Эванджелина Коллинз - Компаньон её сиятельства

Она выгнулась ему навстречу. Одна грудь прижималась к его груди, и он мог бы поклясться, что ощущает затвердевший сосок даже сквозь одежду. Белла целовала его, забыв обо всем на свете.

Она желала его. Гидеон больше не сдерживался. Еще немного, и он усадил бы ее к себе на колени, но спохватился, услышав щелчок кожаных поводьев.

Они в открытой коляске. Спина кучера в пяти футах от них.

Гидеон подавил стон. Не здесь. Когда Белла осознает, что произошло, будет оскорблена. Джентльмены не занимаются любовью с приличными леди в открытых каретах.

Усилием воли ему удалось подавить требования плоти, рвущейся к освобождению.

Белла между тем еще теснее прижалась к нему.

Гидеон покрыл поцелуями ее лебединую шею. Кожа ее была огненно горячей и гладкой как розовые лепестки, а ее запах. Никаких духов. Глубоко вдохнув, он раздул ноздри. Чистый, свежий, как весеннее утро, с отчетливой примесью женского возбуждения и чего-то еще, что вызывало у него желание вкусить каждый дюйм ее кожи.

Перед его мысленным взором вспыхнул образ — ее гибкое нагое тело на белых простынях, его лицо спрятано между стройных бедер, когда он пробует на вкус ее самую соблазнительную часть.

«Сосредоточься!»

— Гидеон нырнул рукой под плед. Кончиком языка он ласкал местечко, где бешено колотился пульс, затем стал медленно поднимать юбку, чтобы остановиться, если почувствует, что Изабелла этого не хочет. Перебросив скомканную юбку через руку, он потянулся выше, кончиками пальцев скользнув через линию подвязки к мягкой теплой коже внутренней стороны бедра. Затем остановился, распластав руку, указательным пальцем погладив напряженное сухожилие в самом верху ноги.

Выгнув спину, она задрожала всем телом.

— Пожалуйста. «Разрешение получено». Он улыбнулся ей в шею.

— Ш-ш-ш, Изабелла.

Он легко коснулся кончиками пальцев островка волос. Мягкие словно шелк и — он знал даже не глядя — такие же светлые, как и на голове. Умоляющие и жаждущие, ее ноги раздвинулись на его мягкую просьбу, обдав руку опаляющим жаром. Он считал, что привлекательность такого акта мягкой покорности давно притупилась, перестала быть приятно возбуждающей игрой юности. Однако сердце его колотилось в предвкушении, словно он был на грани открытия какого-то величайшего сокровища. Он знал, что сегодня не найдет освобождения, но перспектива прикасаться к ней добавляла еще один дюйм к его уже и без того болезненному возбуждению. С глубоким вздохом он скользнул пальцем между шелковистыми складками ее плоти и судорожно сглотнул, ощутив ее жар и влажность.

Дыхание со свистом вырывалось из ее груди.

— Тише, Изабелла, успокойся, и я дам тебе то, чего ты так хочешь. — Он заглянул ей в лицо, намереваясь не пропустить ни единого мгновения, запечатлеть в памяти каждый вздох, каждый стон, каждое движение ее тела.

Длинные атласные ресницы; губы, еще влажные от поцелуев, приоткрыты, прелестная грудь вздымается, натягивая искусно сшитый спенсер.

В попытке удержать ее от слишком быстрого освобождения Гидеон действовал осторожно — не слишком поспешно, не слишком напористо, с достаточным поддразнивающим нажимом, дабы удержать ее на вершине максимального наслаждения. Играя с влажным входом и ее тело, давая ей всего лишь слабый намек на проникновение, прежде чем мягко прикоснуться к ее самой чувствительной точке. Он хотел, чтобы она попробовала, вкусила малую частичку того наслаждения, которое он может предложить, напомнить о приглашении, которое ей нужно подтвердить.

Но все было бесполезно. Как только ее страсть оказалась выпущенной на волю, даже он не смог ее контролировать. Через несколько минут она взлетела на вершину блаженства.

Гидеон пресек ее крики наслаждения поцелуем, гладя ее, успокаивая, мягко возвращая к реальности. Оторвавшись от губ, он проложил дорожку поцелуев вдоль шелковистой щеки к изящному ушку. Его рука выскользнула из ее обмякших бедер и из-под пледа.

Он заглянул ей в глаза и обнаружил, что они полуприкрыты отяжелевшими веками и подернуты прозрачной пеленой желания, сверкая словно драгоценные камни. Снежная королева выглядела распутной и была красивее, чем когда бы то ни было. "Гидеон самодовольно улыбнулся, почувствовав прилив мужской гордости.

Белла вздрогнула и отпустила его руку так быстро, что можно было подумать, будто его прикосновение обожгло ее.

Проклятие! Самодовольная улыбка исчезла с его губ. Неужели он завел ее слишком далеко, слишком скоро? Он был уверен, что она готова. Но сейчас…

Глаза ее метнулись влево и вправо, затем сосредоточились на его плече.

— Все в порядке, — пробормотал он, почувствовав облегчение оттого, что, он надеялся, было истинным источником ее испуга.

— Но?..

Он покачал головой, предупреждая ее слова.

— Все в порядке. Ваш кучер привез меня из Лондона. Его молчание гарантировано.

Желая стереть озабоченность с ее прекрасных черт, он снова обхватил ладонью ее щеку. Большой палец погладил уголок рта, вытягивая его в прямую линию. Тело ее расслабилось под этим прикосновением, но беспокойство не покинуло глаз. То же беспокойство, что вызвал и его импульсивный вопрос.

Как ему вообще могло прийти в голову, что длинная плавная линия на ее ладони может иметь какое-то отношение к нему? Его время с ней настолько коротко, настолько незначительно, что никак не может обнаружить себя. Это было задумано как игра. Легкая, кокетливая игра. И все, чего он добился, — это разволновал ее, когда его любительское предсказание судьбы нечаянно задело какой-то оголенный нерв.

Ему придется осторожнее выбирать, в какие игры с ней играть. Она не просто одинокая женщина, слишком долго остававшаяся без мужчины. Беспокойство, озабоченность, та проклятая вспышка настоящего страха, которая промелькнула у нее на лице… все это пробуждало в нем желание крепко обнять ее и…

Резкая боль тоски пронзила грудь.

Это уже третий раз, когда ей удалось проникнуть к нему в душу. Ему и в самом деле надо быть осторожнее с ней. Лучше бы она забыла их последнюю игру.

— Правда. Все в порядке, — повторил он, наклоняясь поближе, чтобы прошептать эти слова ей в губы.

Он сорвал один быстрый поцелуй. Нежный и легкий, но достаточно значимый, чтобы отвлечь ее от беспокойства.

Когда же отстранился, чтобы заглянуть в ее прекрасное лицо, то обнаружил восхитительные искорки в фиалковых глазах. Он улыбнулся, натягивая перчатки и возвращая шляпу на голову.

— Чудесный день для прогулки, не так ли?

— Да, — ответила она с застенчивой улыбкой.

— Сорт «дюруа».

Белла заставила себя вернуться мыслями в настоящее, к своим гостям, и вникнуть в слова миссис Тавишем. — Из самой Франции?