Стефани Лоуренс - Уступи соблазну

А затем ее пронзил исступленный восторг, и она, задыхаясь, беспомощно закричала и содрогнулась — бесконечно более мощно, чем раньше, словно ее сбросили вниз с какой-то скалы и весь ее разум разбился вдребезги.

Ничего не видя и не слыша, Мэдлин плыла в пустоте, но постепенно к ней стали возвращаться чувства. Она ощутила Джарвиса, твердого, горячего и неудовлетворенного, внутри себя, неподвижного под своими ладонями и в своих объятиях, потом услышала его хриплые, прерывистые вздохи у своего уха. Его грудь тяжело поднималась и опускалась, он, напрягая все мускулы, старался продлить для нее этот момент… но в конце концов утратил контроль над собой.

Найдя губами ее губы, Джарвис накрыл их и уже без всяких оттенков вежливости завладел ее ртом; несказанно довольная, Мэдлин, без возражений позволив ему это, дала то, что он дал ей, — все свое тело целиком, и тотчас почувствовала, как рядом с ней Джарвис, поощряемый ею, задрожал. Обхватив его руками, Мэдлин крепко прижалась к нему, и он резко напрягся и содрогнулся.

Она ощутила тяжесть тела Джарвиса, когда его дрожащие мускулы не выдержали и он, застонав, рухнул на нее.

Сжимая его в объятиях, Мэдлин почувствовала, как ее губы растягиваются в улыбке. Удовольствие смешалось с восхитительной удовлетворенностью, нахлынувшие чувства прокатились сквозь нее, через нее, захлестнули ее, смыли и унесли ее в море спокойствия и блаженства.

Пошевелившись, Джарвис взглянул на женщину, лежавшую у него в объятиях. Теплая, доверчивая, полностью расслабленная, она продолжала спать.

Он смотрел на черты ее лица, смягченные и умиротворенные сном, и на массу непокорных волос, рассыпавшихся в полном беспорядке по ее груди, потом осторожно отделился от Мэдлин и отодвинулся. Секунду он сидел на краю тахты, свесив голову, потом встал, потянулся и снова посмотрел на Мэдлин; она не шевельнулась, и он, тихо ступая, подошел к окну.

Море, небо, бескрайние утесы, вдали вершина Блэк-Хеда — ничто за окном не изменилось. Но в его душе что-то сдвинулось, хотя даже теперь Джарвис полностью не осознавал, что именно. Что это, какая сила подтолкнула его так далеко выйти за рамки своего обычного самоконтроля? Если оглянуться назад, то все воспринималось так, как если бы сама судьба вмешалась и отдала поводья живущему в нем зверю, несмотря на присущие ему здравомыслие и самообладание.

Джарвис не планировал такого развития событий. Он собирался спокойно и с чувством полного самоконтроля научить Мэдлин многому, показать ей многое, познакомить ее с ее собственной чувственной натурой… А вместо этого Мэдлин показала ему то, чего он никогда не знал о себе, независимо от того, входило это в ее намерения или нет.

Она не могла действовать намеренно; как она, непорочная, могла это знать?

Впервые в жизни Джарвис почувствовал себя неуверенно с женщиной, не до конца понимая, какое положение занимает в сексуальном поединке. Он смотрел в окно на волны прибоя, продолжая размышлять. Он должен подождать и узнать, чего она хочет, как она поведет себя; ему следует подыгрывать ее желаниям, реагировать и отвечать на них, вместо того чтобы строить собственную тактику.

Это была совершенно чуждая Джарвису идея — иметь женщину, которая им распоряжается, настолько чуждая, что, стоя у окна и невидяще глядя на волны, он пытался найти какой-нибудь выход из этой ситуации.

Мэдлин наблюдала за Джарвисом, позволив себе внимательно рассматривать его. Она проснулась в тот момент, когда Джарвис встал с тахты, но лежала тихо и смотрела на него из-под опущенных ресниц. Он казался отсутствующим, мысленно находившимся где-то далеко, и она не видела причины привлекать его внимание — до тех пор, пока не насмотрится.

С остатками искрящегося наслаждения, еще текущего по ее венам, Мэдлин лежала на спине и смотрела на стоящего у окна Джарвиса, видела гордую посадку головы, широкие плечи, упругие ягодицы и ноги наездника — когда-то она слышала такое определение, — длинные бедра с мощными, но гладкими мускулами.

В это мгновение Джарвис повернул голову и поймал ее взгляд.

К некоторому ее удивлению, краска стыда не залила ее щеки; наоборот, Мэдлин, не сводя глаз, смотрела на Джарвиса, отвернувшегося от окна и направившегося к ней.

Привстав, она потянулась к прикроватному столику, выбрала небольшую гроздь винограда, оторвала одну ягоду и поднесла ее к губам. Потом вновь обратила взгляд к Джарвису и, с удивлением заметив, что, несмотря на их недавнее занятие, он снова возбужден, неторопливо перевела взгляд на его лицо.

И с очаровательной самоуверенностью выгнула брови. Ее вопрос был прозрачен: что дальше?

Остановившись у тахты, он положил руки на бедра и смотрел вниз на Мэдлин — как будто не знал, что с ней делать.

Конечно, она не была полностью уверена, что делать с собой, она чувствовала себя… не новой, но другой. Словно в течение последнего часа Джарвис выпустил на свободу чувственную женщину, которая всегда жила внутри ее, и как-то объединил это тайное «я» в единое целое с остальным, так что теперь Мэдлин могла, не моргнув глазом, со спокойной уверенностью и ясным представлением о том, кто она такая, сидеть голой, рассматривая Джарвиса, тоже голого, и спокойно ждать, что он будет делать дальше.

Но Джарвис ничего не делал, а просто смотрел с растущим недовольством в янтарных глазах; тогда Мэдлин, откинувшись назад на поднятое изголовье тахты, заглянула ему в глаза и, отщипнув ягоду, подняла ее вверх для него.

Долю секунды он смотрел ей в глаза, а потом уперся коленом в тахту, губами взял виноград из пальцев Мэдлин и плюхнулся рядом с ней. Прожевав и проглотив ягоду, он потянулся, взял у нее из руки ветку с оставшимися двумя ягодами, отщипнул одну и предоставил Мэдлин взять другую.

Бросив на него быстрый взгляд, она так и сделала.

Отправив последнюю ягоду себе в рот, Джарвис бросил ветку обратно на блюдо, вздохнул и откинулся на подушку. Подняв руку, он обнял Мэдлин, привлек к себе и запечатлел поцелуй у нее на виске.

Устроившись у его груди и положив руку ему на сердце, Мэдлин ждала.

— Ты… — немного погодя заговорил Джарвис. — Я не думал, что это будет… так.

— В каком смысле?

— Предполагалось, что это не произойдет так стремительно и так бурно, — в конце концов отозвался он.

— Мне очень понравилось, что это было стремительно и бурно, — выразительно изогнула брови Мэдлин, глядя на Джарвиса.

— Это заметно. Ты не сожалеешь? — неуверенно спросил он после недолгого молчания.

Мэдлин устремила взгляд в противоположный конец комнаты, внутренне что-то оценивая, и пожала плечами:

— Нет. И готова снова этим заняться.

— В таком случае… — Джарвис повернулся, глядя ей в глаза, поднял руку и, откинув ее непослушные волосы, погладил пальцами ее подбородок. — Давай попробуем еще раз. Только теперь будем стараться все делать медленно и нежно.