Кэтрин Коултер - Ночной огонь

Когда Этьен закончил свою речь, голос его слегка дрожал. Ариель молча уставилась на него. Она знала, глубоко в душе знала, что Этьен так прости не сдастся. Но все это не имело ни малейшего смысла!

— Никак не могу понять тебя! — сказала она вслух. — Я в жизни не причинила тебе ни малейшего зла. Твой отец заставил меня проделать это с тобой против моей воли и насильно. Почему ты так жесток? Почему хочешь принудить меня, мучить и издеваться? Повторяю, Этьен, зачем тебе это нужно?

Этьен задумчиво нахмурился; серо-голубые глаза сузились.

— Я уже как-то говорил тебе, но ты не пожелала слушать. Отец отдал тебя мне. Я возьму тебя и пролью семя в твое чрево. Ты родишь моего ребенка. Он, к сожалению, не, будет хозяином Рендел-холла, зато станет когда-нибудь графом, богатым и могущественным человеком. А ты будешь принадлежать мне, как и задумал отец. Как только муж заплатит за тебя. я покину Англию. Желаю перебраться в Неаполь. Да, там тепло и женщины сочные, как перезрелые фрукты, по крайней мере если верить Эвану. Он рассказывал, что нигде столько времени не проводил в постели, как в Италии. Правда, не знаю, стоит ли его слушать. женщины не очень-то обращают внимание на твоего брата. Не слишком-то привлекательная личность, могу сказать.

— Ты должен отпустить меня, Этьен. Сейчас. Берк убьет тебя, если ты этого не сделаешь.

— Берк? Ах да, Берк Драммонд. Скажи, Ариель, как он оценил изысканные приемы, которым обучил тебя мой отец?

— Прекрати! Черт бы тебя взял, немедленно освободи меня!

Этьен выпрямился, и Ариель прижалась спиной к столу. Он решительно направился к ней. Ариель последним бешеным рывком попыталась освободиться. Веревки лопнули и сползли на пол. Этьен потянулся к ней, и Ариель, выбросив вперед руку с ножом, слепо ударила. Но Этьен успел уклониться и отпрыгнуть в сторону. Однако нож проткнул рукав сорочки, оцарапав предплечье. Этьен, сделав ложный выпад вправо, бросился на нее с такой быстротой, что Ариель врезалась в стол, вцепился в ее запястье и начал крутить, пока нож не свалился на пол. Этьен ногой отбросил его подальше.

— Сука! — прошипел он, ударив Ариель по лицу. Ноги ее по-прежнему были связаны, и пощечина бросила ее на пол. Он кинулся на Ариель, придавил всем весом тела, сел на нее верхом, и щеку снова обжег сильный удар.

— Значит, замышляла прикончить меня?! Ариель не издала ни звука, не в силах отдышаться. Стреляющая боль от падения на каменный пол пронзила плечо и спину. Щеки горели.

Этьен поднял руку, взглянул в лицо Ариель и медленно опустил.

— Нет, — сказал он больше себе, чем ей, — не сейчас.

Он поднялся, поставил Ариель на ноги и, продолжая поддерживать, крикнул:

— Доркас! Иди сюда, старая ведьма! Ариель услыхала шаркающие шаги. Видимо, старуха стояла за дверью, пережидая, пока Этьен кончит издеваться над беспомощной жертвой. Войдя в кухню, она взглянула на Ариель и медленно покачала головой:

— Все хорошо, мисс Ариель. Я позабочусь о вас, как всегда. Вы в безопасности, не бойтесь ничего.

Голос был мягким, воркующим, но монотонным и невыразительным, — Заткнись! — резко приказал Этьен. — И принеси горячей воды. Твоей хозяйке нужна ванна. Я желаю, чтобы она мылась наверху, в спальне хозяина. Понятно?

— Да, милорд.

— Доркас, подожди! Не надо!

Но Этьен сжал ее так сильно, что ребра, казалось, вот-вот треснут. Правда, боль можно не замечать. Она сама видела, как Берк делал это. Значит, и она сумеет. Нужно всего-навсего сосредоточиться и глубоко дышать. Придется собрать волю и мужество.

— Не пытайся ускользнуть от меня, черт бы тебя взял!

Этьен опять ударил ее по лицу.

— Хочу, чтобы ты сознавала все, что я с тобой делаю. Я заставлю тебя испытывать блаженство, Ариель, настоящее блаженство, не то что мой отец. Ты не скроешься от меня, я этого не позволю.

Он притянул ее к себе, сжал подбородок и впился губами в губы. Потом перекинул через плечо, и когда Ариель попыталась вырваться, сильно шлепнул ее по заду. Он направился было к лестнице, но, неожиданно остановившись у подножья, выругался:

— Я только что вспомнил — твоя проклятая лошадь! Ну что ж, дорогая девочка, считай, ты получила короткую передышку. Нужно позаботиться о твоей кобыле. Если кто-то забредет в эту глушь, может ее увидеть.

Этьен поставил Ариель на нижнюю ступеньку, расстегнул свой кожаный ремень, связал ей руки и прикрутил к перилам.

— Подожди меня, Ариель, — сказал он, похлопав ее по щеке, и вышел из дома.

Ариель прислонилась лбом к связанным запястьям. Что делать? Такую толстую кожу не разорвешь, освободиться невозможно.

Она почувствовала, как слезы жгут веки. Нет, это ничего не решит.

На лестнице раздались шаркающие шаги Доркас, и Ариель вынудила себя поднять голову.

— Все в порядке, мисс Ариель. Ариель почувствовала, как скрюченные пальцы гладят ее по голове.

— Я позабочусь о вас, как всегда. Не помню только, куда я девала крем. Нужно его найти. Не желаю, чтобы у вас остались шрамы, о нет!

Она прошла мимо Ариель и заковыляла к кухне.

Ариель пыталась не обращать внимания на безумную старуху, сосредоточиться на Берке. К этому времени он, конечно, узнал, что она пропала, и обыскивает всю округу. Он не бросит ее. Вспомнит ли Джорди, что хозяйка поехала на восток?

А что будет, когда он, наконец, найдет свою жену, изнасилованную Этьеном? Узнает, что Этьен пользовался ей как последней шлюхой? Что скажет, услышав, что она беременна от другого? Возненавидит ее навеки?

Она ощутила, как с губ готов сорваться долгий воющий стон.

— Все сделано, дорогая девочка.

Она не подняла головы, когда Этьен появился на пороге и, предусмотрительно заперев за собой двери, торжествующе потер ладони. По всему видать, он был в превосходном настроении, просто в превосходном. Все шло так, как он и задумал.

Этьен приблизился к Ариель и слегка погладил по щеке. Та отпрянула так далеко, как позволяли узы.

— Не такой уж я урод, Ариель, правда? Ты должна, конечно, признать это. В отличие от отца я не толст и гнилых зубов у меня нет. Женщины не раз говорили, что я хороший любовник. Возможно, как шлюха, ты гораздо лучше, но я не уступлю тебе. Ну же, прекрати капризничать!

— Отпусти меня!

— Посмотрим, насколько хватит твоего упрямства! — усмехнулся Этьен, отвязывая ремень от перил и освобождая Ариель. Она нагнулась, чтобы развязать веревку, стягивающую щиколотки.

— О нет, не сейчас!

Этьен снова грубым рывком выпрямил ее и перекинул через плечо.

— Ты совсем ничего не весишь, Ариель. Скоро я узнаю, не слишком ли ты похудела. Мне хорошо запомнилось, какой ты была той ночью, когда твое тело так мягко светилось в пламени свечей. Ты была очень стройной, но не тощей. Ах, твои груди… я еще подумал тогда, что они слишком полные для такой изящной фигурки. Я так много ночей грезил о той минуте, когда твои бедра сомкнутся вокруг меня.