Валери Кинг - Ярмарка невест

Раштон попытался включить в брачный контракт выделение ей части денег, но она и слышать об этом не хотела. У нее все еще оставалось достаточно от ее наследства, чтобы, если уж не взять в аренду магазин, то хотя бы снять квартиру для себя рядом с площадью Королевы. Здесь она могла брать достаточно сдельной работы у любимой модистки миссис Вэнстроу, чтобы начать откладывать деньги в ожидании того дня, когда сможет открыть собственное заведение.

Она никому не говорила о своих планах, но в тот день, когда Дафна и Сомерсби отправились в свой медовый месяц в Париж — нагруженный фургон ехал следом за ними, — Марджори просто объявила о своем намерении переехать в свою квартиру.

Миссис Вэнстроу была изумлена и начала усердно спорить, утверждая, что, по меньшей мере, странно покинуть свою ближайшую родственницу и поселиться в обществе одного маленького Чарли в той части города, которая даже не считается светской. Марджори была глуха к ее упрекам. Шокированная тетя зазвучала тише, только когда племянница послала одного из лакеев за наемным экипажем.

— Ты не можешь так со мной поступить, Марджори! Что скажут мои знакомые? Я знаю, ты хотела остаться у меня только на лето — и я, кажется, намекала, что не позволю остаться тебе дольше, — но все это изменилось! Да ведь один блестящий брак Дафны намного перевешивает то, что вы обе были обузой…

Марджори резко перебила ее, нежно улыбаясь:

— Прошу, тетя Лидди, больше ни слова. Я всегда намеревалась уехать в конце лета, выйдет Дафна замуж или нет. То, что это случилось, делает меня счастливее, чем вы можете себя представить. Мы не нуждаемся в вашей помощи. Правда, не нуждаемся.

— О, — сказала миссис Вэнстроу с довольно испуганным видом. — Но что же ты тогда собираешься делать? Надеюсь, ты не изберешь для себя ту самую несчастную профессию и не станешь гувернанткой, чтобы заработать себе на жизнь.

— Боже мой, нет, — ответила Марджори. — Я едва ли смогу так поступить. Куда же денется маленький любимец?

Она погладила Чарли по голове, и он посмотрел на нее и улыбнулся. Затем она протянула руку тете и сказала:

— Надеюсь, вы остались довольны платьями, которые я для вас сделала.

— Как же, Марджи, — сказала она, глядя на недружелюбно протянутую ей руку. Затем она ошеломила свою младшую племянницу, обняв ее и нежно и радушно прижав к своей большой груди. Спустя долгое время сказала:

— Я никогда об этом не говорила, но хочу, чтобы ты знала. Мне не следовало оставлять у себя то аметистовое кольцо. Мне надо было позволить Амелии взять его себе. Теперь я думаю обо всех годах, которые я потеряла. Моя сестра была жива, а я вела себя, будто ее не было. Теперь я понимаю, какой была глупой.

— Значит, вы поссорились из-за кольца? — спросила Марджори.

Миссис Вэнстроу кивнула. В ее голубых глазах стояли слезы.

— Кольцо и тысяча других пустяков. Теперь это кажется довольно глупым, но в то время… — Она покачала головой. — Мы были обе упрямы, твоя мать и я. У меня и Амелии был один и тот же недостаток, и он навеки разлучил нас. Надеюсь, что твое упрямство не помешает тебе любить.

Марджори не знала точно, что имела в виду тетя, давая такой странный совет. Упрямство, по ее мнению, не мешало ей любить, ей скорее мешали отсутствие богатства и влиятельного положения.

В то же время за все те многочисленные недели, которые Марджори провела в обществе тети, ее дорогая тетя Лидди ни разу не произносила такой искренней речи. Однако ее не удивило, что в следующий миг миссис Вэнстроу осушила слезы и сказала:

— Что ж, не будем копить сожаления о прошлом, не так ли?

И эта тема была оставлена, причем, без сомнения, навсегда.

Марджори почувствовала, как странные слезы внезапного одиночества жгут ей глаза, когда она шла в прихожую и завязывала шапку под ухом. Она не думала, что тетя так нежно ее обнимет или что она испытает невыносимое чувство отчаяния, когда ей придется покинуть «Полумесяц». Но это было так, и расстояние от прихожей до наемного экипажа, который ждал их с Чарли на улице, было одним из самых длинных, которые ей когда-либо приходилось пройти в жизни.

Марджори прожила в своих комнатах не больше недели, когда к ней пришел неожиданный посетитель. Она услышала стук в дверь и, оторвавшись от наброска легкого платья — она смело украшала кайму не менее чем семью рядами элегантной отделки рюшем, — с изумлением увидела на пороге миссис Раштон. Удивленная этим визитом и все же обрадованная, она пригласила миссис Раштон войти, прося Чарли поклониться как можно вежливей.

Чарли так и сделал, мило улыбаясь, а затем снова сел на пол и продолжал рисовать собаку с очень длинными ушами.

Несмотря на все трудности положения Марджори, у нее не было причины стесняться своей очаровательной обстановки, которую она придумала для их маленьких комнат. Долгими вечерами она делала стежки на симпатичном ситце с цветочным узором и однотонной пурпурной хлопчатобумажной ткани. Окна, диван, два стула и кровать — все выглядело свежим и ярким. Разве что незавидный вид из окон ее комнат на втором этаже несколько портил впечатление.

Миссис Раштон, держа руки внутри меховой муфты из-за прохлады октябрьского утра, медленно обвела комнату взглядом и улыбнулась. Марджори показалось, что эти ткани и весь оживленный внешний вид ее дома навели элегантную даму на какую-то мысль. Она позволила Марджори взять ее муфту и мантилью и немедленно начала говорить на всевозможные обычные темы: как ей понравилась свадьба Дафны, как миссис Притчард почему-то пришла в волнение и отвезла Оливию в Лондон, как у распорядителя внезапно случился приступ подагры и как ее сын Грегори переехал в свой дом в «Усадьбу».

— Что приводит меня совершенно обходным путем к причине моего посещения, мисс Чалкот.

Марджори сделала чай и предложила чашку миссис Раштон. Та взяла ее с благодарностью и затем продолжила:

— Ваша тетя дала мне понять, что вы собираетесь брать сдельную работу у одной из наших местных портних. Это правда?

Марджори кивнула.

— Но только пока я не накоплю, занимаясь хозяйством, достаточно средств, чтобы взять в аренду магазин на Юнион-стрит.

Миссис Раштон кивнула головой.

— Я так и подозревала. Миссис Вэнстроу знает о ваших планах?

Марджори покачала головой.

— Я боялась, с ней случится апоплексический удар, если она узнает, что я собираюсь открыть свое собственное заведение здесь, в Бате. Я хотела до поры до времени избавить ее от этих страданий. Шить у себя в комнатах должно казаться ей более светским занятием и, следовательно, более приемлемым, чем торговля. Эти месяцы я проведу одна со своими иголками и нитками. В немалой степени это подготовит тетю Лидди к тому дню, когда весь высший свет узнает о моих истинных стремлениях.