Тэсса Дэр - Искушение сирены

Грей мотнул головой, отгоняя разгулявшиеся мысли, и вдруг обнаружил, что шторм и глупое метание на крохотной кровати привели к неожиданным последствиям. Один из ремней, фиксировавших его на постели, так перетянул грудь, что, казалось, вот-вот сломает ему ребра.

Пошло все к черту!

Он кое-как расстегнул ремень и с трудом выбрался из постели. Что, черт возьми, с ним происходит? Джосс оказался прав: «Афродита» попала в шторм, и он становится все сильнее.

Опираясь руками о переборки, Грей пробирался к трапу, ведущему с квартердека на палубу. Сейчас он должен быть на мостике, должен сам увидеть, как новый такелаж и основательно подлатанное рангоутное дерево переносят бурю.

Но когда он, наконец, добрался до трапа, его планы переменились. Он увидел мисс Тернер. Она стояла на третьей ступеньке и, каким-то чудом приподняв люк, выглядывала наружу. Если бы Грей был суеверным человеком, то вполне мог решить, что ему явилось привидение. В иссиня-белых вспышках молнии ее кожа, покрытая мельчайшими брызгами соленой пыли, холодно серебрилась, а пальцы, судорожно сжимавшие скобу люка, казались алебастровыми; второй рукой она изо всех сил держалась за перила трапа. Сполохи небесного огня, чередовавшиеся с грохочущей темнотой, только усиливали нереальность увиденного.

— Мисс Тернер, — позвал он, удерживаясь за стену. Она не обернулась.

Грей откашлялся и предпринял вторую попытку:

— Мисс Тернер.

София вздрогнула, и чуть было не отпустила перила.

— Мистер Грейсон. Я… — Ее голос прервался, она отпустила крышку люка и отерла лицо рукавом платья. — Я хотела увидеть шторм.

— Ну, и как он вам?

— Мокро.

Грей тихо и несколько озадаченно рассмеялся.

— И красиво, — продолжила она, когда еще одна вспышка отчетливо высветила черты ее лица. — Здесь, на море, как будто не существует границы между небом и водой и мы все отданы на милость Господа. Это страшно, но как-то варварски красиво.

— Это опасно, вот что я вам скажу.

— Да, конечно.

Еще одна вспышка высветила ее губы, изогнувшиеся в легкой улыбке.

Грей нахмурился. За бортом чертов шторм, а она улыбается? И эта улыбка почему-то будоражит его кровь, а каждая вспышка ослепительного света делает ее еще привлекательнее. Но, святые угодники, ведь сейчас она должна, сжавшись в комочек, лежать на своей койке и умолять Господа спасти ее.

В два шага он пересек разделявшее их пространство и, ухватившись за перила, протянул Софии руку.

— Разумные пассажиры пережидают шторм на своих койках.

— В самом деле? — шепотом проговорила она, беря его за руку. — Тогда кто же мы в таком случае?

Теперь и это уже было опасно. От него не ускользнули ни сдержанная напевность ее голоса, ни дрожь ее влажных от дождя плеч, больше походившая на сдерживаемый трепет и скрытую жажду объятий. Нет, она, конечно, не осознавала своего приглашения, но все эти знаки были, безусловно, понятны Грею. Он видел такую реакцию не однажды, но не льстил себе, поскольку понимал, что это всего лишь инстинкт.

Попавшему в шторм кораблю подойдет любая гавань.

— Для нас это ничего не меняет. Мы те, кто мы есть, — сказал он, помогая ей спуститься. Прохладные пальцы девушки в его ладони неожиданно разбудили все его инстинкты. — Я озабоченный ситуацией инвестор, а вы девушка с чересчур богатым воображением. А теперь отправляйтесь обратно в свою каюту.

Молнии больше не сверкали, но глаза Софии светились собственным огнем.

— Но я…

— Здесь небезопасно. — Он рывком распахнул дверь в дамский кубрик и слегка подтолкнул ее. — Отправляйтесь в постель, мисс Тернер.

«Да, отправляйся в постель, — подумал он, когда София, не проронив больше ни слова, закрыла за собой дверь. — Отправляйся в свою постель, пока я не затащил тебя к себе».

София вздрогнула и проснулась, одинокая и совершенно дезориентированная в темноте. Первым отреагировало сердце, которое стало с неистовой скоростью прокачивать по ее жилам почти панический страх. Она прижала руку к груди, и пальцы ее наткнулись на кошелек. В памяти сразу же всплыло все, что произошло с ней за последние сутки.

София осторожно повернулась на бок. Все ее тело ныло от боли, а еще сырые юбка и плащ не давали ей подняться. Может, ей вообще не стоит двигаться?

Глубоко вздохнув, не обращая внимания на ноющие члены, София соскользнула с Койки и распахнула дверь своей каюты.

Она стремительно рванулась к трапу, ведущему наверх, к солнцу и свежему воздуху. Приоткрыв люк, она выглянула наружу и увидела серый рассвет, и в тот же миг легкий соленый ветерок дунул ей в лицо, слегка пощипывая уши, и она глубоко вдохнула бодрящий воздух.

Секунду поколебавшись, София решительно выбралась на верхнюю палубу, но при такой качке сохранять вертикальное положение оказалось совсем не просто, и, чтобы не упасть на грубо отесанные доски, ей пришлось широко расставить ноги. Наверное, корабль попал в какой-то водоворот — у нее все кружилось и раскачивалось перед глазами; опустив голову, она сосредоточила взгляд на досках палубы и решительно сделала один шаг. Потом еще один.

Но тут палуба неожиданно накренилась, колени у нее подкосились и София, неловко раскинув руки, начала падать.

Ее поймали.

— Держитесь.

Две сильных руки подхватили ее. Изогнувшись, она успела поймать внимательный и чуть ироничный взгляд двух серо-зеленых глаз.

А затем ее вырвало прямо на блестящие гессенские сапоги.

— Я… — Она закашлялась и попыталась сплюнуть повисшую на губах отвратительную горечь. Мистер Грейсон по-прежнему железной хваткой держал ее за локти, не позволяя даже отвернуться. — Сэр… Отпустите меня, прошу вас.

— Ни в коем случае. Вы не держитесь на ногах. Идите сюда.

Он увлек ее в сторону, слегка подталкивая и заставляя двигаться мелкими шажками, потом, словно в издевательском вальсе, развернул вправо и, наконец, прислонил к стопке обвязанных канатом ящиков.

— Присядьте.

Она повиновалась, с благодарностью опустившись на занозистые доски.

— Оставайтесь здесь, — скомандовал он. — Я скоро вернусь.

«О, прошу, не надо», — с усталым раздражением подумала София, но как только стихли его шаги, она достала из кармана плаща носовой платок и вытерла лицо. Больше всего сейчас ей хотелось куда-нибудь сбежать и побыть одной. Но голова все еще кружилась, а через пару минут вернулся Грей, неся в руках дымящуюся кружку. Краем глаза София успела заметить, что его сапоги опять блестят как новенькие.

— Выпейте это.

Он буквально впихнул в ее дрожащие руки тяжелую глиняную кружку. Восхитительное тепло разлилось по ее закоченевшим пальцам.

— Что это?

— Чай с патокой и лимоном. И с капелькой рома. — Когда она нерешительно посмотрела на питье, он добавил: — Выпейте. Вы почувствуете себя лучше.