Патриция Кэбот - Пьянящий аромат

— И не только это, Джерри. У тебя будет своя спальня, как, впрочем, и классная комната с лучшими учителями, и детская комната, полная игрушек.

Повернув свое румяное лицо к дяде, Джереми сообщил:

— У меня никогда еще не было игрушек. Дедушка говорил, что они только для маленьких детей.

— Хорошо, игрушки будут, ваша светлость, — объявил Эдвард. Он поднял мальчика и посадил к себе на колени. К его удивлению, Джереми не противился. — Проблема лишь в том, Джерри, что твоя тетя не хочет, чтобы ты ехал со мной.

Пегги бросила на него взгляд, который был бы способен превратить в лед и кипящую лаву.

— Вряд ли это является единственной проблемой, лорд Эдвард, — сказала она.

— А разве нет? — удивился тот. — Или есть что-то, чего я не могу дать твоей тете, чтобы она захотела с нами вместе отправиться в Роулингз?

Джереми через стол взглянул на Пегги.

— Не знаю, — неуверенно промямлил мальчик. — Похоже, она злится. А что бы ты ей дал?

— Как насчет нового платья? — сделал попытку Эдвард, пропустив мимо ушей вопрос мальчика. — Разве тебе не хотелось бы увидеть свою тетю Пегги в новом платье, а, Джерри? В платье от мистера Уэрта? Разве она не выглядела бы тогда, как ангел?

Поколебавшись, мальчик кивнул, хотя явно не понял, о чем говорит Эдвард. Затем Джереми поерзал, устраиваясь поудобнее.

— Мне кажется, Пегги всегда выглядит как ангел, в чем бы она ни была одета.

— Ну конечно, в этом нет никакого сомнения. Господи, да у твоей тетушки будут любые новые платья, какие ей понравятся, и драгоценности Роулингзов в придачу. И служанки, и… — Эдвард лихорадочно пытался придумать что-нибудь, что могло бы склонить Пегги к согласию. В отличие от его любовниц упоминание платьев от Уэрта и драгоценностей не произвело на нее ни малейшего впечатления. Его взгляд упал на пачку потрепанных газет в углу. — К тому же в ее распоряжении будет библиотека, одна из лучших в стране, и газеты, которые до нее никто не будет читать…

Это, казалось, произвело впечатление. Пегги взглянула на него еще холоднее.

— Вот это да! — произнес Джереми. — Пегги любит читать газеты. И книги тоже. Слышала, Пегги, что сказал мой дядя? У тебя будет столько газет и книг, сколько ты захочешь.

— Слышала, — без всякого выражения подтвердила Пегги.

Эдвард поспешил добавить:

— И у нее будут деньги, которые она сможет тратить по своему усмотрению, не меньше тысячи в год, и…

— И настоящий конь? — не выдержав, переспросил Джереми. — Прямо мой собственный?

— Да, и оранжерея, в которой круглый год, даже зимой, цветут розы.

Пегги прикусила мелкими ровными зубами нижнюю губку, потом отпустила ее, зовущую и алую, как кровь.

— Ну, теперь вы говорите совсем уж невозможные вещи. Виданное ли дело, чтобы в Йоркшире круглый год цвели розы?

Эдвард пытался отвести взгляд от ее напрашивающихся на поцелуй губ. Он подумал, что, может, рыжий священник целовал их, и от всей души пожалел, что не проучил негодяя как следует.

— А у нас они есть, — промолвил он, прокашлявшись. — В Роулингз-Мэнор. Честное слово. Едемте со мной, сами увидите. А я со своей стороны бесплатно возьмусь за отваживание любых претендентов на вашу руку, которые вам не по душе.

Со сдержанной улыбкой Пегги сказала:

— Джерри, давай-ка быстро собирайся. Тебе пора опять бежать в школу.

Джереми не шелохнулся.

— Разве мы не можем поехать с ним, Пегги? Я хочу увидеть розы, которые цветут даже зимой.

— Мы с твоим дядей обсудим это, — сообщила она, — однако должна сказать, что мы вряд ли поедем.

— Ну почему всегда нет?.. — разочарованно заныл Джереми.

— Потому что не все так просто, Джереми. — Пегги встала из-за стола и принялась убирать посуду, стараясь, чтобы лорд Эдвард не увидел слез, которые вновь заблестели у нее под ресницами. — Нельзя… нельзя вот так сваливаться на голову, как снег, предлагать дорогих лошадей и розы круглый год, и ждать, что мы вмиг все простим и забудем, — жаловалась Пегги разрисованному морозом окну. — Меня невозможно купить! Даже за пачки газет.

Ссадив мальчика с колен, Эдвард встал. Он сам не мог понять, откуда взялись эти полные искренних чувств слова, которые стремительным потоком полились из него.

— Мисс Макдугал, пожалуйста, простите меня, — обратился он к узкой спине девушки. — Я знаю, что вовек не смогу расплатиться с вами за все, что вы, должно быть, перенесли за этот год, когда одна воспитывали Джереми. Но поверьте: если бы я знал, никогда не допустил бы этого. И я прошу, нет, я вас умоляю: дайте мне шанс попытаться хоть что-то исправить, взяв вас обоих с собой в поместье Ролингзов, где, клянусь, хватит угля для каждой комнаты и где у Джерри на завтрак будет столько яиц, сколько он захочет.

Хотя эта сумбурная, но сказанная от всего сердца речь, казалось, не произвела большого эффекта на мисс Макдугал, которая продолжала мыть посуду, Джереми она, похоже, пришлась по душе.

— Яйца на завтрак каждое утро? — Мальчик подошел к своей тетке и потянул ее за подол платья. — Ты слышала, Пегги? Яйца каждое утро!

Эдвард, увидев, что неожиданно заработал очко, поспешил развить успех:

— И мясо на ужин каждый вечер.

— И мы не можем с ним поехать? — начал клянчить мальчик. — Мы не можем?

— Может быть, — промолвила Пегги. Она вытерла руки о кухонное полотенце и, сняв передник и аккуратно повесив его на крюк на двери в кладовую комнату, довольно строго сказала:

— Но сейчас ты должен возвращаться в школу.

Джереми, просияв, посмотрел на Эдварда.

— Когда Пегги говорит «может быть», она всегда подразумевает «да», — прошептал мальчик. Поделившись столь полезными сведениями, он отправился обуваться.

Только когда Джереми скрылся за садовой калиткой, его тетка повернулась и влепила Эдварду такую пощечину, что у того искры посыпались из глаз.

— Это за поцелуй, — коротко пояснила она. Затем как ни в чем не бывало неспешно подошла к буфету и достала оттуда бутылку виски и пару стаканов.

В голове у Эдварда все еще слышался звон после удара, который оказался на удивление сильным для такой изящной девушки. Он не мог даже припомнить, когда его в последний раз била женщина; ощущение было не из приятных. Потерев щеку, он уставился на Пегги, которая с невозмутимым видом наливала в стаканы солидные порции виски. Она пододвинула ему один из стаканов.

— Вот, — сказала девушка, присаживаясь за стол напротив него. — У вас на лице написано, что это вам нужно не меньше, чем мне. — И отработанным движением Пегги опрокинула содержимое стакана в себя.

Ошеломленный Эдвард все еще не мог поверить происходящему. Что на уме у этой девицы? Разве объятия не доставили ей наслаждения точно так же, как и ему? Он отчетливо видел страсть в ее глазах, ее сладкие губы с вожделением отзывались на его поцелуи. А ее тело, которое с такой готовностью прижималось к его телу? Может, мисс Макдугал не в себе? Или просто отрицает очевидные для себя вещи?