Аманда Квик - Магия твоего взгляда

— Это действительно опасный яд. Но вы сказали, что он все же действует?

Он ответил не сразу.

— Да, — наконец сказал он. — Но нет ответа на вопрос — до какой степени и на какое время. Никто из тех, кто принимал снадобье, не выжил, поэтому у нас очень мало полезной информации об этом яде. Она побарабанила пальцами по столу.

— Вы хотите сказать, что лично никого из выживших не знали?

Калеб бросил на нее испытующий взгляд.

— Не хочу вас оскорбить, мисс Бромли, но при данных обстоятельствах я считаю ваше заявление довольно странным.

— А как насчет основателя? Самого Сильвестра Джонса?

Калеб сначала удивился, а потом улыбнулся. Эта улыбка, решила Люсинда, была просто обаятельной. Как жаль, что он редко прибегает к такому выражению своих чувств. Впрочем, они обсуждают дело об убийстве и другие, не менее печальные темы, которые обычно не вызывают улыбок.

Калеб вышел из угла и остановился перед письменным столом.

— Я поведаю вам один секрет семейства Джонс, мисс Бромли. Все мы убеждены, что именно этот наркотик убил нашего предка. Но поскольку в то время он уже был старым человеком, нет доказательств, что он умер от этого снадобья.

— Хм-м.

— Но мы знаем лишь, что старый алхимик принимал зелье незадолго до смерти. С его помощью он рассчитывал прожить еще лет двадцать. Правильнее сказать, что зелье ему в этом не помогло, а вот убило оно его или нет — неизвестно.

— Хм-м.

— Меня начинает беспокоить ваш интерес, — сухо заметил Калеб. — Пожалуй, следует напомнить, что мы обсуждаем вопрос, который верховный магистр и совет считают секретным.

— Вы мне угрожаете, мистер Джонс? Если это так, предлагаю сменить тему разговора. В данный момент я гораздо более озабочена тем, чтобы не попасть в тюрьму, чем последствиями, которые грозят мне за оскорбление верховного магистра.

На лице Калеба снова промелькнула тень улыбки — слова Люсинды его явно развеселили.

— Что ж, я понимаю.

— Продолжим о Халси, — напомнила она.

— Да, о Халси. Он одержим своими исследованиями. Мы уничтожили его прежнюю лабораторию, а его благодетели, похоже, уже не в состоянии финансировать дальнейшие эксперименты. Но я думаю, что он прекратил свою работу ненадолго. Это не в его характере.

Ей хотелось узнать, что случилось с прежними благодетелями Халси, но она посчитала благоразумным не спрашивать об этом.

— Вы думаете, он нашел нового патрона?

— Или его нашел тот, кто пытается приготовить это зелье.

— А Халси не задумываясь заключит сделку с дьяволом, — сказала она.

— Халси, возможно, и современный ученый, но, прочитав его записи, я понял, что в глубине души он алхимик. Алхимики готовы заключить сделку даже с дьяволом, только бы получить золото. Халси продаст душу в обмен на хорошо оборудованную лабораторию.

— Вы сказали, что потеряли след Халси?

— В записях Халси фигурировали списки редких настоек, специй и трав, которые он использовал в своих экспериментах. Я попытался взять под наблюдение лондонских аптекарей и травников, полагая, что рано или поздно Халси начнет приобретать нужные ему препараты. Но задача оказалась неподъемной для такого небольшого агентства, как мое. Вы имеете представление о том, сколько в Лондоне учреждений, продающих всевозможные настойки на травах? Их сотни, если не тысячи.

Она мрачно улыбнулась:

— У меня недавно был точно такой же разговор с инспектором Спеллером. Их тысячи, сэр. Нельзя забывать и те аптеки, которые продают патентованные лекарства. Некоторые из них поставляют весьма редкие и экзотические микстуры и эликсиры. Прибавьте к этому травников.

— Как вы, наверно, уже поняли, мне пока не удалось обнаружить какие-либо подозрительные закупки, которые указывали бы на Халси.

— Почему вы так уверены, что доктор Халси именно тот человек, который украл у меня папоротник?

— Возможно, я хватаюсь за соломинку. Но во всем этом деле просматривается весьма удовлетворительная логика. Кто бы ни украл ваш папоротник, этот человек знал о его необычных свойствах воздействия на психику человека. К тому же преступник должен обладать большими научными знаниями. Учитывая это, можно предположить, что в Лондоне в настоящий момент не может быть слишком большого числа людей, соответствующих этому описанию. И по времени тоже все сходится. Прошло не более восьми недель с тех пор, как исчез Халси. У него было достаточно возможностей продать свои услуги новому патрону.

— Похоже на правду.

Калеб достал из кармана часы.

— Черт.

— Что на этот раз, мистер Джонс?

— У меня к вам еще очень много вопросов, мисс Бромли, но им придется подождать до завтра. Моего внимания требует еще одно весьма срочное расследование. Необходимы кое-какие приготовления. — Он спрятал часы. — Когда оно закончится, я смогу сосредоточиться на Халси.

Он направился к двери, не теряя времени на вежливое прощание.

Люсинда выскочила из-за письменного стола.

— Минуточку, мистер Джонс, прошу вас.

Калеб повернулся и, не снимая руку с дверной ручки, нетерпеливо спросил:

— Да, мисс Бромли?

— Давайте проясним один очень важный вопрос, — твердо сказала Люсинда. — Я нанимаю вас для расследования кражи папоротника. Если окажется, что этот ваш безумный ученый, этот Халси, украл папоротник и приготовил яд, который дали лорду Фэйерберну, тогда ладно. Но я ни в коем случае не нанимаю вас на поиски какого-то безумного алхимика, пытающегося усовершенствовать формулу вашего предка. Ваша задача не допустить, чтобы я попала в тюрьму. Надеюсь, мы поняли друг друга?

В первый раз за все время его улыбка была по-настоящему широкой.

— Разумеется, мисс Бромли. Он открыл дверь.

— Кроме того, я настаиваю на регулярных отчетах о ходе расследования, — крикнула ему вслед Люсинда.

— Не беспокойтесь, мисс Бромли, вы их получите, и очень скоро.

Он вышел в коридор.

У нее упало сердце. «Я обречена».

Она ничуть не сомневалась в том, что интересы тайного общества «Аркейн» для Калеба Джонса всегда будут на первом месте. Ей оставалось лишь молить Бога, чтобы ее отчаянная попытка избежать тюремного заключения по обвинению в убийстве совпала с планами Калеба по поимке Халси. Если его заставят выбирать между двумя этими делами, нечего и сомневаться: Люсинда окажется на втором месте.

Смрад нездорового возбуждения, исходивший от рядов людей, одетых в черные сутаны с капюшонами, был настолько плотным, что казалось, будто и в без того затемненном помещении стало еще темней. Движущиеся тени, отбрасываемые фонарем, представлялись обостренным чувствам Калеба живыми существами. Они были похожи на странных хищников, которые ждут, чтобы напиться обещанной им крови.