Оливия Клеймор - Голиард

– Пикнешь, прирежу! – убедительно пообещал слуга перепуганному на смерть Ригору.

В это время его подельники уже волокли Карла прочь из комнаты, тот извивался, словно уж на сковородке, пытаясь освободиться от пут.

– Что здесь происходит?.. – с трудом произнёс Ригор, несмотря на приказ слуги-мордоворота. – Мы чем-то прогневали барона?..

Слуга разразился демоническим смехом.

– Да нет, сударь, – наконец вымолвил он, успокоившись. – Вы ничем его не прогневали. Просто его сиятельство после того, как отведал в Палестине человечины, любит порой вместо кабанчика зажарить кого-нибудь из остановившихся на ночлег путников.

Ригор негодовал: зажарить, как кабана! Карла зажарят! И это в Окситании, почти в центре Европы!

«Боже мой… Я – в замке людоеда…» – после этого страшного открытия, Ригор почувствовал головокружение, холод в груди, затем слабость в ногах – словом, всё то, что сопровождает неподдельный страх, который не пристало испытывать странствующему рыцарю.

… История барона де Изер мало, чем отличалась от историй многих других сеньоров, решивших принять участие в Крестовом походе. Ведомый религиозным порывом, впрочем, как и жаждой поживы, он со своим отрядом присоединился к войску крестоносцев в Клермон-Ферране, встав под знамёна графа Клермонского.

Военные действия в Палестине затянулись, рыцари не ожидали такого отчаянного сопротивления мусульман. Крестоносцы долго осаждали Антиохию, а затем захватили почти вымерший город. Колодцы пересохли, провизия кончилась. Несмотря на то, что город был захвачен, крестоносцы голодали. Затем город осадили сарацины и крестоносцы стали умирать от голода и жажды по сто человек в день. Через неделю в городе начало процветать людоедство [80] Этот печальный исторический факт подробно описан в романе «Демон Монсегюра», а именно в военном дневнике Раймонда Тулузского. .

Но вот окончание истории барона было ужасающим. Вкусив человеческого мяса, барон де Изер практически лишился рассудка. Вернувшись на родину в родовой замок, он не оставил пагубной страсти. Поначалу он приказывал убивать и жарить провинившихся слуг. Людям барона не кому было жаловаться, ибо он имел права казнить их, пользуясь своим правом сеньора. Затем он стал заманивать в замок путников, особенно странствующих монахов. Правда, они были слишком худы и барон, прежде чем их съесть, откармливал их, словно свиней. Ригору и Карлу было уготовлено стать очередными жертвами барона-людоеда.

…Слуга-мордоворот достаточно насладился страхом заезжего рыцаря, и, отстранив от его горла кинжал, с издёвкой произнёс:

– Если хочешь выжить, выход только один: прыгай в окно.

Он ушёл, оставив пленника в страхе и смятении, тщательно заперев дверь каморки на металлический засов. Ибо не желал прогневать своего сумасшедшего господина.

Обессиливший, потрясённый происходящим, Ригор опустился на пол.

– Боже Всевышний… – воззвал он и осенил себя крестным знамением, понимая, что оруженосца ждёт страшная смерть. – Что же делать? Как спастись?..

Он поднялся и тщательно изучил комнату. Но, увы, из неё не было выхода…

Наконец, пленник решил воспользоваться каминной трубой, дабы выбраться на крышу замка. Он забрался в камин, который, кстати, давно не чистился, и попытался осмотреть дымоход – кладка была грубой.

Ригор, словно акробат, всю сознательную жизнь поделывавший различные трюки, и ловко владевший своим телом, забрался в дымоход, и начал карабкаться наверх, хватаясь руками за выступающие камни, подтягиваясь, а затем опираясь на них ногами. К счастью дымоход был достаточно просторным, и пленник смог преодолеть его.

Наконец Ригор выбрался на крышу и упал, дабы отдышаться. Спокойная жизнь у баронессы де Тьер давала о себе знать: он изрядно поправился и даже первое время после того как покинул «любовное гнёздышко» с трудом садился в седло.

Наконец Ригор пришёл в себя и поднялся. С крыши открывался прекрасный вид на окрестные земли. Он приблизился к краю башни и посмотрел вниз, у него перехватило дыхание от страха.

– Лучше разбиться о камни, чем быть съеденным бароном… – решил он и, осенив себя крестным знамением, спрыгнул вниз.

Бурная холодная река буквально обожгла ныряльщика, поглотив свою добычу. Ригор от сильного удара о воду потерял сознание.

Течение подхватило беспомощное тело Ригора и увлекло к устью Изера, впадающего в Рону, и далее понесло к местечку Вьенн, где располагался мужской монастырь Святого Петра.

Конец осени выдался холодным. Монахи в это время уже сами не ловили рыбу, предпочитая покупать её у местных рыбаков.

Брат Жосс, который ведал закупкой рыбы, как обычно отправился в город, где берегу реки шумел рыбный базар. Он выбрал товар и уже намеревался оплатить его, как к нему подбежали двое рыбаков.

– Брат Жосс! Брат Жосс! – задыхаясь, кричали они. – Мы нашли утопленника… Нет он ещё жив… По виду рыцарь…

Жосс схватился руками за голову.

– Перестаньте стрекотать, как сороки! – взмолился он. – Говорите по очереди. Ты… – ткнул он пальцем в одного из рыбаков.

– Мы нашли на берегу рыцаря. Он весь мокрый, видимо, принесло течением реки… Одет в чёрное, на поясе ножны… Меча нет, кошель пуст. Видно, человек благородных кровей…

– Так! Ведите меня к нему! – приказал Жосс. – Ибо обязанность каждого монаха помогать страждущему, тем более рыцарю, если он в том нуждается… Будем надеяться, что он ещё жив.

Жосс осмотрел рыцаря и пришёл к выводу, что душа ещё не успела покинуть бренное тело «утопленника».

– Видно ограбили беднягу: ни меча, ни денег при нём нет. – Решил монах. – Помогите мне доставить его в обитель. Может, очнётся и вознаградит нас за труды праведные… – надеялся он.

Почти месяц Ригор прометался в горячке. Монахи сделали всё, что смогли, а брат Жосс почти каждый день навещал, как он выражался: утопленного рыцаря.

Когда Ригор пошёл на поправку и, наконец, начал понимать, что он находится в монастыре среди монашеской братии и ему ничего не угрожает, он возблагодарил Всевышнего, решив, что это его помысел и он не спроста оказался в здешних местах.

Окончательно исцелившись, Ригор изъявил желание стать монахом, но прежде надо было пройти ступень послушания.

Настоятель монастыря, человек умный и прозорливый, понимал, что бывший рыцарь переживает духовный кризис, старался поддержать того словом божьим, и однажды посоветовал не торопиться с послушанием.

Ригор с благодарностью выслушивал наставления настоятеля и решил-таки не торопиться с постригом. Тем более, что настоятель не гнал его со двора, а напротив нашёл ему как человеку образованному и некогда сведущему в финансах, достойное занятие.