Кэтрин Коултер - Магия страсти

Грейсон осторожно отставил чашку.

— Ты ошибаешься, Розалинда. Никто не способен проникнуть в смысл написанного, — озадаченно пробормотал он.

— Говорю тебе, это совсем легко. Нужно перенести третью букву каждого слова в начало, а если третья буква окажется гласной, значит, она идет в конец или становится предпоследней. Все гласные представляют седьмую, тринадцатую, девятнадцатую, двадцатую или двадцать пятую буквы алфавита. Все предельно ясно. Это обычный, вполне понятный английский. И никаких забытых слов из шестнадцатого века.

— Да-да, ты, возможно, права, но… — Грейсон всмотрелся в текст и покачал головой. — Проклятие, ты несешь чушь! Кроме того, даже если ты нашла ключ к шифру, все равно уйдет целая вечность на то, чтобы переставить, эти чертовы буквы.

Он забрал у нее книгу дрожащими руками. Грейсон тяжко вздохнул. Что там она сказала насчет указателей?

— Нет, ты, должно быть, тоже устала и бредишь от бессонницы.

— Ад и проклятие, упрямый ты осел! Говорю тебе, это проще простого! Молчи и слушай: «Река разрезает острым лезвием долину Авгуров, узкая, глубокая и предательская…»

Грейсон вырвал у нее книгу:

— Ты все это придумала! Не люблю, когда ты меня дразнишь! Сначала сон о Реннате, потом притворяешься, будто читаешь! Никто не сможет так быстро разгадать этот шифр! Это тебе следовало бы писать романы с привидениями!

Она положила руку ему на плечо:

— Грейсон, неведомо по какой причине я сумела понять шифр. Не могу объяснить, но это правда.

Грейсон снова уставился в книгу.

— Ты не сможешь связно перевести текст, если только… — Он покачал головой и снова отдал ей рукопись.

— Ладно, я запишу все, что ты продиктуешь.

Розалинда снова стала читать:

— «Гладкие черные камни брода пересекают реку, как сожженные караваи хлеба, но камни отвергают ногу человека, потому что созданы для копыта тайбера. Человек может осмелиться перейти реку, только когда в небе стоят три полных кровавых луны, поднявшихся одновременно над горой Оливан. Придерживайся этого правила или умрешь». — Розалинда подняла голову и тоненько пропищала: — Грейсон, где это место? Три полных кровавых луны, поднявшихся одновременно над горой Оливан?

Розалинда вздрогнула.

— Я боюсь.

Она и вправду боялась. Очень.

— Николас знает об этом. Он сказал, что у его деда была копия рукописи.

Грейсон поднял ее и, прижав к себе, стал гладить по спине.

— Я тоже ничего не понимаю. Но ты права: Николасу Вейлу известно многое. Вот только почему именно мне выпало найти эту книгу? Почему старик позвал меня, а не тебя? Ведь именно ты сумела ее прочитать. Готов прозакладывать новое седло, что и Николасу это удастся. И что случилось со стариком? Он словно ждал именно моего прихода, а потом — пуф, и исчез. И теперь все, что осталось у меня в памяти, — это гнилые доски и листья, шумящие на ветру. Честно признаться, я тоже боюсь. Здесь происходит что-то очень странное. Но мы узнаем правду, Розалинда. А теперь начинай диктовать. Я буду записывать.

Страх неожиданно улетучился, сменившись приливом энергии.

— Да, конечно. Знаешь, Грейсон, думаю, что старик отдал книгу в надежные руки. Но прежде чем я начну читать, позволь рассказать тебе мой сон. Я упомянула, что Реннат, главный чародей Востока, говорил со мной.

— Да, но…

— Беда в том, что я ничего не помню.

И действительно, как она ни напрягала память, на ум ничего не приходило.

— Грейсон, я…

Она смотрела на него, немая и беспомощная.

— Почему я ничего не помню? Подробности совершенно улетучились из головы. А ведь сон был таким ясным!

— Какого дьявола тут творится? — прошептал насмерть перепуганный Грейсон.

— Понятия не имею.

Она отстранилась и сжала ладонями виски.

— У меня всегда была прекрасная память! Я даже помню имя девушки, которую ты увел на сеновал в тот июльский день. Сьюзи Аберкромби.

Грейсон восхищенно покачал головой.

— Тебе не полагается знать о таких вещах, — медленно выговорил он. — Я был очень осторожен, тем более что до матери в два счета доходит любая новость подобного рода.

Оба немного помолчали. Грейсон вновь поднял книгу.

— Наверное, мне следовало бы сжечь ее!

— О нет! — ахнула Розалинда, хватая его за руку. — Благодаря ей мы с тобой и Николасом оказались в центре неких событий. Пока еще неизвестно, каких именно, но мы докопаемся до истины. Вот увидишь. Нужно поговорить с Николасом.

Она невольно улыбнулась.

— Ты права, необходимо поговорить с Николасом. Я горячо молюсь, чтобы он сумел подсказать, что делать дальше. Завтра с утра пошлем ему записку. У тебя очень измученный вид. На сегодня довольно.

— Наверное, тебе не захочется ждать, — вздохнула Розалинда. — Вижу, что ты не прочь немедленно мчаться в дом Николаса… нет, он остановился в отеле «Грильон». Я бы с удовольствием побежала вместе с тобой, но ужасно устала.

Грейсон коснулся пальцами ее щеки.

— Доверься мне, я все устрою. До завтра. Пойдем, я провожу тебя наверх.

Розалинда остановилась на ступеньке, глядя на него сверху вниз. Он по-прежнему прижимал к себе книгу.

— Вчера меня занимал только бал в Пинчон-Хаусе. Я надела новое платье, заказанное для меня дядей Дугласом, танцевала не менее чем с тремя герцогами… но сейчас все кажется таким далеким и ненужным! Мы словно очутились на страницах одного из твоих романов, Грейсон!

— Далеким и ненужным… — задумчиво повторил Грейсон.

Они расстались на верхней площадке. Грейсон отправился к себе. Розалинда смотрела вслед, пока он не остановился у двери спальни и, оглянувшись, не помахал рукой.

Розалинда легла в постель и тут же заснула. На этот раз ей ничего не снилось. Она не открыла глаз, пока Матильда не тряхнула ее за плечо.

— Мисс Розалинда! Пора вставать.

Розалинда встрепенулась и, сообразив, что в окна льется свет, поспешно вскочила.

— О Господи, который час?

— Почти десять, мисс Розалинда. Миссис Софи велела посмотреть, не больны ли вы. Я ответила, что вы никогда не болеете и вообще не понимаете, что это такое — страдать от простуды, как я, например. Еще я сказала…

Розалинда поспешно откинула одеяло:

— Да-да, Матильда, понимаю. Вы видели мастера Грейсона?

Матильда скрестила руки на груди и притопнула ногой:

— Он ушел рано, как только скормил последний кусочек бекона своей кошке. И никому не сказал, куда отправился, — так, по крайней мере, мистер Уилликом заявил миссис Фернли.

Розалинда насторожилась:

— Вы не заметили, Матильда, было у него что-то в руках?

Матильда, чьей тайной мечтой было попасть на сцену, постучала пальцем по подбородку и задумчиво прищурилась:

— Да, у него был завернутый в бумагу пакет. И мастер Грейсон так осторожно прижимал его к себе!