Бертрис Смолл - Своенравная наследница

Бэн видел выражение глаз ее матери. Та явно подозревала, как он относится к ее дочери. Подозревала и не одобряла. Еще бы! Побочный сын хозяина Грейхейвена не может быть хорошей партией для наследницы Фрайарсгейта.

Впервые в жизни Бэн стыдился своего происхождения. И молча отчаивался, зная, что влюбился в Элизабет, а это ничем хорошим кончиться не может.

Мрачно хмурясь, он подошел к остальным мужчинам.

— Овец каких пород ты покупаешь? — спросил Логан.

— Шропширов и шевиотов.

— Не понравились мериносы? Если хочешь улучшить отары отца, знай, что у них самая лучшая шерсть.

— Я не видел мериносов, — удивился Бэн, — и, даже не слышал о такой породе.

— Потому что мериносы не продаются, — поспешно вставил лорд Кембридж. — Первые овцы несколько лет назад были привезены из Испании по велению королевы. Она и моя кузина — старые подруги. Отара у нас маленькая, и лишних овец нет.

Он любезно улыбнулся Бэну:

— Полагаю, моя дорогая Элизабет не стала их показывать, поскольку не может продать.

— Разумеется, — кивнул Болтон.

— Очевидно, я вмешался не в свое дело, — вздохнул Хепберн.

— Вовсе нет, дорогой мальчик, — заверил его лорд Кембридж.

Последовало неловкое молчание.

— Когда мы едем домой, па? — неожиданно спросил Александр. — Завтра?

— Скорее всего, парень. Нужно спешить. За поместьем наблюдает Джонни. Надеюсь, он не успеет натворить никаких бед за время нашего отсутствия. Возможно даже, из его головы улетучатся все эти глупости насчет церкви, особенно если он поймет, какие обязанности на него возлагаются.

— У тебя пять сыновей, дорогой мальчик. Если Джон ищет Бога, почему ты пытаешься ему воспрепятствовать? Думаю, Дженни одобрила бы его решение. Она и сама была девушкой набожной и хрупкой. Кузен Ричард с радостью возьмет его в аббатство Святого Катберта, — заметил Томас.

— Ад и проклятие, Том, он мой первенец! — взорвался Логан.

— И станет совершенно неподходящим лэрдом Клевенз-Карна, — отпарировал лорд Кембридж. — Александр — вот кто годится для этой роли. Ты просто упрямишься, дорогой мальчик. Иметь старшего сына, который стремится стать священником, вовсе не оскорбление твоей драгоценной мужественности. А ты что думаешь, Мата?

Отец Мата, внебрачный сын покойного лэрда Клевенз-Керна и брат Логана, все это время спокойно прислушивался к разговору. Теперь он поднял глаза на своего единокровного брата.

— Отпусти Джонни, Логан. Если он хочет стать священником, пусть так и будет.

— Не хочу, чтобы люди думали, будто я отделался от своего первенца ради сыновей Розамунды, — тихо признался лэрд.

— Те, кто знает нас, возрадуются твоему великодушию. Те, кто не знает, пусть болтают все, что в голову взбредет, — откликнулся священник. — Ты подвергаешь опасности свою бессмертную душу, удерживая в миру сына, который ищет святой жизни.

— Ты поговоришь с настоятелем Ричардом? — спросил после некоторого раздумья Хепберн.

Отец Мата ответил:

— Как только Элизабет уедет в Лондон, я отправлюсь в аббатство и попрошу за племянника. Скажи ему это, когда вернешься в Клевенз-Карн, и постарайся как можно скорее уладить все разногласия между вами.

— Обязательно, — кивнул лэрд.

Мужчины еще немного поговорили. Томас Болтон первым поднялся наверх. За ним последовали остальные.

Утром лэрд с сыновьями уехали домой, а Розамунда заявила, что сама должна проводить дочь в ее первое путешествие, и занялась вместе с Элизабет упаковкой вещей, так что девушка почти не виделась с Бэном. Кроме того, Розамунда вместе с Мейбл наставляли Нэнси в ее обязанностях. Нэнси имела настоящий талант в укладке волос и демонстрировала на Элизабет различные стили причесок.

Только вечером все встречались за столом, и Розамунда с радостью замечала, что Бэн держится на расстоянии, оставаясь при этом крайне вежливым. Приятно видеть, что парень знает свое место! Молодому шотландцу не следует влюбляться в нее, чтобы не натворить глупостей. Кража невесты — устоявшийся обычай, который до сих пор практикуется на границах Англии с Шотландией.

Наконец настало утро первого апреля. Предыдущей ночью Элизабет почти не спала. Нельзя сказать, что поездка ее сильно волновала, но все-таки она чего-то побаивалась, а это случалось с ней крайне редко. Раздражало ее и то, что взбунтовался желудок. К тому же мать Мейбл и молодая Нэнси весело щебетали, чем ужасно выводили Элизабет из себя.

— Ты уверена, что в маленьком сундуке есть все необходимое твоей хозяйке во время поездки? — в десятый раз спрашивала Розамунда.

— Да, миледи, — терпеливо отвечала Нэнси.

— Положила зубную щетку из кабаньей щетины?

— Да, миледи.

— Шерстяные чулки?

— Да, миледи.

— Лишнюю фланелевую нижнюю юбку?

— Да, миледи.

— Мама, Нэнси — девушка аккуратная и исполнительная. Не волнуйся, — не вытерпела Элизабет. — Думаю, все в порядке.

— А шкатулка с драгоценностями? — не унималась Розамунда.

— В сундуке с моими корсажами и рукавами. Мама, мне будет плохо, если ты немедленно не прекратишь свои вопросы. Я еду ко двору, чтобы угодить тебе, и ни по какой иной причине. Надеюсь, ты это понимаешь.

— Ты должна вернуться с надеждой на хорошую партию, Элизабет, — продолжала наставлять Розамунда.

— Да, мама.

— Ты просто нервничаешь, — утешила мать.

— Я хочу пойти погулять на лугу, — внезапно вырвалось у девушки.

— Но солнце еще не взошло!

— Скоро взойдет! Пройдут недели, прежде чем я увижу рассвет над своими полями! — бросила Элизабет и выбежала из комнаты.

Воздух был прохладен и свеж. Небо, ясное и светлое, чуть розовело над холмами. На лугах, окружавших дом, паслись овцы. Глядя на них, Элизабет тихо заплакала. Она не хочет уезжать! И не поедет! Ей все равно, расстроится мать или нет! Фрайарсгейт — источник ее силы. Ей нужно быть здесь.

— Возьми себя в руки, девушка, — спокойно сказал подошедший Бэн. — А потом соберись и поезжай. Ты ведь не трусиха, Элизабет Мередит!

Повернувшись, Элизабет бросилась ему на шею. Он крепко ее обнял и продолжал держать, пока она лила слезы. И молча гладил по голове.

Наконец Элизабет немного успокоилась. Бэн по-прежнему не сказал ни слова, чтобы не ранить ее гордость. Только когда она немного успокоилась, он разжал руки. Элизабет смотрела на него сквозь мокрые ресницы.

— Спасибо, — тихо сказала она и, повернувшись, побрела к дому.

Лорд Кембридж совсем забыл, какое долгое и утомительное путешествие им предстоит. Но бесхитростное изумление Элизабет, жадно впитывавшей новые впечатления, добавляло ему сил. Он припомнил, как впервые ехал ко двору с Розамундой, как возил в Лондон двух ее дочерей.