Тереза Медейрос - Неотразимый дикарь

Памела озадаченно покачала головой, не понимая, что это нашло на Коннора. Потом распрямила плечи, решительно завязала пояс халата и провела рукой по еще влажным после мытья распущенным волосам.

— Что ж, тогда я готова. Идемте. Не станем заставлять нашего будущего мужа и хозяина ждать.

Она вышла из комнаты в сопровождении сияющих служанок. Софи встала с постели и направилась вслед за ними.

Памела решительным шагом вошла в бальный зал. За ней по пятам семенила Софи. С каждым шагом Памела сердилась все больше. Она была полна решимости, высказать, наконец, Коннору Кинкейду все, что о нем думала. Как он смел, в столь деспотической манере вызывать ее к себе?!

Но когда она вошла в зал и увидела, что ее там ожидало, все мысли в ее голове спутались. Если бы не сверкающие хрустальные канделябры и ряд распахнутых французских окон, она никогда бы не сказала, что это тот самый зал, в котором только вчера проходил фехтовальный поединок. Почти каждый дюйм пространства был занят тюками тканей разной текстуры и самых невероятных расцветок. Повсюду стояли манекены, задрапированные шелком и атласом. Даже старинные рыцарские доспехи, стоявшие у стены, были использованы для демонстрации норкового палантина и маленькой модной шляпки, увенчанной пышными страусовыми перьями.

— О Боже! — вырвалось у Софи.

Опередив сестру, она бросилась рассматривать цветные иллюстрации самых модных образцов одежды, расставленные на специальных позолоченных подставках по всему залу. Казалось, она была на грани обморока.

— Держу пари, все это украдено прямо из Парижа! — пробормотала Софи. — Ничего элегантнее и изысканнее нет на всем белом свете!

В сторону Памелы смотрели десятки выжидающих лиц, но сама она видела только одно. Замерев на месте, она во все глаза смотрела на Коннора, вышедшего ей навстречу.

— Что это ты натворил? — прерывающимся от волнения голосом спросила Памела.

Коннор беспечно пожал могучими плечами, словно все происходящее было для разбойника с большой дороги вполне обычным делом.

— Я созвал их, чтобы они начали готовить твое приданое.

— Что?!

— Тсс! Софи! — хором прошептали Коннор и Памела.

Софи была полностью поглощена созерцанием множества шелковых туфелек самых разных цветов и оттенков. Украшавшие их пряжки с драгоценными камнями сверкали в лучах солнца.

— Самым трудным было уговорить их закрыть свои магазины и мастерские на два дня и поработать только над твоим приданым, — признался Коннор. — Теперь я начинаю понимать, насколько убедительными могут быть титул и обещание щедрого вознаграждения.

Памеле эта истина уже давно была известна. К тому же она отлично знала, что Коннор мог быть убедительным без денег и титула. Судя по вчерашней ночи, он сумел бы уговорить любую женщину на что угодно.

— Нет, я так не могу, — сказала она, делая шаг назад.

— Почему? — сощурился Коннор и знакомым движением сдвинул брови. — Ты не должна противиться моему решению. Я не могу допустить, чтобы моя невеста опозорилась — или опозорила меня — перед всем Лондоном.

Его невеста. На мгновение Памела представила себя под руку с Коннором, в одном из элегантных платьев с модной картинки, с обожанием взирающую на жениха. Но она не могла забыть, что они всего лишь играют роль в придуманном ею же маленьком фарсе.

И все же даже небольшая роль требует соответствующего костюма, и Памела, не скрывая восторга, стала разглядывать мерцающий сине-зеленый креп.

— Хорошо, милорд, — тихо сказала она, — я постараюсь не опозорить вас.

Одобрительно улыбаясь, Коннор сделал знак поджидавшим портным. Те радостно бросились исполнять его волю, держа в руках сантиметровые ленты, булавки, шпильки, страусовые перья, брюссельское кружево… Все хором что-то говорили по-английски, по-французски, по-итальянски… Коннору стало даже немного жаль Памелу, на которую все это сразу обрушилось. Было видно, что девушка слегка испугалась.

Справедливо полагая, что его присутствие здесь больше не требуется, Коннор направился к дверям и увидел стоявшую в полном одиночестве Софи, просто позеленевшую от зависти. Она неотрывно смотрела на огромный ассортимент шелковых туфелек. Наклонившись к ней, Коннор прошептал:

— Возьми себе одну-две пары и скажи, что это для твоей госпожи. Поскольку Памела испортила твои туфли своими «ножищами», она будет только рада возместить тебе ущерб.

Лицо Софи радостно просияло, и на мгновение Коннор испугался, как бы она не забыла о своей роли служанки и не бросилась ему на шею в знак благодарности. Но Софи вовремя опомнилась и, сделав почтительный книксен, тихо сказала:

— Хорошо, милорд. Как скажете, милорд.

Коннор смотрел, с какой радостью она бросилась к туфелькам, и жалел, что ее сестру нельзя было так просто соблазнить блестящими пряжками и парчовыми бантами.

Памеле казалось, что она не идет, а плывет, спускаясь по главной лестнице. Ее белые атласные туфельки ловко сидели на ногах, не причиняя никаких неудобств. При каждом шаге подол ее вечернего платья приоткрывал украшавшие их блестящие жемчужины. Платье было сшито из сине-зеленого крепа. Его плиссированная юбка мягко покачивалась вокруг бедер в такт походке. Закругленный лиф был украшен светлым кружевом и выгодно подчеркивал пышный бюст Памелы, гарантируя при этом надежное укрытие на случай глубокого вдоха или резкого наклона вперед.

Когда она увидела ожидавшего ее внизу Коннора, то ахнула от неожиданности и замерла на месте, чувствуя, как сильно бьется ее сердце.

Пока портниха-француженка хлопотала над нарядами для Памелы, которых должно было хватить ей на первое время, пока будет готово все ее приданое, портной Коннора, видимо, тоже даром времени не терял.

Его превращение из разбойника в настоящего джентльмена было завершено. На нем были элегантные панталоны, золотистый жилет в полоску и черный фрак. Вся одежда была превосходно сшита и сидела на нем как влитая. Поскольку панталоны имели длину лишь чуть ниже колена, на нем были однотонные, шелковые чулки. Черные лакированные туфли тоже производили очень хорошее впечатление. Завязанный простым узлом снежно-белый галстук выгодно оттенял бронзовый загар.

Странное дело, но все эти ухищрения цивилизации ничуть не сделали его менее выразительным и мужественным, чем он был в ночь их первой встречи в горах Шотландии.

Памела с удовлетворением отметила, что он не пошел на поводу у капризной моды и не стал стричь волосы. Теперь они были просто стянуты сзади бархатным шнуром. Ей вдруг захотелось развязать этот шнур и запустить руки в гриву его черных волнистых волос.

— Мисс Дарби, — учтиво поклонился ей Коннор, когда она, едва касаясь рукой в перчатке по локоть перил красного дерева, спустилась к нему по лестнице.