Линн Робертс - Превратности любви

— Давайте лучше отложим этот разговор до вечера, Джорджи. — Седж бросил многозначительный взгляд на леди Картерет.

— Вы поступаете со мной так жестоко, Гас. Вы разожгли мое любопытство, а теперь заставляете меня ждать. Я просто ума не приложу, о чем вы собираетесь со мной говорить. Я буду думать об этом до самого вечера и теряться в догадках. — Джорджи вздохнула, нетерпеливо поглядывая на Седжа. — Но я отомщу вам за вашу жестокость, сэр, — заявила она, шутливо погрозив ему пальцем. — В следующий раз, когда мы будем играть в шахматы, я буду беспощадна. Я ни за что не позволю вам отыграться. И не смотрите на меня так, словно я чем-то вас оскорбила. Ваш высокомерный взгляд нисколько не впечатляет меня, милорд, и вы должны это знать.

— Довольно, довольно, Джорджи, — вмешалась леди Картерет, с трудом сдерживая смех. — Придержи немного свой язычок, ты иногда переступаешь все грани приличия.

В душе, однако, она одобряла поведение внучки. Джорджи была права, лорд Седжемур был слишком высокомерен. Что ж, Джорджи поможет ему избавиться от гордыни, в этом у леди Картерет не было сомнений. Прежде чем дать свое согласие на брак, она изрядно помучает виконта. Леди Картерет лишь надеялась, что у того не отпадет желание жениться на ее внучке, — было бы очень жаль лишиться такого жениха.

Седж вскоре откланялся, пообещав Джорджи, что заедет за ней в половине девятого вечера. Теперь, снова повидавшись с ней, он начал сомневаться в правильности принятого им решения. За недолгое время их беседы она уже успела осыпать его насмешками. Неужели она будет продолжать в том же духе, когда они поженятся? Ведь с такой женой он не будет знать ни минуты покоя!

Однако он вовсе не собирался отступаться от слова, данного себе самому. Да и теперь, когда он посвятил в свои планы леди Картерет, было слишком поздно идти на попятную. Он должен покончить с этим делом как можно скорее, в противном случае у него может не хватить решимости. Сегодня же он сделает предложение Джорджане, и они станут мужем и женой в самое ближайшее время. Ведь главное — это избежать скандала, не запятнать доброе имя Седжемуров. Все остальное второстепенно.

Бал был в самом разгаре. Роскошный зал в доме герцогов Боскэстл сверкал праздничными огнями и пестрел разноцветными туалетами дам, кружащихся в танце в объятиях своих кавалеров. Седж сидел на одном из стульев, поставленных вдоль стены, вытянув перед собой больную ногу. Он неотступно следил глазами за Джорджи, которая самозабвенно танцевала с очередным поклонником. Виконт был рассержен и сгорал от нетерпения. Ему еще не удалось поговорить с ней наедине и вряд ли удастся до конца бала. Он не мог даже предположить, что Джорджи пользуется такой бешеной популярностью. Молодые люди толпами вертелись вокруг нее, наперебой приглашая на танец. Она уже успела обзавестись огромным количеством друзей как среди мужчин, так и среди женщин. Ее простота и открытый нрав завоевали расположение окружающих и вовсе не стали предметом насмешек, как он боялся. Он думал, что ей понадобится его помощь, чтобы ее приняли в лондонском обществе, а оказалось: она уже прижилась здесь и чувствует себя вполне уверенно. По логике вещей, он должен бы радоваться за Джорджи, но вместо этого сердится. Она совершенно не нуждалась в нем, а ему бы хотелось выступать в роли ее покровителя.

Более всего Седжа удивляло то, что даже пожилые дамы относятся к Джорджи дружелюбно. Он ожидал, что именно они станут насмехаться над ее простотой и сплетничать на ее счет. Однако она стала всеобщей любимицей. Пожилые матроны обращались с Джорджи с поистине материнской нежностью и называли ее не иначе как «моя дорогая девочка». Он бы никогда не подумал, что эта рыжеволосая девчонка, поразившая его своими дурными манерами при их первой встрече, будет иметь такой успех в кругах высшего света.

Его размышления были прерваны появлением хозяина.

— А, Седжемур, рад вас видеть, — поприветствовал его герцог Боскэстл. — Я слышал, у вас была сломана нога. Но, надеюсь, дело идет на поправку?

— Моя нога скоро придет в норму, герцог, — ответил Седж. — Думаю, к концу лета я уже смогу сесть на лошадь.

Верховая езда была одним из излюбленных хобби Седжа, но из-за ноги он был вынужден отказывать себе в этом удовольствии, так же как и в других. У него не было женщин с тех самых пор, как он перевернулся на холме в Литтл Биктоне. Подобное воздержание было для Седжа невыносимым, он привык к совершенно иному образу жизни.

— Значит, будущей осенью мы сможем выехать вместе на охоту? Приятно слышать. — Герцог похлопал его по плечу. — Кстати, Марго сказала мне, что вы приехали сюда вместе с Джорджи. И знаете, меня это нисколько не удивляет. Вы ведь никогда не отстаете от моды, а Джорджи сейчас самая популярная девушка во всем Лондоне. Все ищут знакомства с ней, все хотят стать ее друзьями, она притягивает к себе людей, как магнит. В ней есть какой-то особый шарм, природное обаяние, которое значит намного больше, чем красота. Да, да, в этой девушке есть что-то особенное.

Бросив восхищенный взгляд в сторону Джорджи, герцог отошел от Седжа и направился к другим гостям. Седж недовольно поморщился. Природное обаяние! Знали бы они, какой злой язычок кроется за этим обаянием! Всякая похвала в адрес Джорджи действовала ему на нервы, он и сам не мог понять — почему. Быть может, он ревновал, но только это был какой-то особый род ревности, она распространялась на все лондонское общество, а не на кого-то в отдельности. Ему казалось, Джорджи ускользнула от него, став центром всеобщего внимания. И ведь действительно сегодня вечером ему не удалось переброситься с ней даже парой слов. Стоило ему только заговорить, как появлялся кто-нибудь из ее друзей или подруг, и она тут же забывала о нем. Не надо было ему вообще приезжать на этот чертов бал. Из-за ноги он был вынужден сидеть в стороне, пока другие танцевали. Он думал, Джорджи будет рядом с ним, она же была поглощена танцами. Лучше бы он поговорил с ней утром, в доме ее бабушки.

Леди Картерет не поехала с ними, сославшись и на приступ ревматизма. Она редко сопровождала внучку во время ее выездов в свет. Обычно обязанности сопровождающей брала на себя дочь одной из ее подруг, Лавинии Фрэзер, леди Уайдкомб. У леди Уайдкомб была дочь Шарлотта, и девушки, выезжая вместе на балы, стали близкими подругами.

Леди Уайдкомб и ее дочь уже находились у леди Картерет, когда Седж заехал за Джорджи, и они отправились на бал вчетвером. Седж был немало рассержен тем, что ему навязали общество этих двух женщин, он рассчитывал, что сможет поговорить с Джорджи, когда они сядут в его экипаж. Пока они ехали, Джорджи болтала без умолку, откровенно восхищаясь его внешним видом и не обращая никакого внимания на укоризненные взгляды, которые бросала на нее леди Уайдкомб.