Виктория Холт - Замок Менфрея

Я зашагала по тропе, размышляя о Менфрее и Менфреях. Скоро я увижу замок. Я точно помнила тот поворот, за которым его становилось видно. И вот Менфрея предстала передо мной — величественная, внушительная — истинная Мекка моего паломничества; дом семейства, которое владело им веками. Менфреи жили здесь, когда епископа Трелани заточили в Тауэр; они поддержали епископа и собрали своих людей, чтобы примкнуть к двадцати тысячам корнуолльцев, которые желали знать, в чем он провинился; я очень хорошо представляла себе Менфреев: шляпы с перьями, кружевные манжеты, бриджи и напудренные парики… именно такими они изображены на портретах. Я думала о том, что нет ничего прекраснее, чем быть одной из них, — хотя понимала, что лучше бы мне обратиться к материям более конкретным.

Тем временем я уже дошла до того места, откуда видны были стены замка. Как-то, когда мисс Джеймс отпустила меня на чай, мы с Гвеннан поднялись на башню. Я вновь ощутила ужас, который охватил меня тогда при виде отвесной серой стены и утеса, обрывавшегося в море, и услышала голос Гвеннан: «Если ты хочешь умереть, достаточно спрыгнуть вниз». Мне почудилось тогда, что она может приказать это в той самой властной манере Менфреев, и ожидать, что я послушаюсь. Менфреи привыкли, что им повинуются, поколение за поколением они отдавали приказы, тогда как Делвани этому только учились. Стальной бизнес, оказавшийся таким прибыльным, был делом рук моего деда, который начинал как рядовой служащий на этом же заводе. Сэр Эдвард Делвани, конечно, напрочь позабыл, как все начиналось; он был блестяще образованным человеком с прекрасным будущим; но хоть умом он и превосходил Менфреев, я чувствовала разницу.

Сейчас голова и мне не помешает. Мне надо обдумать свои дальнейшие действия. Гвеннан часто отправляется рано утром на прогулку, и обычно этим путем, потому что она как-то говорила мне, что это — одна из ее любимых тропинок.

Что, если я спрячусь в расщелине, которую мы с Гвеннан и отыскали, и подожду ее? Если она не появится, придется изобрести что-нибудь другое. Можно, конечно, отправиться к конюшням и спрятаться, но там я рискую столкнуться с кем-нибудь из грумов, а потом, там собаки. Нет, стоит попытать удачу и спрятаться здесь. Если Гвеннан сегодня поедет кататься, она почти наверняка тут появится.

Мне показалось, что прошло много времени, но в конце концов удача мне улыбнулась. На тропинке показалась Гвеннан, и она была одна.

Я окликнула ее. Она резко натянула поводья и остановилась.

Выслушав мой рассказ, Гвеннан пришла в восторг. Именно у нее возникла идея об острове. Ей всегда нравились разные приключения, а то, что моя судьба была теперь целиком в ее руках, воодушевляло ее еще больше.

— Идем, — заявила она. — Я знаю, где тебя спрятать.

Был прилив, и мы с Гвеннан, которая заставила меня лечь на дно лодки, чтобы никто меня не увидел, переправились на остров.

— Я буду привозить тебе еду, — сказала она. — И вообще, если никто не живет на этом острове, почему бы здесь не поселиться?

Это все случилось вчера. А теперь появилась Гвеннан с газетой. Я и не предполагала, что мой побег вызовет такой шум.

— За завтраком все только об этом и говорили, — сказала Гвеннан. — Папа сказал, что наверняка за тебя потребуют выкуп. Тысячу фунтов. Как здорово — стоить такую кучу денег!

— Мой отец не стал бы платить. На самом деле он был бы только рад избавиться от меня.

Гвеннан кивнула, прикидывая подобный вариант.

— И все равно, — сказала она, — он не сможет отказаться, иначе газеты об этом узнают, — и выложит денежки.

— Но никто не потребует выкупа. Меня ведь не похищали.

Гвеннан внимательно оглядела меня.

— Ты же знаешь, нам нужны деньги, — сказала она.

Я рассмеялась:

— Что? Менфреи потребуют за меня выкуп? Чушь!

— Вовсе нет, — возразила Гвеннан, — если сэр Эдвард не заплатит. Мы едва сводим концы с концами. Именно поэтому мы обставили этот дом. Папа сказал, что почему бы не пустить его в дело. Он стоял пустым долгие годы. Теперь его слегка подкрасили, привезли мебель. Это было год назад. Мы как раз искали жильца. И им оказалась ты!

— Я — не настоящий жилец. Я просто прячусь здесь.

— И ничего не платишь. Так что, если мы получим выкуп…

— Не получите.

— Ладно. Но я не удивляюсь, что ты сбежала. Эта мерзкая старушенция Кларисса! Я бы на твоем месте ее придушила.

— Ты бы никогда не оказалась на моем месте. Ты красивая, и никто не станет говорить о тебе всякие гадости.

Гвеннан соскользнула со стола и принялась изучать в зеркале свое лицо. Я, прихрамывая, подошла и стала рядом. Гвеннан ничего не могла с собой поделать — трудно было остаться недовольной своим отражением: округлое лицо, кожа цвета сливок, кое-где с веснушками, рыжеватые волосы, карие глаза и очаровательный маленький носик с широкими ноздрями, которые, на мой взгляд, делали ее похожей на тигрицу.

— У тебя всегда такой вид, словно ты уже заранее думаешь, что никому не нравишься, — в этом вся беда, — сказала Гвеннан.

— А какой же еще у меня может быть вид, если так оно и есть?

— Но ты сама им напоминаешь. Если б ты вела себя так, словно ни о чем не догадываешься, они бы и сами забыли. Ну ладно, ты остаешься здесь. Я буду каждый день привозить тебе еду, так что с голоду ты не умрешь. Посмотрим, сколько ты продержишься. Как тебе ночь на Безлюдном острове?

— О…все в порядке.

— Врешь. Ты испугалась.

— А ты бы разве не боялась?

— Не знаю. Представляешь, здесь есть привидения.

— Нет, — с горячностью возразила я. Их не должно было быть, но, даже если они и были, я не хотела ничего о них знать, но при этом в глубине души мне хотелось, чтобы Гвеннан меня не послушалась.

В любом случае Гвеннан не собиралась меня щадить.

— Ну, разумеется, они тут есть. Папа всегда говорил, что легко можно было б найти жильца, если б не шепот. Люди приезжают, смотрят дом, а потом слышат…

Мы проболтали около часа, потом Гвеннан направилась к лодке, пообещав вернуться к вечеру. Ей приходилось быть очень осторожной, чтобы не вызвать подозрений: кто-нибудь вполне мог заинтересоваться, с чего это она зачастила на остров.

На ее месте я бы тоже бурно радовалась: она получала все удовольствия от нашей затеи — а на мои плечи легли все ее тяготы.

Когда стали сгущаться сумерки, мне стало не по себе. Я не хотела уходить в дом раньше времени и потому сидела, прислонившись к стене, глядя через пролив на Менфрею… ее вид успокаивал меня. В некоторых окнах уже горел свет. Наверное, Бевил сейчас там; я хотела спросить о нем у Гвеннан, но не решилась, поскольку у Гвеннан была неприятная привычка копаться в моей душе, и, если она обнаружит, что я интересуюсь ее братом, она забавы ради станет не только подкалывать меня, но и разжигать мои чувства.