Лиза Клейпас - Обвенчанные утром

Гемпшир, Англия

Август 1852 год

Любой, кто когда-нибудь почитывал романы, знает, что гувернантки должны быть кроткими и ненавязчивыми. Кроме того, они должны быть тихими, покладистыми, послушными, не говоря уже о почтительности по отношению к хозяину дома. Лео, лорд Рэмси, в отчаянии задавался вопросом, почему им не досталась одна из таких . Вместо этого семья Хатауэй наняла Кэтрин Маркс, которая, по глубокому убеждению Лео, бросала незавидную тень на всех представительниц своей профессии.

Не то чтобы Лео имел претензии к способностям Маркс. Она проделала отличную работу, обучив двух его младших сестёр, Поппи и Беатрис, тонкостям светского этикета. А тем необходима была огромная помощь, потому что никто из Хатауэйев не мог и предположить, что им придётся вращаться в высших кругах британского общества. Они воспитывались в традициях среднего класса в деревне к западу от Лондона. Их отец, Эдвард Хатауэй, учёный-историк, изучавший средневековье, считался человеком из хорошей семьи, но никак не аристократом.

Однако после ряда невероятных событий Лео унаследовал титул лорда Рэмси. И, хотя учился он на архитектора, теперь стал виконтом — с земельными угодьями и арендаторами. Хатауэйи переселились в поместье Рэмси в Гемпшире, где изо всех сил старались приспособиться к требованиям их нового положения.

Одной из самых больших проблем для сестёр Хатауэй стало изучение абсурдно огромного количества правил и требований, предъявляемых к юным представительницам элиты общества. Если бы не терпеливое наставничество Кэтрин Маркс, Хатауэи появились бы в Лондоне со всем изяществом обращённого в паническое бегство стада слонов. Для всех них Маркс совершила чудо, а в особенности — для Беатрис, которая, несомненно, была самой эксцентричной представительницей и без того неординарного семейства Хатауэй. Хотя Беатрис более всего была счастлива резвиться на свободе среди лесов и лугов подобно дикому созданию природы, Маркс удалось внушить ей, что в бальном зале следует придерживаться других норм поведения. Гувернантка даже написала несколько стихотворных правил этикета для девушек, с такими литературными перлами, как:

Естественно, Лео не мог устоять от соблазна посмеяться над поэтическими способностями Маркс, но в глубине души признавал, что её методы срабатывали.

Поппи и Беатрис успешно провели несколько лондонских сезонов. А Поппи недавно удачно вышла замуж за хозяина отеля Гарри Ратледжа.

Теперь осталась только Беатрис. Маркс выполняла роль наставницы и компаньонки при энергичной девятнадцатилетней девице. Что касается остальных Хатауэйев, то они считали Кэтрин Маркс, в сущности, членом семьи.

Лео же, со своей стороны, не выносил эту женщину. Она при любой возможности высказывала своё мнение и осмеливалась давать ему указания. В тех редких случаях, когда он пытался быть дружелюбным, она отпускала в ответ язвительные замечания или презрительно отворачивалась. Когда же Лео высказывал вполне разумное мнение, то, ещё не дослушав его до конца, Маркс уже перечисляла причины, почему он был неправ.

Неизменно сталкиваясь с её неприязнью, Лео не мог не ответить тем же. В течение всего прошлого года он пытался убедить себя, что для него не имеет значения, что она его презирает. В Лондоне было много женщин гораздо более красивых, обаятельных и привлекательных, чем Кэтрин Маркс.

Если бы только она не очаровывала его так.

Возможно, причиной были тайны, которые она так рьяно оберегала. Маркс никогда не говорила о своём детстве, или о своей семье, или о том, почему она приняла предложение Хатауэйев. Какое-то время она преподавала в школе для девочек, но отказывалась говорить о своей преподавательской практике или объяснять, почему она покинула школу. Ходили слухи, передаваемые бывшими ученицами, что она то ли бедная родственница директрисы, то ли женщина, потерявшая репутацию и вынужденная пойти в услужение.

Маркс была настолько самодостаточной и стойкой натурой, что зачастую можно было легко забыть, что она ещё очень молода и от роду ей всего-то чуть более двадцати лет. Когда Лео встретился с ней в первый раз, она являла собой превосходный образец сухой старой девы, с этими её очками, строгим угрюмым видом и жёсткой линией рта. Её спина была так же пряма, как каминная труба, а волосы — бледно-коричневые, цвета яблочной моли — всегда слишком туго зачесаны назад. Ходячая Смерть — прозвал её Лео, несмотря на возражения семьи.

Но прошедший год вызвал замечательные изменения во внешности гувернантки. Она поправилась, её стройное тело больше не напоминало жердь, а на щеках появился румянец. Полторы недели назад, когда Лео вернулся из Лондона, он был поражён, увидев белокурые волосы Маркс. По всей видимости, она красила волосы в течение многих лет, но после ошибки аптекаря с краской вынуждена была прекратить маскировку. Тёмно-каштановые косы выглядели слишком мрачным обрамлением для её тонких черт лица и бледной кожи, то теперь, с её собственными, белокурыми от природы волосами эффект получался ошеломляющим.

И Лео вынужден был признать, что его заклятый враг, Кэтрин Маркс, оказалась красавицей. Это не было связано с изменившимся цветом волос, так преобразившим её внешность… скорее, дело заключалось в том, что она чувствовала себя неловко. Она чувствовала себя уязвимой, и это было заметно. В результате, Лео захотелось содрать с неё всю эту шелуху — в прямом и переносном смысле. Он хотел познать её.

Лео старался держаться на расстоянии, пока обдумывал развитие событий после этого открытия. Его смущала реакция семьи на Маркс, выражавшаяся ни в чём ином, как во всеобщем недоумённом пожатии плеч. Почему никто из них не проявил и доли его любопытства по отношению к ней? Почему Маркс так долго нарочно делала себя непривлекательной? От чего, чёрт побери, она скрывалась?

Солнечным гемпширским днём, когда Лео точно знал, что большая часть семьи чем-то занята, он отправился на поиски Маркс, считая, что при разговоре наедине у него есть вероятность получить кое-какие ответы. Он нашёл её в цветнике. Она сидела на скамейке возле тропинки, посыпанной гравием.