Кэтрин Харт - Пепел и экстаз

Она повторяла его имя и, обняв, судорожно прижимала к себе, умоляя взять ее. Он с легкостью отвел ее руки и прижался ртом к тому месту, которое только что ласкали его руки.

Кэтлин извивалась на смятых простынях, вонзая ногти в его тело. Ее стоны, напоминавшие стоны человека, утратившего рассудок, наполняли комнату и, казалось, отражались от стен. В этом экстатическом полузабытьи она почувствовала, что тело Рида наконец-то опустилось на нее. Он вошел в нее, и она жадно приняла его в себя. Пламя страсти запылало в них с огромной силой. Огненный смерч подхватил их и, закружив в бешеном вихре, поднял вверх к небесам, как два пылающих уголька. Потом, будто находясь на плотном облаке, их тела, еще горячие от только что совершенного ими огненного полета, медленно опускались на землю.

Рид продолжал обнимать Кэтлин, а она, положив голову ему на плечо, погрузилась в сон. Он испытывал глубокую радость от того, что ему удалось отвлечь ее от мыслей о потере, хотя и понимал, что это лишь временная передышка.

И, словно какой-то бодрствующий уголок ее сознания откликнулся на его мысли, она прошептала:

— Будь прокляты эти чертовы англичане.

Рид подавил смешок и только улыбнулся, услышав это ругательство. Одно, по крайней мере, было очевидно: пик ее страданий остался позади. Он почти не сомневался, что утром гнев и желание отомстить вытеснят горе, и он предпочитал видеть ее разгневанной, с упрямым блеском в зеленых глазах, а не плачущей в отчаянии.

Довольный тем, что достиг своей цели, Рид тоже погрузился в глубокий животворный сон.

Как Рид и предполагал, Кэтлин проснулась в состоянии бешеной ярости. После недолгих воспоминаний о любовных утехах прошедшей ночи, после нескольких поцелуев и ласк под теплым одеялом она была готова к бою. Фактором первостепенной важности было сейчас время. Идеи рождались в голове Кэтлин с такой быстротой, что остальные не успевали их осознавать. Она раздавала приказания направо и налево. Все, кроме Рида, были поражены ее энергией и необыкновенными планами.

— Мистер Кирби, вы уже отослали в Лондон полугодовой отчет о доходах? — спросила она адвоката.

— Нет, — нерешительно ответил он. — А что у вас на уме?

Вместо ответа она задала следующий вопрос:

— Какая зима была здесь в прошлом году?

— Холоднее обычной, — последовал ответ. — Значительно более суровая.

— Хорошо! — воскликнула она, и все подумали, не лишилась ли она рассудка. — Я хочу, чтобы на моей земле не осталось скота. Отчеты можно изменить, указав в них, что на имение обрушились всевозможные бедствия. Будь я проклята, если оставлю этому идиоту хотя бы цыпленка.

— Но что же ты сделаешь с животными? — спросила Изабел, широко открыв глаза.

Кэтлин взмахнула рукой.

— Отдам их фермерам, — великодушно заявила она. — Я не хочу ничего оставлять Эллерби, но я и не хочу, чтобы фермеры страдали от голода и притеснений.

— Но что же я напишу в отчете, милочка? — хотел знать Кирби.

С минуту Кэтлин в задумчивости покусывала ноготь, потом злорадно улыбнулась:

— Боюсь, мистер Кирби, что суровая зима вызвала падеж скота, погибла большая часть коз и овец. Оставшихся, в дополнение к цыплятам, гусям и уткам, пришлось пустить на убой, чтобы избежать голода.

— А телята?

— Их всех унесло какое-то непонятное заболевание.

Брови Кирби взлетели вверх. Он с трудом выдавил из себя следующий вопрос:

— А лошади?

Кэтлин покачала головой, изобразив глубокое горе. Рид про себя аплодировал ее находчивости.

— Жаль, конечно, что в подтверждение моей легенды нам придется сжечь конюшни, но тут уж ничего не поделаешь. Боюсь, что все наши лошади погибли при пожаре, неожиданно возникшем в конюшнях весной, — нашла она выход.

Услышав это, даже Рид округлил глаза.

— Кэт, ты уверена, что надо сжигать конюшни? Она нахмурилась, потом кивнула:

— Уверена. Я бы сожгла амбары и выжгла поля, но от этого пострадают арендаторы. Часть урожая уже засыпана в закрома, часть вот-вот созреет и будет убрана. Я не хочу ради удовлетворения своей мести Эллерби обречь на голод людей, которые верой и правдой служили нам долгие годы. Но я не оставлю и крошки в наших кладовых. Все запасы надо оттуда забрать и раздать арендаторам. И пусть черт заберет сэра Лоуренса, — последние слова Кэтлин словно выплюнула.

— Жаль, что ты не можешь сжечь и дом, — добавила Изабел.

— О нет, нет! — испуганно воскликнул Кирби. — Кэтлин не стала бы этого делать, даже если бы могла. — Кэтлин прищурила глаза, и он поспешно продолжал: — Возможно, когда-нибудь, когда война между Англией и Америкой закончится, король вернет вам имение и титул.

Кэтлин посмотрела на него с сомнением.

— А что, это возможно? Кирби пожал плечами.

— Это маловероятно, но все же такое случалось. Если сэр Лоуренс окажется банкротом, король спустя некоторое время может вернуть вам имение; только надо будет направить ему петицию.

Кэтлин обдумала эту возможность.

— Что ж, раз уж я не могу сровнять дом с землей, не оставив от него камня на камне, я во всяком случае оставлю его абсолютно голым. Все, что я не возьму с собой, пусть заберут арендаторы, остальное я сожгу вместе с конюшнями. Пусть Эллерби заново обставляет его. После того как я приведу свой план в исполнение, ему придется самому покупать даже свечи с подсвечниками.

Верная своему слову, Кэтлин велела слугам полностью очистить дом. К вещам, которые она отобрала раньше и которые уже были погружены на «Кэт-Энн», она добавила много других, имевших хоть какую-то денежную или моральную ценность. Число отобранных ею портретов значительно пополнилось — она присоединила к ним все те, которые сначала собиралась оставить. Гобелены и картины были тщательно упакованы, также как стопки книг и рулоны ирландского полотна. Серебро, фарфор, хрусталь оказались на борту «Кэт-Энн». Нашлось место и для ваз, безделушек, статуэток, зеркал и часов.

На корабль погрузили и кое-какие предметы мебели, но большую ее часть пришлось в силу необходимости оставить, и Кэтлин стоически распределила ее между арендаторами. Последние были рады получить любую из оставшихся вещей, включая глиняную и фаянсовую посуду, горшки, сковороды и даже каминные экраны.

Подобно урагану Кэтлин прошлась по всему дому, вынося из него все его содержимое. Как-то днем Рид наткнулся на нее в пустой столовой. Она стояла в середине комнаты, сосредоточенно созерцая потолок. Заранее, еще не открыв рта, зная, что совершает ошибку, он тем не менее спросил:

— В чем проблема, Кэт?

Она искоса посмотрела на него.

— Я пыталась решить, что делать с люстрами; я почти забыла о них, — призналась она с некоторым смущением.

— Боже упаси! — с упреком проговорил Рид.