Кэтрин Харт - Пепел и экстаз

Рид скорчил гримасу:

— Чем, черт подери, занимается Жан на этом своем острове? Выращивает цветы?

— Вернемся к нашей проблеме, — холодно заметила Кэтлин.

— Ах, извини, — в голосе Рида звучал откровенный сарказм. — Можешь продолжать.

— Итак, мисс Симпсон следует чем-то занять, чтобы она не бродила по острову сама по себе.

Рид усмехнулся:

— Я мог бы взять на себя эту миссию.

— В этом я нисколько не сомневаюсь.

— Ревнуешь, киска? — Зубы Рида сверкнули в дьявольской ухмылке.

— Когда рак свистнет! — ответила резко Кэтлин, чувствуя прямо противоположное.

— И что дальше в твоем плане?

— Я могла бы вывести «Волшебницу» из бухты Баратария и поставить ее на якорь в каком-нибудь укромном заливе. Все решат, что Эмералд отправилась в очередной рейд. Изабел могла бы поехать со мной. Если бы удалось устроить так, чтобы нас потом забрала оттуда лодка, мы вернулись бы на следующий день, и ты встретил на пристани свою жену. Рид покачал головой.

— План, конечно, хорош, но думаю, это создаст впечатление, будто ты замешана в делах Жана.

Кэтлин согласилась с мнением Рида и после недолгого раздумья нашла наконец приемлемое решение.

— Предположим, ты узнал бы, что мы гостим сейчас с Изабел, скажем, у друзей в Новом Орлеане. Конечно, такое совпадение выглядит довольно странно, но кому вздумается ставить это под сомнение? Ты естественно, пошлешь кого-нибудь за нами, и мисс Симпсон решит, что мы приехали из Нового Орлеана на Гранд-Тер по твоей просьбе.

На следующий день около полудня, когда до Гранд-Тера оставалось всего несколько миль пути они наткнулись на испанскую шхуну. Низкая осадка и медленный ход свидетельствовали о том, что трюмы ее переполнены. Это была слишком легкая, слишком заманчивая добыча, чтобы ее упустить. Глаза Кэтлин загорелись. С того самого дня, как нашелся Рид и она встретила Салли Симпсон, Кэтлин мечтала именно о таком случае. Растущее в ней напряжение требовало разрядки, которую могла дать только хорошая потасовка.

От Рида не укрылось возбуждение, мгновенно охватившее Кэтлин при виде шхуны.

— Вижу, тебе не терпится одержать под занавес еще одну победу? — спросил он, ухмыляясь.

— Да, — откровенно призналась Кэтлин. — Я хочу заполучить этот корабль. Захват испанского судна приносит кое-какую выгоду, чего не скажешь о британском военном корабле. Еще одна такая добыча позволит команде наполнить свои карманы перед возвращением домой.

— И, вероятно, принесет еще и несколько безделушек некоей жадной пиратке? — заметил Рид.

Кэтлин весело рассмеялась, чувствуя себя в этот момент на верху блаженства.

— Это уж точно.

— Тогда дай сигнал Жану и начнем, пожалуй. Я не прочь немного пофехтовать после месяцев полного бездействия.

Риду постепенно передалось возбуждение Кэтлин, и он горел желанием ринуться в бой, надеясь, что, несмотря на отсутствие практики в последнее время, рука его не утратила всех навыков и он по-прежнему превосходно владеет шпагой.

Погоня была недолгой, и два более быстроходных судна вскоре догнали испанскую шхуну. Испанцы, однако, явно не желали расставаться со своим драгоценным грузом, и бой завязался нешуточный. На этот раз Кэтлин сражалась подле Рида, и хотя противник перед ней привлекал все ее внимание, она все же прислушивалась к звукам у себя за спиной. Рид слишком долго был в бою, и она боялась, что его могут ранить.

Рид, однако, управлялся с легкостью, явно наслаждаясь каждым мгновением поединка. На его губах играла широкая улыбка, и в глазах сверкал дьявольский огонек. Услышав за спиной победный крик Кэтлин, он быстро покончил со своим противником, и они отправились на поиски новых жертв.

Лицо Кэтлин разрумянилось, глаза горели зеленым пламенем, и Рид был вынужден в душе признать, что восхищается ею. И действительно, в роли Эмералд Кэтлин являла собой поистине потрясающее зрелище — ее длинные черные волосы развевались на ветру, глаза сияли, а шпага со свистом рассекала воздух. Весь ее вид, как и хрипловатый смех, говорил о дерзкой решимости и уверенности в себе. Она была неподражаема, чувствуя себя, похоже, как рыба в воде в самой гуще сражения! И она принадлежала ему! Хотя Рид и предпочел бы видеть ее в облике Кэтлин, сердце его невольно наполнилось гордостью при мысли, что это поразительное, дерзкое создание принадлежит ему!

В конце концов, несмотря на ожесточенное сопротивление испанцев, они завладели шхуной. Они с Жаном оба отказались от британского военного корабля, поэтому испанское судно по праву принадлежало Кэтлин. Пока она занималась осмотром трофеев, Рид решил переговорить с Жаном относительно намеченного им с Кэтлин плана действий по прибытии на Гранд-Тер. Богатство, которое везла шхуна, было просто несметным. Трюмы ее ломились от золота, серебра, драгоценностей и множества красивых изделий огромной ценности. В одном из ящиков Кэтлин обнаружила блюда, тарелки, кубки и другую столовую посуду из золота и инкрустированную драгоценными камнями. Она взяла в руки прекрасную чашу, и в голову ей вдруг пришла неожиданная мысль. Найдя Дэна, она тут же отдала ему распоряжение, строго наказав при этом никому ничего не говорить и сохранить все в полной тайне.

Когда она присоединилась, наконец, к Риду на палубе разговор его с Жаном как раз подошел к концу, и, не дав жене и бывшему другу даже поздороваться, он тут же увлек Кэтлин на борт «Волшебницы».

Жан, однако, успел заметить, что вместо его кольца пальце у нее сверкал изумруд. Взгляд его метнулся к лицу Кэтлин и мгновенно застыл, наткнувшись на ее слегка припухшие от поцелуев Рида губы. Выражение неподдельной муки, появившееся на лице Жана заставило Кэтлин внутренне вздрогнуть, и про себя она попросила у него понимания и прощения.

Медленно Жан направился в свою каюту. Сердце его сжималось от боли, но он не мог облегчить ее, дав волю гневу. Глаза Кэтлин молили его о прощении, и ему также был понятен гнев Рида. Во время их разговора Рид внезапно спросил его, были ли они с Кэтлин любовниками. Очевидно, Кэтлин ничего ему не сказала об их отношениях, и, хорошо зная ее, Жан сомневался, что она когда-нибудь признается мужу. Он же сказал Риду, что тот должен спросить об этом собственную жену. Ему не хотелось осложнять еще больше и без того сложное положение, в каком оказалась Кэтлин. Даже теряя ее, он не мог ей мстить. Он видел, как страдала она, думая, что Рид погиб; он держал ее рыдающую в своих объятиях, пока у нее не высыхали слезы. И хотя его собственная боль была огромна, он любил ее слишком сильно, чтобы не отпустить и не пожелать ей счастья.

Он заметил чашу сразу же, как вошел в каюту. Она стояла на его столе во всем своем золотом великолепии, и украшавшие ее драгоценные камни сверкали всеми цветами радуги. Никогда еще не доводилось Жану видеть столь прекрасный кубок, и он мгновенно понял, кто прислал его ему и почему. Это был сияющий символ любви Кэтлин, любви, которой никогда не суждено было заявить о себе в полный голос. Это был и прощальный подарок, и безмолвная мольба о прощении.