Линси Сэндс - Горец-дьявол

— Не сейчас, — ответил Каллен. — Вероятно, в этом году, но позже. Ты можешь пригласить его к нам, если хочешь.

Она страшно обрадовалась его предложению, затем указала на Милдред и Мака:

— А они здесь надолго?

Каллен кивнул.

— Милдред может остаться? — спросила Эвелинда, желая избавиться от последних сомнений.

— Она твоя горничная, — просто ответил он.

— А Мак?

— Ты говорила, он твой друг, — пожал плечами Каллен. — Он шотландец, к тому же Скэтчи стареет и кто-то должен заменить его и руководить его дочерью на конюшне.

Эвелинда озадаченно затихла. Она знала, что Скэтчи конюх. Кажется, он был одним из немногих здешних мужчин, которые действительно занимались чем-то еще, кроме игрищ с мечами. Но оказывается, его дочь тоже ухаживала за лошадьми. В другое время это заинтересовало бы Эвелинду куда больше. Однако сейчас ее гораздо сильнее взволновал поступок мужа.

— Вы послали за ними, потому что поняли, как я скучаю? — спросила она, и ее глаза наполнились слезами. Выходит, на самом деле он внимательно ее слушал.

— Нет.

Незнакомый голос заставил Эвелинду обернуться. К ним подходил высокий, замечательно красивый светловолосый мужчина. Она сразу узнала его. Он был одним из тех людей, которые приехали в д'Омсбери вместе с Калленом, а потом куда-то исчезли. Однако кто он такой, она понятия не имела.

— Тэвис, — представился красавец, очевидно заметив ее замешательство. — Я двоюродный брат Каллена. Твой тоже, раз вы поженились.

— О… — Эвелинда прилежно улыбнулась и кивнула: — Очень приятно, кузен Тэвис.

Ее чопорное приветствие заставило Тэвиса широко улыбнуться, он весело сверкнул глазами и, указывая на мужчин, идущих следом за ним, отрекомендовал их:

— Джилли, Рори и Джаспер.

Вежливо кивнув каждому из улыбающихся мужчин, Эвелинда вновь посмотрела на Тэвиса. Он пояснил:

— Каллен обо всем распорядился еще перед отъездом из д'Омсбери. Вы уехали, а мы должны были остаться, погрузить твое имущество в фургон, взять твоих людей и двинуться следом.

— Точно, миледи, — подтвердил невысокий веснушчатый рыжеволосый человек, которого звали Джилли. — Мы торопились как могли, но с фургоном всегда путешествуешь медленнее.

Эвелинда смотрела на мужчин, и до ее сознания постепенно начинало доходить, почему они тогда исчезли. Они остались в д'Омсбери, чтобы проследить за сборами и доставить фургон с ее вещами в замок Доннехэд.

— Мы забрали оттуда все, что принадлежит вам, — сказала Милдред, вновь привлекая к себе внимание Эвелинды. — Поначалу Эдда пыталась нам помешать, но Тэвис и другие мужчины просто приказали ей уйти с дороги. Мы взяли ваши гобелены и…

В этот момент горничной пришлось прерваться — ее госпожа круто развернулась и кинулась к дверям.

— О! — выдохнула Эвелинда, выскочив за дверь и остановившись на ступенях главной башни.

Прямо перед ней во дворе стоял доверху нагруженный фургон. Она взволнованно оглядела знакомые вещи, затем обернулась к дверям. Первыми вышли сияющие Милдред и Мак, за ними следовал Каллен с четырьмя мужчинами, сопровождавшими фургон в поездке.

— Вы привезли стулья из моей спальни! — изумленно воскликнула Эвелинда и понеслась по ступеням вниз.

— Милдред прихватила бы и твою кровать, но она не поместилась, — насмешливо сообщил Тэвис.

Вслед за Милдред и Маком он спустился к фургону, вокруг которого ходила Эвелинда, нежно гладившая знакомые вещи.

Ей словно привезли кусочек родного дома. С каждым предметом связаны воспоминания, хорошие и плохие. Хорошие — память о родителях, плохие — об Эдде. Эвелинда решила помнить только хорошее, а плохое непременно забыть. У нее вполне достаточно проблем в настоящем, чтобы расстраиваться из-за прошлого. Что было, то прошло. Эдда больше не сможет унизить и обидеть ее, а травить себе душу воспоминаниями о мерзостях мачехи — значит продолжить ее дело.

— Мои гобелены, — прошептала Эвелинда, потрогав один из свертков, и ее взгляд скользнул дальше: — И подушки, которые вышивали мы с матушкой!

— И вся ваша одежда, и даже вышитые простыни, отложенные для вас вашей матерью, — улыбнулась Милдред и, становясь серьезнее, добавила: — А еще портреты ваших родителей.

Незаметно смахнув слезы, набежавшие на глаза, Эвелинда повернулась к мужу и робко улыбнулась.

— Спасибо, — сказала она тихо, но исключительно проникновенно.

Он хмыкнул.

Эвелинда еще раз окинула взглядом фургон, насупилась и покачала головой. Она вспомнила, как расстраивалась при мысли о том, что навсегда осталась без стольких памятных с детства вещей. Хотя, конечно, отдала бы их все не задумываясь, только бы Милдред и Мак были рядом. Однако, похоже, удастся сохранить при себе и любимых людей, и имущество. Значит, ее страдания и переживания не имели никакого смысла.

— Почему вы мне ничего не сказали? — в замешательстве спросила она у мужа.

Если бы он предупредил о Милдред, Маке и вещах, последние несколько дней не были бы столь мрачными и беспросветными. Радостное ожидание сильно скрасило бы ее жизнь и помогло пережить тоскливое одиночество.

Каллен пожал плечами:

— Ты полагала, что я ни о чем не позаботился. Я не стал возражать, раз тебе хотелось так думать.

— Мне хотелось? — недоверчиво переспросила Эвелинда, чувствуя, как в ее душе закипает гнев. — Вы думаете, мне хотелось считать себя обладательницей только той одежды, в которой я приехала? Вы думаете, мне хотелось напяливать платье вашей умершей жены и позориться перед соседями? Вы думаете, мне хотелось рыдать по ночам от тоски по любимым людям? Вы думаете, мне хотелось терять все связи с прошлым и ощущать себя полностью оторванной от семьи?

— Рыдать? — нахмурился он, определенно задетый этим словом. — Когда ты рыдала?

— Когда вы спали! — вырвалось у Эвелинды, и она почувствовала, что стремительно краснеет. В своем смущении она была не одинока. Мак и другие мужчины обменялись недоуменными взглядами, явно испытывая страшную неловкость. Правда, Милдред выглядела скорее огорченной за хозяйку, чем смущенной. Эвелинда вовсе не удивилась, когда горничная привычно встала у нее за спиной, готовая оказать поддержку.

— Хм, — пробормотал Мак, нарушая всеобщее молчание. — Что ж, думаю, самое время разгрузить фургон.

Схватив за руку Милдред, он потащил ее к повозке. Эвелинда слышала шипение упирающейся горничной. В ответ Мак ворчливо посоветовал Милдред не встревать между Эвелиндой и Калленом, затем всучил ей подушку, сам решительно взял стул и, подталкивая впереди себя горничную, двинулся к лестнице. Остальные мужчины спешно похватали первые попавшиеся вещи и последовали его примеру, лихорадочно покидая поле брани.