Кэтрин Коултер - Хозяин Ястребиного острова

– Я останусь здесь, Рорик. Я хочу спать.

– Меня не волнует, чего ты хочешь. Идем.

Мирана поднялась на колени. На поясе у нее был нож. Она решила сделать то, что должна была сделать.

Рорик взял девушку за руку и потянул вперед, прижав ее к себе и пристально вглядываясь в ее лицо. Его глаза сначала потемнели, потом приняли свой обычный цвет.

– Пойдем, – повторил он и потянул ее к выходу.

Они почти дошли до амбара. Над головой ярко светила луна, освещая им путь. Мирана помнила о том, что они с Энтти должны бежать этой ночью. Возможно, им больше не представится такой случай, но Рорик… как ей быть с мужем, с человеком, который так переменился к ней, которого она больше не узнавала, человеком, чей каждый новый поступок пугал ее?

Он завел ее в амбар и запер дверь. Животные вели себя тихо. Не сказав ни слова, Рорик толкнул ее на кучу соломы. Он даже не удосужился ее раздеть, а лишь задрал подол платья, приподнял сорочку и, присев на корточки, принялся ее разглядывать.

– Ты красивая, – нахмурившись, вымолвил он наконец и положил ладонь на ее живот. Некоторое время Рорик молча гладил ее, напряженно глядя в глаза. Затем его пальцы начали медленно опускаться вниз и наконец дотронулись до ее плоти. Мирана затаила дыхание, чувствуя, как его пальцы ласкают ее. Она не ожидала ничего подобного. Чувство, которое она испытала, было похоже на боль, ощущение было очень сильным, и ей хотелось продолжения, до тех пор пока… пока с ней не произошло нечто. Она не поняла, что произошло, но ей хотелось испытать это снова. Ее бросило в жар, ее плоть увлажнилась. Она была ошеломлена тем, как отвечало ее тело на прикосновения его пальцев. Это было ни с чем не сравнимое, великолепное чувство.

– Я не знаю, как мне быть, – неожиданно зло сказал он. Затем, не говоря больше ни слова, набросился на нее. Он прижал ее своим телом, стараясь раздвинуть ноги. Мирана сопротивлялась. Только что пережитые ею чувства в мгновение ока были поглощены паническим страхом.

И тут боль пронзила ей живот, и она закричала, пытаясь согнуться.

Рорик поднялся на локтях.

– Не трогай меня, – тяжело дыша, сказала она, не на шутку испугавшись, но на этот раз не его.

– Что случилось?

– Живот, – пробормотала она, отталкивая его. Рорик откатился в сторону, глядя, как она согнулась от очередного приступа боли. Мирана повернулась на бок, обхватив себя руками и тихо вскрикивая. Рорик помрачнел.

– Что с тобой?

– Не знаю. Очень больно, Рорик. – Теперь приступы повторялись гораздо чаще и были более сильными. Вдруг она поднялась на колени, и ее начало рвать до тех пор, пока в желудке не осталось ничего, кроме желчи. Но тем не менее ее продолжало трясти и выворачивать наизнанку.

Рорик придерживал Мирану за плечи, убрав волосы с покрытого испариной лица. Он чувствовал, как ее тело содрогалось от рвотных позывов.

Ее выворачивало до тех пор, пока, совершенно обессиленная, она не упала ему на грудь.

– Может, причина в том, что ты ела, – сказал Рорик. – Тогда другие тоже должны испытывать недомогание. Лежи спокойно. Я принесу немного воды, чтобы ты прополоскала рот. Не двигайся, Мирана.

Вернувшись, он приподнял ее и медленно поднес к ее губам деревянную чашку с водой. Мирана прополоскала рот, выплюнула воду и сделала небольшой глоток. Боль не заставила себя долго ждать, и Мирана застонала.

– Аста тоже больна, – произнес он. – Больше никто. Мирана молчала. Боль была настолько сильной, что ей хотелось умереть. Она закрыла глаза, ее голова покоилась на его груди.

– Я перенесу тебя в мою спальню. Родители будут спать в наружных покоях.

«Оттуда мне будет труднее сбежать», – на мгновение мелькнуло у нее в голове и тут же забылось. Спазм повторился с новой силой, и Миране показалось, что она умирает. Такую сильную боль вряд ли кто-нибудь мог вынести. Мирана даже не представляла, что такое бывает.

Приступы боли не отпускали ее всю ночь, повторяясь вновь и вновь. В каком-то забытьи Мирана поняла, что рядом с ней мать Рорика. Она поднесла к ее губам чашку и попросила выпить. Это был лечебный отвар, который должен был остановить болезненные спазмы желудка и успокоить ее. У Мираны мелькнула мысль, что Тора дает ей яд, от которого она уснет навеки, но ей уже было все равно. Она послушно выпила отвар. Он был кислым на вкус и напоминал прокисшее молоко, но боль прекратилась, и Мирана заснула. Она спала до тех пор, пока ее не разбудил очередной спазм в желудке.

На этот раз возле кровати сидела старая Альна. Она обтирала ее лицо куском прохладной влажной ткани, и это приносило некоторое облегчение. Старуха развлекала Мирану рассказами о том, что вскоре женщины займутся приготовлением сыра, о том, что благодаря дождю, лившему последние несколько дней, быстро поднялись и заколосились посевы, о Скулле, который так высок, что запросто мог бы прогуливаться между рядами ячменя и, размахивая руками, отпугивать птиц и зверей. Мирана слушала ее болтовню и недоумевала, почему Альна так ухаживает за ней. Это казалось ей бесполезным, она была уверена, что скоро умрет.

Проснувшись однажды, Мирана ощутила, что она парит над своим телом, чувствуя себя необыкновенно легкой, невесомой, как облачко или морской ветерок. Она испытывала чувство какой-то странной пустоты, ей хотелось наполнить себя чем-то, что придало бы ей такую же тяжесть, как прежде. Через некоторое время она вновь почувствовала себя в собственном теле, и ей захотелось умереть от невыносимых, выворачивающих внутренности спазмов.

Рорик не отходил от нее. Когда бы она ни проснулась, он либо лежал рядом на кровати, либо тихо разговаривал с кем-то. Он легонько растирал ей спину, массировал живот, поддерживал, когда после очередного приступа рвоты ее начинало трясти и она без сил падала ему на руки. Время от времени спазмы прекращались, но с прежней силой повторялись снова и снова. Мирана чувствовала, что с каждым разом становится все слабее, ее воля к жизни таяла на глазах, у нее больше не было сил противостоять мучительным натискам боли.

На заре Мирана погрузилась в глубокий сон, ее голова бессознательно покоилась на груди Рорика. Проснулась она в полдень. Она лежала не шевелясь, боясь вызвать очередной болезненный спазм, но он не последовал даже через некоторое время. Она была очень слаба, болели ребра и мышцы живота. Не было больше ни сил, ни воли. Она ощущала себя дряхлой старухой, намного старше Альны. Единственное, чего ей хотелось, так это спать.

Мирана с трудом открыла глаза на звук, донесшийся от входа. Это был Рорик.

– Я принес мясной бульон, его приготовила для тебя Утта. Она сказала, что ее мама очень любила мясной бульон, это было единственное, что она могла есть без рвоты, перед тем как умерла, – сказал он.