Рита Тейлор - Девочка из рода ОХара

— У тебя целый дом в распоряжении: ты командуешь белыми.

— А они мне за это мстят, гадят и говорят тебе, будто это сделала я.

— Я им не верю.

— Потому что еще не остыл ко мне. А остынешь — поверишь. Я уже давно замужем. Мы были разлучены. А теперь он сбежал от своего прежнего хозяина и скрывается на озере. Так что, мистер Чарльз, никакой измены.

— Я уверен, что в подобной ситуации ты дала бы фору любой женщине. Я застаю тебя с другим мужчиной — а ты же меня делаешь виноватым и убеждаешь, что я нехорош, потому что подглядывал за вами.

— А это действительно нехорошо, что ты подглядывал за нами: пришло бы время, и я сама тебе бы все рассказала.

— Мерзавка. Но, наверное, за такую смелость я тебя люблю. Значит, получается так, что не я тебя простил, а ты меня.

— Получается так.

— Хорошо. А как зовут твоего суженого?

— Псалом. Он сбежал от Робийяра.

Маска примирения моментально слетела с лица Батлера, оно исказилось неподдельной ненавистью.

— Что? — зарычал он. — Я буду скрывать у себя беглого раба Робийяра, которому я самому не предоставил бы убежища под своим кровом?! И ты смеешь говорить мне об этом так спокойно?

— Не кипятись. Он не виноват в твоей ненависти к Робийяру.

— Я его убью! — Батлер вскочил с кровати.

— Ты не можешь ревновать к простому негру, Чарльз Батлер! — закричала Серна. — Где твое достоинство белого мужчины? Выслушай сначала его.

— Вот я его и выслушаю — в вашем шалашике. А еще лучше — приведи его ко мне. Я сам решу — нужен он мне или нет, и если нет, я убью его как негра, переспавшего с моей любовницей. Иди же за ним!

Батлер остался один. Судорожно стал рыться в шкафах. Нашел свой черный смокинг, бабочку, белоснежную сорочку, долго подкручивал усы перед зеркалом… нашел цилиндр, надел его и уселся в кресло.

Даже Серна растерялась, когда увидела его в таком виде. Она остановилась в нерешительности, а потом бухнулась перед Батлером на колени и, пряча улыбку, пролепетала тоненьким голоском:

— Я привела беглого раба, хозяин.

Псалом как увидел, с каким соперником он делил одну и ту же женщину, от страха присел со словами: «Готов делать все, что ни прикажете, только не выгоняйте».

Батлер был в душе уязвлен изменой Серны, и возлагал всю вину на своего черного соперника, но это был всего лишь добродушный глуповатый негр, который был нужен Серне только потому, что она не собиралась весь век ходить в любовницах белого джентльмена. Слава богу, Батлер не знал, что силами природы этот негр будет одарен получше хозяина.

— Значит, ты хочешь взять ее себе в жены, раб? — спросил Батлер.

— Да, я хочу свою Серну в жены.

— Так почему же ты не попросил своего хозяина выкупить ее у меня, как это делают обычно, чтобы женщину привезти к мужу, а не наоборот?

И тут Псалом рассказал Батлеру такое, от чего глаза у того заблестели, как сама луна. Оказалось, что у Робийяра на участке — нефть. Это обнаружил Псалом, когда копал артезианский колодец рядом с любимыми розами Робийяра. «Не может француз без роз, как и без странностей с женщинами», — злорадно расхохотался в душе Батлер.

Про эту находку Псалому велели молчать, а он возьми и напейся на тот золотой, что ему дали за молчание. Да, беда с этими неграми, не знаешь, в чем они тебя обманут. Белый бы на своем молчании состоянии мог сколотить, а этот только беду на себя навлек. Псалома за разглашательство скрутили да еще и выпороли — до крови. После этого он решил сбежать. Лихо. Такого поворота дела Батлер не ожидал. Он вернулся из Мексики с ощущением, что бизнес его теряет свою прибыльность — требовались новые пути наживы. И вот тут — нефть.

Батлер уже давно занимался нефтью и бредил ею. Но в их графстве, объяснили ему специалисты, если и есть залежи нефти, то очень незначительные. Такие подземные озера, как правило, только в одном месте выходят на поверхность, а в остальных стремительно скатываются как бы в мешок.

В их графстве не имело смысла бурить нефть — затраты на оборудование не оправдывались предполагаемыми доходами. Но в мозгу у Батлера созрел другой план.

Если нефть выходит на поверхность у кого-нибудь одного, значит, на этом можно великолепно блефануть не тратя деньги на глубинные нефтедобывающие установки, качать ее, пока она есть, а потом втридорога продать участок какому-нибудь простофиле. Вот это блеск!

Весь вопрос в том, как подступиться к «Страшному Суду».

— Значит, ты говоришь, что он тебя выпорол? — Батлер вновь обратился к Псалому. — Что же это? Робийяры никогда не пороли своих негров, или с ним что-то произошло?

— Произошло, масса, да. Мистер Пьер стал сущий зверь. Зверь, и то добрее, потому что свое дитя не убивает.

— Дитя? А что, Робийяр убил какую-то из своих дочерей? Интересно, за что? Наверное, он обнаружил их вместе с коровами во время игры с быками. — И от собственной сальности Батлер расхохотался.

Серна на него презрительно взглянула. А Псалом, даже не почувствовавший в словах страшного господина и тени насмешки, возразил:

— Он не девочек своих убил, он племянника своего убил.

— Что? Как это? — Это была уже новость. Все в графстве знали, что Робийяр боготворил сестру и потому на своего племянника молился.

— Он его насмерть убил? Чем? Вилами или ружьем?

— Господь с вами, — до негра дошло, что над ним смеются. — До таких страстей не дошло. Мистер Филипп якобы над Эванджелистом потешался, а мистер Пьер его за это наказал. Только я полагаю, это сам Эванджелиста виноват.

Когда Батлер выяснил, что совершил Филипп и какое понес наказание, он страшно развеселился.

— Чувствуется инквизиторская родня в крови, — простонал он. — Значит, голого перед всеми девицами и слугами! Знатно, знатно поступил. Но теперь парню уж не жениться в нашей округе. Ни одна девица за него не пойдет. Прежде от стыда сгорит, что ее будущего супруга кто-то видел в чем мать родила. А жаль, хороший парень рос. Он мне всегда нравился. Хоть и похож на Робийяра, но все-таки больше в Кэролайн, — и Батлер предался своим воспоминаниям о том, как он сватался к Кэролайн, когда она только появилась в их округе. Неумолимый Пьер Робийяр вел себя, как собака на сене; всем претендентам давал за нее только один ответ — нет! И Батлер был в числе тех, кто получил отказ. А Кэролайн он действительно любил. Теперь вот пострадал ее сын. «Но что-то не вяжется это с Робийяром, — подумал Батлер. — Ну, показал он англичанам негра, ну и что? Ну, продал он им эти карты? А может быть, на них-то нефть и обозначена, и значит, у меня могли быть конкуренты. Но англичане все равно ничего не добьются без согласия Робийяра».

— Только не совершал ничего этого молодой господин, — закончил Псалом рассказ и горестно утер слезу.