Тереза Медейрос - Неотразимый дикарь

— Ты гораздо более достойный соперник, чем я предполагал, кузен Перси!

— Мне бы очень хотелось, чтобы ты не называл меня так, — проговорил Коннор, нанося мощный удар палашом, от которого жалобно зазвенела тонко заточенная сталь рапиры.

— Как же мне тебя называть? — самоуверенно улыбнулся Криспин. — Барт? Реджи? Сесил?

— В Шотландии меня звали Коннором, но, поскольку я стану герцогом, а ты им никогда не станешь, можешь называть меня просто «милорд».

Словесный удар Коннора достиг цели. Криспин смертельно побледнел, перестал улыбаться и с удвоенной злостью возобновил свои атаки.

— А как мне называть тебя? — в свою очередь, поинтересовался Коннор. — Братец?

Пятясь к окну, он точно парировал все удары Криспина и при этом лениво улыбался. Криспин становился все злее и злее, и Памела поняла, что Коннор нарочно дразнил его, провоцируя на ошибочный шаг, который поможет раскрыть его роль в убийстве ее матери. Она зажмурилась, мысленно молясь, чтобы поединок не закончился для кого-нибудь из мужчин фатально.

Она снова открыла глаза, когда услышала, звон стали. Сжав эфес рапиры побелевшими от напряжения пальцами, Криспин перешел в неудержимое наступление, не оставив Коннору иного выбора, кроме отступления. Вот Криспин сделал очередной выпад, и его рапира молнией мелькнула возле уха Коннора. Памела вздрогнула.

Сила инерции заставила Криспина оступиться, но он быстро восстановил равновесие, хотя было видно, что дыхание у него начинает сбиваться. Он вспотел, и на его спине появилось мокрое пятно.

Мужчины продолжали кружить вокруг друг друга, меняя позиции. Тут до Памелы дошло, что Коннор вовсе не отступал. Он просто тянул время, выжидая, пока противник растратит все силы. Теперь же он воспользовался своим преимуществом и наносил удар за ударом, вытесняя Криспина через французское окно прямо в сад.

Подобрав юбку, Памела поспешно последовала за мужчинами. Ее сердце бешено колотилось от страха.

Когда мужчины переместились с мощенной камнем дорожки на поросшую травой лужайку между двумя плакучими ивами, Памела заметила на веранде рядом с гостиной герцога и леди Астрид. Они пили чай. Леди Астрид замерла на месте, собираясь налить брату еще чаю. Что было в этот момент в ее глазах? Страх? Волнение? Памелу охватили дурные предчувствия.

В глазах герцога она заметила ликование, тут не могло быть ошибки. Отодвинув чашку в сторону, он хлопнул в ладоши и всем телом подался вперед.

— Ты только посмотри, Астрид! Какое великолепное зрелище! Вот это да!

Стоявшие по бокам террасы лакеи не смели повернуться, но пытались искоса взглянуть туда, куда с таким живым интересом смотрел герцог. Прямо перед верандой шел поединок на шпагах. Мужские возгласы и звон оружия заглушали мирное бормотание воды мраморного фонтана.

Памела прижалась спиной к цветущей яблоне, ее нервы были на пределе. Чем же закончится этот поединок?

Почувствовав зрительский интерес, Криспин, казалось, обрел второе дыхание. Он со свежими силами рванулся в атаку, нанося опасные удары умелой рукой. Однако Коннор продолжал парировать все его выпады и, наконец, сам нанес неожиданный сильный удар, от которого рапира чуть не выпала из руки Криспина. Какой-то мелкий предмет покатился по дорожке в сторону Памелы, и она с ужасом увидела, что это был наконечник с рапиры Криспина! Тот самый наконечник, который он надел еще там, в зале, у шкафа с оружием, стоя к ним спиной.

Кровь застыла у нее в жилах. Без этого наконечника острие рапиры было смертоносным. Если сейчас с Коннором произойдет несчастный случай, ни один суд в мире не обвинит в этом Криспина. Будет совершенно невозможно доказать, что Криспин намеренно причинил вред противнику, неправильно надев на рапиру наконечник.

Ему не нужно будет даже попадать Коннору в сердце — достаточно пронзить легкое.

Ее воображение живо нарисовало страшную картину: Коннор лежит на траве в луже крови, тщетно пытаясь сделать вдох. На его белой рубашке расплывается алое пятно… Памела ощутила страшную боль, словно рапира пронзила ее собственное сердце, и бросилась к дерущимся, зовя Коннора по имени.

Услышав ее, он повернул голову в ее сторону, и только тут она поняла, что совершила чудовищную ошибку. Время словно замедлило свой бег. Памела отчетливо видела каждый падающий лепесток яблоневых цветов, тень злорадного удовлетворения на лице леди Астрид, яростную сосредоточенность на лице Криспина, готовящегося к последнему, фатальному удару.

Не имея времени на раздумья, Памела бросилась между фехтовальщиками. Криспин в последнюю секунду изменил направление удара, и острая как бритва смертоносная рапира лишь скользнула по руке девушки, разрезав ткань платья и поранив предплечье.

Памела покачнулась, и тут же сильные руки Коннора подхватили ее.

— Сумасшедшая! — хрипло проговорил он, опускаясь вместе с ней на землю. — Какого черта ты здесь делаешь? Хочешь, чтобы тебя убили?

Его руки задрожали, когда он увидел кровь. Памела храбро улыбнулась:

— Ничего, это всего лишь царапина…

Про себя она подумала, что Софи теперь оторвет ей голову за испорченный рукав. К ним подошел Криспин.

— Прошу прощения, я не хотел… — смущенно проговорил он.

— Неужели? А что же вы хотели? — холодно поинтересовалась Памела.

Протянув руку, она медленно раскрыла ладонь и показала лежавший на ней наконечник.

Криспин и Коннор одновременно посмотрели на кончик рапиры — он сверкал смертоносным блеском. Памела почувствовала, как горец напрягся всем телом, однако руки его были все так же нежны и бережны, когда он пересадил ее с колен на мягкий ковер из яблоневых цветов.

Нахмурившись, Коннор решительным движением выхватил свой палаш и грозно взглянул на Криспина. Тот стал пятиться, беспомощно качая головой.

— Клянусь, это был несчастный случай. Я не хотел ранить ее. Ты же сам все видел…

Коннор не слушал его и продолжал грозно наступать. Леди Астрид, бледная как смерть, вскочила на ноги и закричала:

— Арчибальд! Сделай же что-нибудь! Ты должен остановить их!

Но герцог лишь придвинул к себе чашку и сделал маленький глоток. В его темных глазах светилось удовлетворение происходящим. Не в силах сдерживаться, оба лакея бросились к перилам веранды, чтобы все увидеть своими глазами.

Коннор замахнулся для удара, и Криспин поднял рапиру, чтобы парировать его, не принимая, однако, никаких иных мер защиты. От удара палашом рапира сломалась, эфес со звоном вылетел из руки Криспина, оставив его совершенно безоружным. Теперь все зависело от Коннора.

Горец продолжал наступать. Криспин пятился, оступаясь в скользкой траве. Горец замахнулся палашом во второй раз.