Ханна Хауэлл - Вкус огня

— Что они говорят? У меня плохо с испанским, знаю только несколько вежливых фраз.

— А эти люди не очень-то вежливы! Они хотят напасть на твои конюшни. Туда и едут.

— У меня там не слишком много лошадей.

— А им и не нужны лошади, дорогой. Они хотят нанести тебе ущерб. Возможно, убить кого-то из твоих людей. Или поджечь конюшни, или спалить что-нибудь еще. — Увидев, как нахмурился Ройал, она осторожно взвела курок. — Здесь мы их и накроем. Захватим врасплох. Мы не успеем никого предупредить на ранчо. Они уйдут, если поймут, что их заметили. Люди Рауля предпочитают нападать неожиданно.

Ройалу не хотелось идти на это, но Антония была права. Он забеспокоился, не грозит ли ей опасность, но тут же вспомнил, что большую часть жизни девушка подвергалась опасности и слишком часто попадала в подобные переделки. Она немного отодвинулась от него, чтобы создать видимость перекрестного огня. По сигналу Ройала они одновременно открыли огонь.

Два бандита упали сразу, остальные вскочили на лошадей и начали беспорядочно стрелять в сторону деревьев. Антония выругалась, когда пуля задела ее руку. Потом упал третий бандит, а еще два ускакали. Убедившись, что опасность миновала, Антония и Ройал подошли к трем телам, лежавшим на земле.

Обшаривая убитых, девушка не выказывала никакого волнения. Она держалась хладнокровно, как и Ройал. Но он встревожился, увидев кровь на руке Антонии, и, чтобы осмотреть рану, разорвал ее рукав.

— Только слегка задело, — равнодушно сказала она. — При них нет никаких бумаг. А я надеялась узнать имена. — Антония поморщилась, когда Ройал стал перевязывать рану. — Мы до сих пор так и не знаем, кто платит Раулю за такие вещи.

— Но мы остановили их. Это главное. Может, нам повезет и Рауль бросит все это. Пойдем лучше домой.

— Ты сердишься на меня? — спросила она, уловив какие-то странные нотки в его голосе.

— Нет. — Ройал вздохнул. — Я не сержусь на тебя. Мне неловко, что это ты первая услышала их. И неприятно, что кто-то хочет уничтожить меня. Удивительно, что рядом со мной женщина, которая умеет драться, как мужчина. Ты очень отличаешься от других, Антония.

— А ты предпочел бы, чтобы я захныкала или упала в обморок? Я не прожила бы долго, если бы была такой. Чтобы выжить, мне пришлось научиться стрелять.

— Понимаю, Антония. И не укоряю тебя, не думай. Просто мне надо привыкнуть к этому.

Когда они вернулись на ранчо, Ройал проводил Антонию в ее комнату, и Мария занялась ее рукой. Антонии хотелось бы обсудить с мужчинами то, что произошло и как вести себя в случае нападения. Думала она и о том, что будет теперь, после того что случилось между ней и Ройалом там, возле пруда. После стычки он держался так, будто желал отдалиться от нее духовно и физически. Решив не расстраивать себя бесплодными размышлениями, она позволила. Марии уложить себя в постель и заснула спокойным сном.

Попросив Томаса и Оро помочь охранять ранчо, Ройал налил себе большой бокал бренди. Джастин и Патриция уже спали, в гостиной оставался только Коул. Ройал не знал, нужно ли ему сейчас общество брата.

— А как это вас застигли врасплох около пруда? — удивился Коул. — Вы что, плавали?

— Ты прекрасно знаешь, чем мы там занимались, но это не твое дело, черт побери!

— Хорошо, что у сеньориты такой острый слух. Иначе у вас возникли бы серьезные неприятности.

— Не называй ее больше так. Девушку зовут Антония. Черт возьми, ты был и прав и не прав относительно ее.

— Что ты имеешь в виду?

— Она была девственницей, — сказал Ройал и кивнул, заметив, что Коул в недоумении уставился на него. — Я и сам был поражен.

— Но ты не принуждал ее силой, черт побери? То есть как ты овладел ею? И она разревелась, когда ты лишил ее невинности?

— Вовсе нет. Она оказалась восхитительной нетронутой девушкой. Кроме того, выяснилось, что Антония с револьвером в руке способна противостоять пятерым мужчинам. Она не моргнула глазом и даже не пискнула, когда ее ранили. «Только слегка задело», — сказала она, и все. Она держалась холодно и твердо.

— Как раз таким был и ее приемный отец, — заявил Коул.

— Верно. Но как Антонии удалось сохранить невинность? Это никак не совмещается с образом ее жизни.

— Да, это очень странно.

— Проклятие, эти братья Дегас были с ней целых семь лет, а может, и дольше. Я был уверен, что они добрались до Антонии.

— Они оказались вместе совсем в юном возрасте. Это меняет дело. Они чувствовали себя почти родственниками. — Коул сделал большой глоток бренди и посмотрел на брата. — И как ты теперь поступишь?

— А что ты об этом думаешь? Я и сам ничего не понимаю. Мне и в голову не приходило, что она девственница, до того момента, когда было уже слишком поздно. Антония пожелала, чтобы я стал ее любовником. — Ройал запустил руку в волосы. — Непостижимо! Все женщины, которых я знал, вели себя определенным образом. А она — нет. Не знаю, как поступить.

— Я немного завидую тебе. Хочешь знать мое мнение?

Она рассуждает как мужчина. Лицо Ройала просветлело.

— Ты прав.

— Ее воспитывали как мужчину. И Антонии проще общаться с мужчинами. О, она, несомненно, женщина, с такими же, как у других, увертками, но, подумав, ты согласишься, что у нее много мужских черт. Антония отчасти напоминает тебя. Патти не раз говорила, что не знает, как себя с ней вести, поскольку у них мало общего. Уверен, у Антонии есть и женские черты, и когда-нибудь она станет настоящей дамой, но всегда будет рассуждать, как мужчина. — Коул улыбнулся. — Ну и что же ты теперь собираешься делать?

— Буду ждать в кровати эту чертову даму, пока она не появится. Может, усну, но все равно буду ждать.

Коул засмеялся, быстро допил бренди и удалился. Ройал осознал смешную сторону случившегося, но заметил при этом, что брат встревожен. Антония была приемной дочерью Хуана Рамиреса, бандита. Поэтому Коул считал, что Ройалу грозит опасность. Он улыбнулся. Брат явно недооценивал грозящей ему опасности.

Ройал осторожно вошел в комнату Антонии, ожидая, что она тут же проснется. Но она безмятежно спала. Он понял, что девушку не встревожит обычный звук, если молчит ее шестое чувство. Так дикое животное реагирует только на определенные звуки, движения или запахи, неуловимые для человека. Ройал восхищался этим качеством и даже завидовал ему, однако оно тревожило его, поскольку свидетельствовало о той жизни, какую вела Антония.

Она спала как невинное дитя. Длинные густые ресницы, словно два темных полумесяца, покоились на ее щеках, а пухлые губки были чуть приоткрыты. Не верилось, что маленькая нежная ручка, теперь лежащая под щекой, могла кого-то сильно ударить или хладнокровно и умело выхватить револьвер.

Тихо раздевшись, Ройал юркнул в постель и обнял Антонию, радуясь тому, что она нагая. Но не успел он коснуться ее, как она открыла глаза и страстно посмотрела на него. Сердце Ройала учащенно забилось.