волосы, небольшая, аккуратно подстриженная бородка, а может — резкий голос и долгие споры, которые он обычно вел с отцом. Она знала только, что ей неприятны его бурные эмоции, привычка тискать Ги, пока тот не начинал плакать, то, как временами высокомерно смотрел он на дедушку, как бы презирая старика за приверженность верности и чести.

Риваж не был женат. Их всегда тепло принимала его экономка. В тот их приезд они увидели Риважа лишь поздно вечером. Он появился в шляпе с красной кокардой и трехцветным шарфом вокруг талии; громко засмеялся, увидев их удивленные лица.