Кэтрин Коултер - Ночной огонь

— То немногое, что оставил лорд Рендел, Неста, давно потрачено, — отозвалась Ариель. — Насколько я понимаю, все, включая дом и земли, будет вскоре продано.

— О, дорогая, мне очень жаль, — охнула Неста. — Я и понятия не имела.

— Я тоже, — вмешалась Ленни, выпрямившись в кресле.

Ариель решила сказать правду. Почему нет?

— Я тоже ничего не знала. Видите ли, поверенный и управляющий моего первого мужа ограбили поместье, даже заложили дом и покинули Англию, когда я известила их, что желаю все распродать и уехать из страны. Так что, Неста, от так называемого богатства ничего не осталось. Я приехала бы к тебе в Бостон, как намеревалась, всего с сотней фунтов в кармане.

— Но ты встретила Берка! — весело докончила Неста.

— Совершенно верно.

В комнату вошли смеющиеся джентльмены. Берк немедленно направился к жене, но ничего не сказал, просто взял ее за руку и сел рядом. Перси встал рядом с Ленни, устроившейся за пианино. Алек, наклонившись, поцеловал жену в щеку. Найт обнаружил, что остался в одиночестве и, с сожалением улыбнувшись, покачал головой:

— Крайне неприятное ощущение, — заметил он, ни к кому в особенности не обращаясь.

— Придется отправляться к алтарю, дружище.

Тогда нигде не окажешься лишним, — ухмыльнулся Берк.

Было уже почти одиннадцать часов, когда Алек сказал:

— Несте пора в постель. Уже довольно поздно. Вскоре после этого разошлись остальные гости, и Ариель последовала за Берком в его спальню. Она стояла посреди комнаты, не представляя, что делать. Китайскую ширму сегодня унесли в починку, и Ариель не двигалась с места, зная, что ведет себя глупо, но не в силах просто уйти в другую комнату.

Берк зажег дрова в камине, поднялся и, потянувшись, прислонился к каминной доске, пристально глядя на нее:

— Тебе было весело?

— Да, очень.

— Я рад. Ну а теперь, Ариель, раздевайся. Снимай одежду. Всю.

Ариель молча уставилась на него, не в силах осознать смысл жестоких слов. Она была так счастлива, спокойна, ненадолго забылась, и вот сейчас…

— У тебя что-то со слухом, Ариель? — резко бросил он. — Я велел тебе сбросить одежду. Хочу видеть тебя обнаженной.

Приказы Пейсли. Слова Пейсли.

Пальцы сами вспорхнули к верхней пуговице платья. Она ощутила гладкость шелка, шероховатость обметки петель, увидела, как расходится вырез, почувствовала себя обнаженной, уязвимой и беспомощной.

— Не понимаю, почему ты делаешь это. Ты был так добр ко мне…

— Считаешь, что я по доброте душевной должен пожертвовать своими удовольствиями? — оборвал ее Берк и, выпрямившись во весь рост, сделал шаг вперед.

Из горла Ариель вырвался тихий испуганный вскрик, и пальцы еще быстрее побежали по ряду пуговиц.

— Когда останешься голой, я хочу увидеть тебя на коленях, дорогая жена. Возможно, я пожелаю, чтобы ты снова ласкала меня ртом, как в тот вечер, в конюшне. Помню, что нашел тебя достаточно хорошо. вышколенной.

Ариель остановилась, невольно сжав кулаки, глядя в жесткое лицо, холодные глаза. В мозгу вихрем пронеслись события сегодняшнего дня, и она покачала головой будто в ответ его словам, своим мыслям и чувствам:

— Почему ты это делаешь? — повторила она.

— Твой дрожащий голосок вовсе не вызывает во мне особой жалости, Ариель. Ну что, будешь поступать, как велено, или принести хлыст?

Ариель в ужасе наблюдала, как Берк подходит к комоду, открывает ящик и достает гибкий хлыст для верховой езды. Девушка, онемев, уставилась на него.

— Нет! — выкрикнула она наконец. — Нет!

— Что «нет?» — осведомился Берк, похлопывая хлыстом по ладони.

— Ты не ударишь меня.

— Не ударю? Ты в этом уверена? Что заставляет тебя так считать? Все мужчины одинаковы, Ариель, каждый из нас наслаждается, причиняя боль тем, кто не способен себя защитить, мы положительно счастливы, унижая, наших жен, причиняя им боль. Кому лучше знать, как не тебе?

— Нет-нет, ты не такой.

Не спуская с нее глаз, Берк снова шагнул вперед, продолжая ритмично похлопывать хлыстом по ладони..

Но Ариель не двигалась. Взгляд был устремлен не на кнут, а на лицо мужа.

— Ты не такой, — повторила она с еще большей убежденностью, и голос се звучал так словно девушка действительно верила тому, что говорит, а не просто надеется, что это правда.

— Ты уверена в этом, не так ли?

— Да. Ты не такой человек, Берк.

— Раздевайся, Ариель.

— Не стану. Не позволю тебе позорить меня подобным образом.

— Ты посмеешь противиться? Ослушаться меня?

— Да, если это именно то, что я делаю сейчас. Берк подошел к ней, сжал подбородок длинными пальцами, но Ариель не отстранилась. Он слегка запрокинул ее голову:

— Я могу избить тебя, когда и как захочу. До крови. Так, как не снилось Эвану Годдису. Могу заставить тебя делать все, что захочу.

— Можешь. — Ариель глубоко вздохнула. — Но не заставишь. Ты меня любишь.

— Это ты так считаешь. Я мужчина, Ариель. Неужели не ясно, что. все мужчины — лживые ублюдки, жестокие злобные животные?

Ариель по-прежнему не сводила взгляда с его лица:

— Только не ты.

— Так, значит, — задумчиво заключил Берк, наблюдая за побледневшей девушкой, — что же получается? Я нашел жену, которая наконец поверила мне? Которая во мне не сомневается?

Ее глаза потемнели, расширились, зрачки превратились в огромные черные озера. Берк, словно зачарованный смотрел в них, не в силах оторваться.

— Ты сделал это нарочно, — дрожащим голосом пробормотала Ариель.

— О чем ты?

— С самого дня свадьбы, — медленно выговорила она, — ты все это делал намеренно.

— Что? Неужели ты даже не можешь ответить разумно?

— Ты терзал меня, провоцировал, дразнил, пока….

— Пока ты не решила ответить тем же?

— Да!

— И что случилось, когда ты собралась с духом, Ариель?

— Ничего, потому что ты не причинишь мне боли.

Ты просто не способен на это, невзирая на все твои угрозы.

— Представить только! — улыбаясь, вздохнул Берк.

Ариель схватила хлыст, швырнула его через всю комнату:

— Ты и твое проклятое притворство! Берк рассмеялся, весело, от души, не в силах сдержаться, и, схватив ее за талию, поднял над головой. Ариель, уцепившись за руки мужа, испуганно смотрела на него.

— Теперь остается только хорошенько откормить тебя. А потом…

— Потом что?

— Как что? Потом у меня будет не жена, а истинное совершенство!

— Поскольку ты сам совершенство, будет только справедливо, если жена у тебя будет рыбкой из того же пруда, не так ли?

— Очаровательная метафора. Конечно, мы будем плавать рядом, всю жизнь, вместе и навсегда.

Берк поставил ее на пол, продолжая прижимать к себе.

Артель прислонилась щекой к его плечу, обняла за талию.

— Ты так сильно напугал меня. Он сдавил ее чуть сильнее.