Валери Кинг - Свадьба на Рождество

Ожидание становилось непереносимым. Сколько пробежало минут, она не могла сказать. Пятнадцать, двадцать? Все это время она тревожно осматривалась по сторонам, но высокие буки и корявые дубы закрывали от нее окрестности.

Внезапно где-то неподалеку замелькал огонек.

— О, боже! — прошептала Мэри.

Свет виднелся примерно в полумиле. Если там были люди, они не могли не видеть и ее фонарь. Нужно было немедленно потушить огонь. Но как они тогда вернутся в Хэверседж? Ведь в темноте так легко опрокинуться, свалиться в придорожную канаву! Хью говорил, что знает дорогу как свои пять пальцев. Что ж, скоро они убедятся так ли это или он просто хвастал.

Приоткрыв фонарь, Мэри задула свечу.

Снег у нее под ногами смешался с грязью. Мэри пришло в голову, что при утреннем свете следы колес двуколки будут видны. Всякий сможет легко убедиться, что они ведут в Хэверседж — если только всем им удастся вернуться в Хэверседж, прежде чем их схватят…

Мэри не хотелось оставлять лошадей, но ей было необходимо выяснить, что происходит в пещерах, и, если возможно, дать знать Хью, что к ним кто-то приближается. Она попросила лошадей оставаться на месте, хотя прекрасно понимала, что от ее уговоров мало толку, и побежала ко входу в пещеру.

— Хью, поторопись! — крикнула Мэри в черный провал. — Я видела свет фонаря, нас кто-то преследует!

В первую минуту ответа не последовало, однако потом до нее донесся голос Хью — было ясно, что он еще где-то глубоко:

— Разверни лошадей в сторону Хэверседжа!

Слава богу! Сразу успокоившись, Мэри побежала к двуколке. По дороге она дважды упала, сильно разбила колени об острые камни, но не остановилась, а только поморщилась от боли. Что-то холодное и влажное упало ей на щеку — раз, потом другой. Снежинки! Благословляя судьбу, Мэри ощупью добралась до лошадей. Снег уже валил густыми хлопьями, когда она вскарабкалась в двуколку и медленно развернула ее.

Было очень темно, и без фонаря она могла видеть только на несколько футов вперед. Однако свет справа невозможно было не заметить. Теперь он был еще ближе и ярче. Сколько у них еще есть времени, чтобы скрыться от погони?

«Хью, о Хью!» — молила она про себя.

Через минуту Мэри услышала у себя за спиной шаги — Хью, Кит и Амабел пробирались по снегу. Обернувшись, она увидела, что Кит тяжело опирается на плечо брата.

— Рана кровоточит, — донесся до нее шепот Амабел. — Нас обнаружат по следам крови на снегу.

— Нам сейчас об этом не приходится думать, — ответил Хью. — Будем надеяться, что все следы заметет.

Он вскочил в двуколку и протянул руку Киту.

— Ты можешь подняться, Кит? Постарайся! Кто-то сюда приближается, они уже в четверти мили от нас. Мы должны успеть скрыться.

Мэри ничего не видела за его спиной, но в следующее мгновение Хью тяжело привалился к ней, а Кит громко застонал — его наконец удалось втащить на двуколку.

— Везите Кита домой, — сказала снизу Амабел. — Я найду его лошадь и прискачу вслед за вами. Обо мне не беспокойтесь.

Хью взмахнул кнутом, и двуколка тронулась.

— Ты хорошо сделала, что потушила фонарь, — сказал он. — Хотя, конечно, в темноте нам придется трудно. Я надеюсь только, что знаю эту дорогу лучше, чем кто бы то ни было.

Мэри оглянулась. На небе нависли тяжелые тучи, снег валил все сильнее с каждой минутой. Позади мелькнула какая-то тень: Мэри с трудом узнала в ней Амабел верхом на лошади Кита. Обогнав их, Амабел скрылась в темноте.

Мэри поддерживала Кита, а Хью рысью гнал лошадей к дому. Раз-другой он едва не налетел на дерево, потом чуть было не пропустил поворот, так что они легко могли оказаться в канаве. Но наконец наиболее опасная часть дороги осталась позади. Через четверть часа они были уже в ближнем лесу, а еще через несколько минут вдали замелькали огни дома.

Мэри никогда еще ничему так не радовалась, как появлению на горизонте Хэверседжа. Когда очертания дома сделались вполне различимыми, Хью погнал лошадей вовсю. Чувствуя близость теплой конюшни, они повиновались с готовностью; еще несколько минут — и старший конюх уже распрягал их.

Амабел была уже там и отдавала распоряжения конюхам. Как только Хью, взяв Кита на руки, понес его к дому, она с помощью грума закатила двуколку в конюшню.

Мэри сначала удивилась, что Амабел не пошла с братьями, но потом поняла, что сейчас главное замести следы. Втроем они обтерли двуколку со всех сторон, удалив снег и грязь с колес, а потом застелили весь пол конюшни свежим сеном.

Словно зачарованная, Мэри следила за каждым движением Амабел. Как странно было видеть ее на ногах и в мужском платье!

Заметив ее взгляд, Амабел улыбнулась.

— Мы ведь еще не успели с тобой поговорить. Представляю, как ты удивлена! Ну, думаю, здесь мы закончили. Поднялась такая метель, что наши следы уже замело. Пойдем домой, я тебе все расскажу.

Мэри покорно последовала за ней. Они вошли в дом через кухню, и там Амабел заставила Мэри снять сапоги.

— Братья пришли? — спросила она кухарку.

— Да, мисс. — Кухарка выглядела озабоченной, но отнюдь не удивленной.

— Тогда займитесь сапогами — или все пропало. Это первое, что они захотят увидеть.

— Слушаюсь, мисс.

— Моя горничная здесь?

— Да, мисс.

— Пришлите ее в мою комнату. Ей придется вычистить и платье мисс Фэрфилд.

— Сию минуту, мисс.

Мэри снова изумилась: кухарка повиновалась Амабел, как заправский солдат. Очевидно, кое для кого из прислуги деятельность Амабел не была тайной…

Снова слепо повинуясь Амабел, Мэри последовала за ней в ее спальню. Обе они были в одних чулках. Амабел предложила Мэри свой халат, они переоделись и с ногами уселись на постель. Храп няни стал своеобразным аккомпанементом рассказу Амабел.

— Я ведь с самого начала знала, что ты — друг Лоренса. Он заставляет нас всех надевать маски, но мне иногда говорит, кто идет с нами на дело.

Воспоминания о ее первой ночи в Дербишире охватили Мэри.

— Так это ты была с ним тогда?! — воскликнула она. — Когда мы напали на карету Хью, я думала, что с Лоренсом какой-то молодой человек. Но ведь это была ты, да?

Амабел кивнула и неожиданно рассмеялась.

— Как тебя Хью тогда целовал — а еще жених! Я поразилась тогда, а потом подумала, что рада твоему приезду. Я всегда считала, что Гонория Хью не подходит. Никогда она не будет ему хорошей женой! Никогда!

Амабел соскочила с кровати и подошла к окну. Мэри хотелось протереть себе глаза. Неужели это та самая больная девушка? Как она энергично двигается!

— Когда ты обнаружила, что можешь ходить?

— Примерно через месяц после несчастного случая, — ответила Амабел без малейшего смущения.

— Что? — воскликнула Мэри. — Так это же было два года назад! Два года ты провела в инвалидном кресле? Как это, наверное, было тяжело!