Барбара Картленд - Божественный свет любви

Никому бы не пришло в голову, что эта не та женщина, которая несколько минут назад поднималась по лестнице в номер.

— Теперь тебе нужно переодеться, — сказала миссис Грандел Авиле, — а потом мы поедем домой.

Она помогла дочери расстегнуть пуговицы платья.

— Я скучала по тебе, дорогая, — сказала миссис Грандел. — Расскажи, как тебе понравилась Греция?

— Она была… намного прекраснее… чем я ожидала.

— Мне бы хотелось услышать подробный рассказ о том, что произошло с тех пор, как ты уехала, и, конечно, о тех местах, где тебе удалось побывать.

На секунду у Авилы промелькнула мысль, что она не сможет говорить о том, где была, так как все будет напоминать ей о принце Дарий.

Она вдруг очень отчетливо вспомнила, какие комплименты он говорил ей, когда они любовались на мраморные статуи портала Эрехтейона.

Она вспомнила, как он сравнил ее с Афиной, как на следующий день предложил ей выйти за него замуж.

К счастью, пока она переодевалась, можно было говорить немного. Но позже, когда они ехали домой в закрытом фаэтоне, нанятом для них принцем Холденом, отмалчиваться стало труднее.

Тогда Авила притворилась, что очень устала с дороги и что ей нужно немного поспать.

Правда, предварительно она рассказала матери о церемонии похорон и о том, как ее принимали в британском посольстве.

— Жаль, что тебе не удалось остановиться во дворце, — сказала миссис Грандел. — Он необыкновенно красив внутри, а статуи, украшающие его, просто потрясающие.

— Я не думала, что ты когда-либо была во дворце, мама, — удивилась Авила.

— Я никогда тебе не рассказывала, потому что не надеялась, что ты когда-либо посетишь Грецию, — быстро ответила миссис Грандел и добавила:

— Расскажи, как тебе понравился Парфенон.

Авила с трудом выдавила несколько слов, но тут же вспомнила голос Дария и его близость.

Она закрыла глаза, молясь, чтобы ее мать никогда не узнала о ее страданиях. Этот допрос был просто невыносим.

Когда они подъезжали к дому, ее отец вышел их встречать.

— Надеюсь, ты хорошо провела время, — спросил он. — Твоя мать так волновалась, пока ты отсутствовала! До сих пор не понимаю почему.

— Все было необыкновенно, папа, — ответила Авила. — Я побывала в местах, о которых мне рассказывала мама. Тебя бы порадовало, если бы ты слышал, как все хвалили мой греческий.

— А разве могло быть иначе, если твоя мать родом из Греции? — улыбнулся викарий. — Ну, теперь, слава Богу, ты дома. Твоя мать так волновалась, словно ты навсегда улетела на другую планету!

Авила принужденно рассмеялась.

— Я вернулась, — ответила она. — Теперь мне все кажется сном.

И это была правда.

Конечно же, это был сон. Сон такой прекрасный, такой идеальный, что он вряд ли когда-либо мог стать правдой.

Когда она оставалась одна, перед глазами оживали спрятанные в траве анемоны.

Авила думала, удастся ли ей когда-нибудь вновь услышать волшебный шелест серебряных крыльев и стук колес серебряной колесницы.

Все это осталось на Делосе. А ей никогда уже больше не увидеть ни Делос, ни принца!

Затем эти воспоминания постепенно начнут стираться из памяти до тех пор, пока вообще будет трудно поверить в то, что это все когда-то с ней произошло.

«Как мне все это вынести? Как мне жить дальше?»— спросила себя ночью Авила.

Она открыла окно и взглянула на звезды.

Это были те самые звезды, что сияли над ней, когда она была в Греции.

Теперь они казались дальше и холоднее.

Как могло такое случиться: ей дали испытать состояние божественного счастья, а теперь бросили обратно в пустоту суетного мира.

Вдруг Авила почувствовала, что слезы градом льются по щекам.

— Я потеряла… его! Я потеряла его! — всхлипывала она.

Она чувствовала, что потеряла не только принца Дария, но и бога Аполлона.

Она заставила себя уснуть, но когда проснулась, все вновь показалось ей невыносимо тоскливым. Ей хотелось только одного: никого не видеть.

Но в то же время она не хотела, чтобы родители заподозрили, что с ней в Греции что-то случилось.

Взявшись за роль, нельзя было уходить со сцены. Теперь нужно играть саму себя.

Она оделась и спустилась вниз, когда все еще спали.

Авила прошла на конюшню. Втайне она надеялась, что принц Холден сдержал свое обещание и прислал ей в подарок коня.

Вдруг она вспомнила, что принцесса передала ей какой-то сверток, прежде чем покинуть спальню.

Миссис Грандел торопилась уехать домой и Авила не стала разворачивать подарок.

Сейчас он был у нее в комнате наверху, в ящике для перчаток.

Лошади на конюшне узнали ее, тянулись к ней мордами.

Авила решила, что после завтрака обязательно отправится покататься верхом.

Тогда она хоть немного сможет побыть наедине со своими мыслями.

Вдруг ей пришло в голову, что она никогда не видела принца верхом, но по его осанке было видно, что это прекрасный наездник. Лошади, должно быть, слушались его во всем.

«Как же он отличается от всех мужчин на свете!»

Это действительно было так.

Принц говорил ей, что они отличаются от всех тем, что знают и принадлежат друг другу уже миллионы лет.

Тогда Авиле хотелось задать вопрос, будет ли он чувствовать ее отсутствие, но подумала, что это не очень прилично.

Конечно, он выглядел как Бог, но в то же время это был просто Человек. Он занимал высокое положение в своей стране и обладал большой властью.

К тому же Дарий принимал ее за принцессу Мэриголд, а так как новость о ее помолвке вскоре разнесется по всему миру и непременно появится в греческих газетах, принц будет считать, что теперь их отношения невозможны.

Конечно, он почувствует себя преданным и обиженным, ведь он ничего не знал о помолвке.

И в конечном итоге он не приедет в Лондон, как обещал.

Авила понимала, что он останется у себя в стране и со временем встретит другую женщину, познакомит ее с Делосом и тоже будет называть своей Афиной.

Эта мысль причиняла Авиле почти физическую боль.

Она всегда была сентиментальна, но чем скорее она примет это как неизбежное, говорила она себе, тем ей же будет лучше.

Авила вышла из конюшни в сад, показавшийся ей необыкновенно маленьким.

Несмотря на то что цветы были прекрасны, они не могли сравниться с очарованием анемонов на Делосе.

«Все кончено! Все кончено! Все кончено!»

Авила заставляла себя повторять эти слова снова и снова, чтобы самой поверить в это. Она считала, что принц и не вспомнит теперь, что он когда-то любил ее.

Ведь она обманула его, предала, ничего не рассказала о помолвке с другим мужчиной.

Этого он никогда не сможет ей простить.

Сердце Авилы разрывалось от боли при мысли об этом.

Она ничего не может изменить — ничего!