Кэтрин Харт - Ослепление

– Ну, это было бы не так уж плохо, – усмехнулся Брент столь далеко идущим предположениям. – И все же, к моему сожалению, такие негодяи, как правило, так запросто не расстаются с жизнью. Что же касается меня, то по правде я был бы не прочь поскорее вернуться домой и приступить к работе. Папа, наверное, уже спит и во сне видит, как он повесит на меня все грязные детали тех дел, которые он ведет со старшими братьями.

– А как же Стиви? – мрачно осведомилась Андреа.

– Я не знаю, Андреа, – вздохнул Брент. – Право, я не знаю.

– Ваш ребенок блондин, не так ли? – позволил себе вмешаться в их невеселую беседу Дженкинс. – Ростом чуть выше колена, с большими голубыми глазами и прыгучий, словно маленький кенгуру?

– Не могу не согласиться, что вы совершенно точно его описали, – грустно улыбнулась Андреа.

– Ну, тогда, как мне кажется, ваши неприятности миновали. – Он широко улыбнулся и указал ей за спину, где находился вход в ресторан. – Я вижу там совершенно измученную седовласую леди, которая направляется к нам, а рядом с ней идет весьма упрямый бутуз, абсолютно подходящий под мое описание.

Андреа застыла на стуле, боясь поверить в такое счастье, боясь оглянуться назад.

– Брент? – беспомощно пискнула она.

Брент уже давно смотрел в том направлении. Широкая улыбка оживила его до сих пор мрачное лицо.

– Все отлично, любовь моя. Это Мэдди, а тот симпатичный обезьянчик, что без конца дергает его за руку, наверняка Стиви.

Андреа уже бежала навстречу, даже не заметив, как вскочила и уронила стул. С возгласом счастья она подхватила малыша и закружилась с ним на месте, ничего не видя перед собой из-за слез радости, застилавших глаза.

– Анда! – в восторге заверещал малыш. Когда она устала и остановилась, все еще прижимая его к груди, он прижал ладошки к ее влажным щекам и просто сказал: – Не плачь, Анда. Стиви тебя любит.

При этих словах она, конечно, разрыдалась еще громче, и все же сквозь плач постаралась произнести достаточно внятно:

– Я плачу не от горя, Стиви. Я плачу оттого, что счастлива увидеть тебя вновь, и оттого, что тоже люблю тебя, мой милый мальчик. Очень, очень люблю! И я ужасно скучала по тебе, пока тебя не было со мною.

– Скучала по тебе, – эхом повторил Стиви, его мордашка скривилась от сердитой гримасы. – Совсем не по Лальфу, – вдруг добавил он, не умея еще правильно произнести это имя.

– Я тоже не люблю Ральфа, мой сладкий, – заверила она. – Но ты не беспокойся. Тебе больше никогда не придется быть вместе с ним. Ты теперь отправишься в Нью-Йорк и будешь жить там со мною и с Брентом. Разве это не прекрасно?

– Нет! – безапелляционно заявил он.

Андреа растерянно уставилась на него.

– Не ругай его, Андреа, – сказала Мэдди с сухим смешком. – Похоже, это стало его любимым словечком, если не обращать внимания на более сочные выражения, которые он успел позаимствовать у Ральфа. По-моему, это просто надо воспринимать как очередную фазу, через которую ему необходимо пройти, хотя для этого понадобится немало терпения. Кое-кому остается уповать лишь на то, что его словарь изменится к лучшему достаточно быстро.

– Ах, Мэдди! Я никогда не была так счастлива. Видеть сегодня тебя со Стиви! Спасибо тебе!

– Спасибо Кеннету. Он явится сюда с минуты на минуту, вот только управится с багажом и твоим несносным котенком. Я вынуждена была бросить все на его попечение и отправиться сюда одна, поскольку Стиви, судя по всему, возымел стойкое отвращение к лицам мужского пола. Не то чтобы я в этом его винила – ведь ему пришлось довольно долго прожить вместе с Ральфом, – но тебе придется приложить немало усилий, чтобы он принял идею совместного проживания с Брентом – ну и, конечно, исправил свою речь.

– Ах, Стиви наверняка полюбит Брента, – заверила Андреа, усаживая мальчика к себе на колени. – Правда, моя тыковка?

– Нет! – последовал воинственный ответ. Брови Андреа поползли вверх.

– Ну что ж, давай-ка я просто представлю вас друг другу, и ты сам увидишь, какой он хороший, – предложила она с заискивающей улыбкой. – Ведь теперь он будет твоим новым папой.

– Нет!!!

– На твоем месте я бы запаслась присыпками от головной боли, дорогая, – посоветовала Мэдди.

Андреа все не могла поверить в то, что Стиви действительно здесь, вместе с нею, после всех этих недель разлуки. Но вот же он, целый и невредимый, вцепился в нее, как репей, и не желает слезать с ее колен, особенно когда его звал кто-то из мужчин. Он принялся реветь, стоило ему одним глазком взглянуть на Брента. И лишь когда Андреа утешила его с помощью огромной вазы мороженого, он утих настолько, что Мэдди с Кеном смогли изложить свою историю.

– На рынке его подобрала одна фермерша: он бродил, избитый и плачущий, совершенно один, – рассказывал Кен. – На лбу у него красовалась огромная шишка – наверное, он набил ее, упав с повозки. Натурально, фермерша мало что могла выяснить у двухгодовалого мальчугана, и она поспрашивала соседей, не потерял ли кто из них ребенка. Никто ничего не знал, и, к несчастью, в этот момент поблизости не случилось ни одного из наших агентов. Как-то так вышло, что мы все растерялись в этой толпе.

– Стиви укрылся в дальнем углу ее фургона и плакал до тех пор, пока не заснул от усталости. К тому времени как фермерша кончила торговлю, было уже довольно поздно, да к тому же собирался дождь. Поэтому сия дама предпочла поскорее вернуться к себе на ферму, ведь она опасалась урагана, а визит в полицию, в церковь или в приют для подкидышей отложила на потом. Стиви она, конечно, забрала с собой.

Мэдди не утерпела и продолжила историю сама:

– И там, на ферме, он и находился в течение целой недели, пока достойная фермерша не приехала снова на рынок нынче рано утром. Там она сразу увидела листовку и обратилась к нам. А мы, вместо того чтобы отправить телеграмму, решили поспешить на ближайший поезд и устроить тебе сюрприз.

– Это просто чудо, – тихонько прошептала Андреа, не в силах сдержать слезы всякий раз, как взгляд ее обращался на дитя, сидевшее у нее на коленях.

– Я был бы рад отправить этой женщине немного денег и награду, – сказал Брент. – Господь свидетель, такие добросердечные люди редко встречаются в наши дни.

– Ах, мы, конечно, уже сделали это, – заверила Мэдди. – Мы вручили ей сто долларов, но это было не так-то просто – заставить ее принять эти деньги. Она все твердила, что у нее самой двое детей и что она прекрасно понимает, как ужасно потерять ребенка – хотя бы и на время. Она просто убивалась от того, что Андреа должна была пережить за эту неделю, пока Стиви находился у нее.

– Ну, зато теперь наконец-то Стиви вернулся к нам, и я отныне глаз с него не спущу, – заявила Андреа.

– Ох, чует мое сердце, что тебе все же придется расстаться с ним через пару лет, когда придет пора отдавать его в школу, – не удержался Брент.