Кэтрин Харт - Ослепление

– Ага! Я знал, я всегда знал, что ты позволил ему не заниматься юриспруденцией с какой-то задней мыслью!

– Ведь я же не дурак, – лукавый огонек в карих глазах отца зажег похожий отсвет в глазах сына. – Никогда не забывай об этом и возблагодари того, кто наделил тебя твоим хваленым интеллектом!

Брент поднял брови в шутливом недоумении:

– Господа Бога? – спросил он невинным тоном. – Или, возможно, нашу матушку? Или дедушку Генри?

– Полагаю, из всех перечисленных персон благодарить следует лишь в некоторой степени Господа Бога, – важно пожимая плечами, сказал Роберт. – Что касается твоей матери, то она добрейшая леди, но ума у нее не наберется и с наперсток. Равно как и у ее папеньки. Однако если ты осмелишься пересказать матери то, что сейчас услышал, то я выдеру тебя, а потом запру в дровяной сарай.

– Я знал, что ты до сих пор держишь меня за неразумного мальчишку, но это уже попросту смешно! – хохоча, воскликнул Брент. – Мне ведь как-никак двадцать шесть лет!

– Мне прекрасно известен сей факт, тем паче что твоя родительница постоянно напоминает мне о том, что ты уже достиг столь почтенного возраста, но до сих пор не привел в дом невестку, а шляешься одинокий и неприкаянный.

– Да разве мне нужна жена, чтобы поседеть раньше времени? С этим вполне можешь справиться и ты, опекая меня в своем офисе!

– Но твоя матушка жаждет понянчить внуков, – с лукавой улыбкой сообщил Роберт. – Твоих внуков. И я не в силах этому противостоять. Что же касается твоей ранней седины, то, как только я замечу в твоей шевелюре первый седой волос, я перестану контролировать твою работу.

– Спасибо, па. Ты такой добрый. А теперь позволь мне ознакомиться с бумагами, – произнес Брент с холодной иронией (вероятно, это было второе качество, которым его наделил отец).

– Что? Но послушай, кое-кто может подумать, что ты не доверяешь собственному отцу! – преувеличенно громко возмутился Роберт.

– Конечно, я не доверяю тебе, – парировал Брент. – Ведь ты же юрист.

– Как и ты, – с торжествующей улыбкой напомнил ему Роберт. И тогда, следуя логике, ты не можешь доверять самому себе.

– Трагедия, не так ли? – воскликнул Брент, театральным жестом заломив руки. – Кстати, я вспомнил. Сегодня вечером иду в театр с Мэри Бет Роджерс, так что не ждите меня к ужину. Ты скажешь об этом маме?

– Я уверен, она будет только рада.

– Да что ты, неужели в последнее время стало так плохо с продуктами, что отсутствие одного из членов семьи на ужине может обрадовать хозяйку дома?

– Ах, как остроумно. Ты сам прекрасно знаешь, что я имел в виду. И тебе известно, что мама симпатизирует дочке Роджерсов. Могу я дать ей повод надеяться?..

– Опасаюсь, что нет. Мэри Бет симпатична, но не настолько, чтобы я позволил ей продеть себе в нос кольцо. Или надеть свое кольцо ей на палец. Но ты не отчаивайся. Я твердо уверен, что где-то на белом свете живет себе преспокойно леди, которой суждено покорить мое сердце. Я просто-напросто до сих пор ее не повстречал. Но уж когда это случится, я точно буду знать, что встретил женщину своей мечты.

– Так происходит со всеми мужчинами из рода Синклеров, – глубокомысленно кивнул Роберт. – Минутой раньше мы еще гуляли сами по себе, наслаждаясь одиночеством и независимостью, как вдруг в один прекрасный день падаем к чьим-то ногам, как подстреленная утка.

– Не могу сказать, что меня порадовала излишняя поэтичность употребленного тобою сравнения, – поморщился Брент, – но обещаю тебе, папа, что отныне я буду смотреть иными глазами на чучело утки в твоем кабинете – тем паче что это один из нас.

Вашингтон – май, 1876

Стоя перед зеркалом в холле у Мэдди, Андреа поправляла ленты на прическе. Двигалась она автоматически, так как мысли ее были заняты вещами гораздо более серьезными, чем то, как она выглядела. Ей предстояло совершить третий по счету вояж в «Гарден Отель», где она должна была оставить небольшую посылку для Ральфа Маттона. Внутри небольшого свертка из плотной бумаги, на котором было написано: «Для Джорджа Джонса», было упаковано несколько золотых монет и украденных накануне бриллиантов. Но поскольку драгоценности придется продавать скупщикам краденого, то их цена упадет и составит слишком малую часть от той астрономической суммы, которую Ральф назвал в качестве выкупа за возвращение Стиви.

Боже мой, Лилли, невольно простонала Андреа, ну как тебя угораздило втянуть нас в такие неурядицы? Что только ты разглядела в этом отвратительном типе? Клянусь, иногда мне хотелось так встряхнуть тебя, чтобы застучали зубы! Мы запутались, словно мухи в паутине. Ты умерла. Стиви в лапах у Ральфа. А я вынуждена обкрадывать друзей Мэдди, и конца этому не видно. А все потому только, что тебя угораздило влюбиться в чудовище! Так что можешь не сомневаться, милая сестричка, что я извлекла максимум пользы из твоего горького опыта. Прежде чем позволить себе в кого-нибудь влюбиться, я трижды проверю, достоин ли этот человек моей любви!

– Но это случится лишь в том невероятном случае, если я сподоблюсь дожить до такого дня, – с тяжелым вздохом сказала Андреа сама себе вслух. – Если мне не придется провести остаток жизни за решеткой. И если мне удастся заставить Ральфа отпустить Стиви и оставить нас в покое.

– Андреа, дорогая, что это ты там бормочешь себе под нос? Только выжившие из ума старушки все время беседуют сами с собой.

– Господи, Мэдди! – воскликнула Андреа, с замершим сердцем оборачиваясь в сторону хозяйки, с интересом наблюдавшей за нею. – У меня душа ушла в пятки!

Голубые глаза Мэдди вспыхнули, придавая ей сходство с шаловливым седовласым лесным эльфом, причем это впечатление было тем сильнее, что росту в ней было не более пяти футов, а свой неизменный зонтик она держала так, словно это был дорожный посох.

– Впредь я постараюсь обставлять свое появление с большим шумом, особенно когда ты так задумчива. Я положительно не желаю довести тебя до раннего помрачения рассудка. Тебе ведь прекрасно известно, что я не желаю видеть рядом никого другого, кроме тебя.

– Мне очень приятно это слышать, Мэдди, – возразила Андреа с усталой улыбкой, – но боюсь, что ты не права. Я с ходу могу назвать тебе не меньше десятка девушек, которые с радостью пожертвовали бы своей правой рукой за счастье быть твоей компаньонкой.

– Ну, а поскольку мне нужна именно ты, то пусть поберегут свои конечности ради другого случая, – и Мэдди кивнула в сторону двери. – Ты только что пришла или собираешься уходить, дорогая?

– Я ухожу. У меня есть несколько важных дел. Если только я не нужна тебе в ближайшее время.

– Я надеялась, что ты поможешь мне разыскать мою вязальную иголку. Похоже, что я потеряла одну из своего набора.