Бетина Крэн - Рай по завещанию

– И конечно, ни слова о возвращении? – Иден покраснела, пальцы судорожно сжались.

Гаскелл глянул на дверной проем, где, тяжело дыша, стояла белокурая Анни, прислонившись к косяку своим мощным телом.

– Иди, Анни, – проворчал Гаскелл. – Уходи! У меня нет времени.

Пыхтение Анни усилилось, на лице отразилось разочарование. Тяжело шаркая ногами, она удалилась.

Иден ощутила сочувствие к «последнему лучику любви» старого Гаскелла.

Еще до того, как решение четко оформилось в голове, Иден направилась к конюшне. В сопровождении грума она поскакала на запад, в сторону Котсволда, кажется, так называется это место. Два часа спустя показалось каменное строение с деревянными оконными рамами.

Иден не сразу увидела мужа, одетого в темную рабочую одежду. Заметив всадников, Рэм тут же отошел от своих работников. У Иден был план внезапного появления, но осуществить его не удалось из-за несчастного булыжника… Грум помог слезть с лошади. Гневно посмотрев на мужа, Иден споткнулась, сильно ударившись о камень, и потеряла равновесие. Рэм подскочил к ней и поднял край юбки, чтобы увидеть, как сильно она ушиблась.

Слезы Иден были настоящими, но Рэм посмотрел на нее с подозрением, поднял на руки и отнес в домик, где опустил на одну из деревянных скамеек. Он оставил дверь широко распахнутой, и, по неведомой причине, это незначительное обстоятельство разозлило Иден. Когда он склонился, чтобы осмотреть распухающую лодыжку, она, не раздумывая, притянула его голову к себе.

Горячий, яростный поцелуй зажег Рэма, он был вынужден схватиться за край скамейки, чтобы не упасть. Иден распахнула его жилет, рывком выдернула из-за пояса рубашку. Рэм был поражен этой страстью, но Иден вдруг отодвинулась, глаза разъяренно горели, дыхание участилось.

– Лучше закрой дверь, – прошептала она. – Или я заставлю тебя овладеть мной здесь, перед лицом Бога и твоих бесценных пастухов.

Рэм пошел к двери, закрыл ее, накинул крючок. Повернулся к Иден, которая уже сняла шляпу и расстегнула высокий воротник жакета.

Под ним была только тонкая сорочка, обрисовывающая грудь. Ее желание околдовало Рэма, заставив устремиться вперед. Он заколебался было, но Иден произнесла с мольбой:

– Люби меня, Рэмсей Маклин…

Рэм опустился перед ней на колени, касаясь нежной груди, помогая освободиться от одежды, а потом начал целовать ноги, поднимаясь все выше. Иден ласкала его, умоляя сократить пытку и овладеть ею.

Оба испытывали одинаковые чувства – словно приезд домой после долгого пути. Когда страсть утихла и сердца перестали быть одним целым, Иден ощутила спокойствие и удовлетворение, а Рэм понял, что теряет контроль над событиями. Его лицо напряглось, чтобы скрыть догадку.

Иден встала первая, осторожно ступила на ушибленную ногу, расправила юбку. Лодыжка болела, лицо перекосилось от этой боли. Рэм вновь усадил ее, нашел кусок ткани и обмотал ногу, помог надеть жакет. Пока Иден приводила себя в порядок, оделся сам.

– Мне пора домой.

– Но ты не сказала… зачем приезжала, – голос Рэма звучал глухо.

– Не сказала? – она смело встретила его взгляд. – Завтра вечером я жду тебя дома, – Иден вышла, махнула груму, чтобы тот подвел лошадь.

– Ты уверена, что сможешь ехать верхом? – Рэм заглянул ей в лицо. – Может быть, ты хочешь остаться…

– И отвлекать тебя от работы? – она улыбнулась. – Это приглашение?

Рэм выпрямился, ничего не ответив. Иден тут же пожалела о своих словах.

– Тогда до завтрашнего вечера.

К назначенному сроку Рэм не вернулся, и большую часть ночи Иден провела, вышагивая по комнате, не в силах подавить ярость. На рассвете она оделась потеплее и отправилась на прогулку, чтобы унять гнев, душивший ее.

– Не стоит дуться, как мышь на крупу, – сказала она себе, чувствуя, что усваивает местные выражения и вскоре превратится в настоящую шотландку.

Скайлет просыпался. У одной из овчарен Иден увидела группу людей, направилась туда, резко остановившись при виде мужа, по колени стоявшего в овечьей шерсти. Судя по всему, он помогал загонять и стричь овец. Значит, избегает ее! И своих супружеских обязанностей. Интересно, как она сможет родить наследника, если он не собирается засевать поле?

Иден гордо выпрямилась, расправила юбки, почувствовав, как гулко бьется сердце. Она спокойно подошла, насмешливо улыбнувшись при виде удивленно расширившихся глаз, прошла в загон.

– Рэмсей! – Иден вызывающе поставила руки на пояс. Тот выпрямился, увидел ее покрасневшее лицо, сверкающие глаза. Да, Иден стала непредсказуемой, и наверняка прошлая ночь ее разозлила. Рэмсей немало спорил с собой прошлым вечером, но все же решил проигнорировать ее ультиматум. В отсутствие жены его страсть успокоилась, чары улетучились, и Рэм решил избегать Иден. Здоровье жены зависит от его самоконтроля, убеждал он себя. Хотя где начинается и кончается победа над собой, Рэм не знал. И сейчас чувство неуверенности сменилось неоправданным гневом.

– Где ты был прошлой ночью? – смело спросила Иден. Окружающие тут же зашептались.

– Где должен. В Котсволде. Я решил вернуться утром, – Рэм отвернулся, посмотрел на овец.

– Рэмсей! – в голосе Иден слышался гнев. – Мы так не договаривались! – ей хотелось кричать об этом на всю вселенную.

– Ты – нет. А у меня были более важные дела…

– Более важные, чем спать с собственной женой?

Это взбесило Рэма. Он двинулся в ее сторону, распугивая блеющих овец.

– Придержи язык, женщина! – Маклин глянул на жену, затем на довольные лица увеличивающейся аудитории. Громкие ссоры – самое интересное событие в Скайлете.

– Я говорю, когда хочу, муж, и что хочу. И люблю говорить правду. Ты думаешь, они ее не знают? – Иден указала на окружающих.

Рэм кипел от гнева. Он повернулся, с трудом удерживая ярость, когда ее слова, словно стальные ножи, буквально прорезали воздух.

– Рэмсей. Твой отец назвал тебя Рэмом. Бараном. Он должен был назвать тебя овцой!

Она не знала, что в юные годы Рэму уже приходилось слышать подобные насмешки.

Он резко повернулся, ледяной взгляд заставил Иден отступить назад. Зрители ахнули, раздались крики, когда Рэм пошел на жену, схватил и перебросил через плечо. Кулаки Иден забарабанили по его спине. Ворота открылись, словно по мановению волшебной палочки, и Рэм зашагал к главному входу в дом.

Пока он шел по двору и поднимался по лестнице, гнев несколько утих. Терранс и Арло, занятые завтраком, встали, их брови удивленно поднялись. Из своей комнаты вышел Гаскелл, запихивая рубашку за пояс и прогоняя Анни в кухню.

Иден молила о помощи, но взгляд Рэма у любого отбивал охоту вмешиваться.

– Эля! – прорычал Гаскелл, сделав вид, что ничего не произошло. Из всех мужчин в Скайлете Гаскелл лучше всех знал – когда пенится ярость, лучше пены не касаться.