Стефани Лоуренс - Уступи соблазну

Она принадлежала ему, и он готов был бесконечное количество раз доставлять ей удовольствие — сейчас и всегда, — дарить ей все свое искусство. Мэдлин была оправданием его прошлого и его будущим.

Мэдлин не знала меры — ни границ, ни пределов. Она двигалась, подчиняясь стуку магического барабана — своего сердца, — и полностью отдавала себя Джарвису, не ограничивая себя ни в чем.

Она отдала ему все, отказалась от всего, пока не получила власть над его и своим сознанием.

Они словно двигались по лезвию ножа, словно ехали верхом по дорожке вдоль самого края утеса, и были так близки к небытию, что голова кружилась не переставая, а легкие сжимались так сильно, что едва можно было дышать. Когда все становилось чересчур рискованным, чересчур опасным, чересчур напряженным, когда не оставалось сил целовать, крепко сжимать переплетенные пальцы, переводить дыхание, они останавливались… чтобы потом можно было двигаться дальше — выше, выше и еще выше.

Все мысли исчезли давным-давно, и для них обоих существовали только ощущения — единения и абсолютного, неразделимого слияния, и это единство полностью расцвело и окрепло.

С трудом дыша и опустив веки, Мэдлин с Джарвисом, пошатываясь, делали последние шаги вверх к пику…

И внезапный восторг охватил их — сначала Мэдлин, а потом Джарвиса; яркое солнце эмоций взорвалось у них внутри, и невероятное наслаждение бешено заструилось по венам, наполняя все тело, затопляя сознание и полностью смывая его.

Изолируя их от окружающего мира, кружа и поднимая выше звезд, сияющий миг несказанного блаженства длился и не отпускал их… пока пустота, находившаяся за пределами чувств, мягко не сомкнулась вокруг них, не спрятала их и не укутала их своим покрывалом.

Они возвращались на землю… возвращались медленно.

— Не могу выразить, милорд, как мне приятно снова видеть вас в этих краях, на моем вечере. — Леди Фелгейт остановила пронзительный взгляд на Джарвисе, отвешивавшем ей поклон.

Выпрямившись, Джарвис ответил:

— Взаимно, леди Фелгейт. Честно говоря, в ближайшем будущем я собираюсь оставаться в имении.

— Превосходно! — просияла она и жестом указала на бальный зал.

Леди Фелгейт была своеобразным человеком, так сказать, старой каргой, с чьей эксцентричностью все мирятся просто потому, что так проще, чем сопротивляться. Бал, который она устраивала каждое лето в Фелгейт-Прайори, был непременным местным увеселительным мероприятием, которое все посещали опять же потому, что это было проще, чем уклониться от него.

А это вообще-то означало, что в этот вечер все — если говорить точно, все местные леди и джентльмены старше восемнадцати лет — будут присутствовать в ее бальном зале.

Для Джарвиса фланирование в толпе имело свои преимущества: в зале присутствовало достаточно много рослых мужчин, за которыми можно было спрятаться. Джарвис продолжал двигаться, медленно пробираясь сквозь скопление народа, принимая приветствия, обмениваясь обычными шутливыми замечаниями и одновременно поддерживая впечатление, что направляется к какому-то вполне определенному человеку. Это, как очень давно он усвоил, был лучший способ дожидаться кого-либо в таком месте, потому что всегда существовала возможность двинуться дальше.

Любезно улыбаясь, он раскланивался и произносил очередную вежливую ложь, как вдруг понял, что прибыла Мэдлин. Повернув голову, он посмотрел в противоположный конец зала — прямо туда, где она остановилась у самой входной двери.

В шелковом платье цвета зеленого яблока Мэдлин выглядела бесподобно; на ней красовались оба подарка ее братьев, и его подарки тоже — один в волосах, другой — свисающий с запястья.

Снова обернувшись к знакомым леди, Джарвис улыбнулся и, больше не имея надобности прибегать ко лжи, откланялся:

— Прошу меня извинить, леди, но мне нужно кое с кем поговорить.

Чтобы добраться до Мэдлин, Джарвису нужно было пересечь большую часть бального зала, но, сделав несколько шагов, он обнаружил, что несколько человек уже подошли к ней, опередив его.

Молча выругавшись, Джарвис замедлил шаги, а потом остановился.

Мэдлин была окружена компанией гостей леди Хардести, и это заставило его задержаться — произвести рекогносцировку, прежде чем перейти к действиям. Там был Кортленд, этот мерзавец, который стоял совсем близко к Мэдлин, и еще четверо других великосветских джентльменов, ни одному из которых Джарвис не доверил бы своих сестер.

И конечно, он не доверит им Мэдлин, но… даже на расстоянии десяти футов он ощущал, что она держится стойко — щит валькирии был на должном месте. Однако то, что, несмотря на присутствие на вечере пяти внешне привлекательных дам, приятельниц леди Хардести, все пятеро джентльменов, включая красивого мужчину, на чью руку опиралась сама леди Хардести, ни на секунду не отрывали своих хищных взглядов от Мэдлин, сказало Джарвису все, что ему необходимо было знать.

Не сводя глаз с лица Мэдлин, Джарвис приблизился к ней. Как он и надеялся, Мэдлин почувствовала его присутствие раньше других и, взглянув в его сторону, отступила на шаг назад, освободив для него место возле себя — место, которое Джарвис немедленно занял.

— Мэдлин, дорогая.

С самоуверенной улыбкой он взял руку, которую Мэдлин подала ему, и поклонился, внутренне торжествуя при виде улыбки, которой Мэдлин одарила его. Улыбка все еще содержала признаки светской любезности, но никто, даже с самым малым жизненным опытом, не мог, увидев ее, усомниться, что Джарвис и Мэдлин были любовниками.

— Джарвис! Я уже гадала, где ты.

Она тоже назвала его по имени и нежно обратилась к нему на ты. Джарвис сжал ей пальцы, положил ее руку себе на сгиб, локтя, накрыл другой рукой — и только после этого взглянул на остальных и, обведя взглядом круг лиц, остановил его на лице леди Хардести.

— Лорд Краухерст! Приятно встретиться, милорд.

С улыбкой, которая обещала сладострастное удовольствие, леди Хардести протянула ему руку.

— Леди Хардести. — С неохотой убрав руку с ладони Мэдлин, Джарвис пожал пальцы ее сиятельства, коротко поклонился и отпустил ее руку. — Добрый день, — холодно и надменно кивнул он остальным женщинам.

Отпустив локоть джентльмена, который стоял рядом с ней, и шагнув вперед, леди Хардести пересекла пространство внутри их кружка.

— Милорд, — она взяла Джарвиса под руку и взглянула ему в лицо, полностью игнорируя Мэдлин, — я особенно рада видеть вас. Мне так хотелось сказать вам несколько слов. — Ее голос стал тихим, обольстительным, а брови слегка изогнулись. — Вы позволите?

Мэдлин заставила себя опустить взгляд и подавить неожиданную и тревожно резкую реакцию, которая вырвалась откуда-то изнутри нее. Джарвис чуть повернулся и привлек Мэдлин насколько можно еще ближе — явно стремясь, чтобы леди Хардести заметила, что Мэдлин держит его под руку.