Виктория Холт - Богиня зеленой комнаты

Все актеры и актрисы трепетали перед Ричардом Бринсли Шериданом, автором «Школы злословия», «Соперников» и «Дуэньи», известным острословом и другом принца Уэльского; в театре он был самым важным человеком. Он увлекся политикой и занял пост министра финансов в коалиционном правительстве, связав свою судьбу с выдающимся государственным деятелем Чарльзом Джеймсом Фоксом. Разве можно было сравнить его с такими владельцами театров, как Дэйли или Уилкинсон! Шеридан отличался от них так же, как Лондон от провинции.

Приехав в Лондон, Дороти сразу же поняла, что ей следует использовать эту необыкновенную возможность и показать все, чему она научилась за годы работы в театре, чтобы остаться здесь. Она делилась своими мыслями с матерью и сестрой; больше всех она боялась Сары Сиддонс.

— Мне кажется, я понимаю, почему они позвали меня сюда, — сказала она. — Им нужна соперница Сары Сиддонс, а я боюсь, что никогда ею не стану.

— Почему? — с недоумением спросила Эстер.

— Потому что мы разные. У нее есть чувство собственного достоинства, а я этим качеством чаще пользуюсь в жизни, чем на сцене, согласись, мама. Она заставляет зрителей плакать, а я стараюсь их рассмешить. Она — леди Макбет, а я — сорванец. Хватит места для нас обеих, я в этом не сомневаюсь. Но я должна убедить в этом и других.

— Ты собираешься убеждать мистера Шеридана?

— Я должна, мама. Я не могу соперничать с Сарой. Зачем? Она уже здесь играет. Публика ее принимает. Она — королева трагедии, и никто не собирается свергать ее с трона, это все равно что... отобрать у короля его корону. Я не должна позволить им заставить меня играть в трагедиях. Я собираюсь добиться права самой выбрать пьесу для дебюта, и это будет комедия.

— Она права, мама, абсолютно права, — поддержала сестру Эстер.

— Ты уверена, что они позволят тебе выбирать? — спросила Грейс, не скрывая своих сомнений.

— Я уверена, что любая актриса имеет право выбрать пьесу для своего дебюта. — Дороти засмеялась. — Не бойся, мама. Предоставь это мне. Я смогу их убедить — ведь это единственное, на чем я настаиваю. Мне представилась возможность, которая выпадает раз в жизни, и я не собираюсь ее упускать.

Убедить мистера Шеридана оказалось легче, чем она предполагала. Он принял ее в своем кабинете вместе с управляющим Томом Кингом и вежливо выслушал все, что она хотела сказать ему. Она серьезна и очень привлекательна, думал он, мгновенно разглядев в ней качество, очень редкое и важное для актрисы. Это была не красота — когда она не была оживлена, то не казалась даже хорошенькой, — но лицо ее преображалось от внутреннего огня, и она становилась восхитительной, что, он был в этом уверен, не оставит зрителей равнодушными.

— Подумайте, мистер Шеридан, — говорила она, — бессмысленно делать из меня соперницу Сары Сиддонс. Для публики — она королева трагедии, и другую она не примет, как бы ни была хороша эта другая. Мисс Элизабет Фаррен играет, как настоящая леди, и публика любит ее за это. Мне нужно быть другой. Зрители любят миссис Сиддонс за ее величественность, мисс Фаррен — за элегантность, я сумею завоевать их любовь, только если мне удастся их рассмешить. Я должна играть комедию, мистер Шеридан, это необходимо, если я хочу добиться успеха.

Она говорила очень горячо. Шеридан смотрел на Тома Кинга и знал, о чем тот думает. Актриса имеет право выбрать, в какой пьесе ей дебютировать. И она была права, когда говорила, что не хочет брать роль, в которой выступает Сиддонс. Было очень мало шансов, что ей удастся «перетрагедить» Сару, а если такое произойдет, возникнут проблемы.

— Хорошо, — сказал Шеридан. — Пусть будет комедия. Что вы скажете о «Деревенской девушке»?

Она радостно улыбнулась.

— Я соглашусь и скажу: «Спасибо, сэр».

— Прекрасно. «Деревенская девушка».

— Ну, Том, — сказал Шеридан после ее ухода, –– Что ты скажешь о нашей актрисе?

— Я попридержу свое мнение до окончания спектакля.

— Хитрец. Я не спрашиваю про мнение публики, меня интересует твое.

— Не знаю. Она какая-то маленькая.

— Ты мыслишь категориями Сиддонс. Нам не нужна еще одна Юнона, шествующая по сцене.

— У нее приятный голос, но не такой громкий...

— ...как у Сары. Я уже сказал тебе, Том, что одной Сиддонс вполне достаточно для любой труппы.

— Я думал, ты ищешь вторую Сиддонс.

— В таком случае, ты думал явно мало. Вспомни, как мы страдаем от нашей Сары. Уж не думаешь ли ты, что я хочу удвоить страдания? А?

— Сара — приманка для зрителей.

— Сара — приманка, и никто этого не отрицает. Но ей тоже следует быть снисходительной, разве не так? Каждый раз, когда я с ней разговариваю, у меня такое чувство, что я должен кланяться до земли и уходить, пятясь назад.

— Тебе лучше известно, как следует вести себя в присутствии королевских особ, чем мне.

— В нашей Саре больше королевского, чем в любом из членов королевской семьи. Что до Их Величеств, то в Кью не много королевского, поверь мне. Я скорее попрошу об одолжении короля или принца Уэльского, чем Сару. Я связываю свои надежды с маленькой миссис Джордан. Я хочу, чтобы у Сары была соперница... все-таки это театр. Я хочу, чтобы улицы возле Лейн были запружены каретами людей, стремящихся увидеть Дороти Джордан, как это бывает, когда они ломятся на Сару Сиддонс.

— И ты надеешься, что это чудо произойдет, Шери?

— Мой дорогой Том, разве ты не знаешь, что я — творец чудес. Нам необходимо именно чудо, иначе Гаррис в Гардене разрушит все наше дело. Считай, что тебе крупно повезло, когда я позвал Джордан в Лейн... раньше, чем Гаррис утащил ее в Гарден.

— Я чувствую, что ты проникся доверием к этой молодой особе.

— Да. И ты знаешь, что в театральных делах я всегда прав.

Казалось, что Кинг сомневается, и Шеридан громко рассмеялся.

— Я уговорю принца прийти на спектакль.

— Он еще не заинтересован в новом романе с очередной хорошенькой актрисой.

— Он никогда не бывает равнодушным к хорошеньким актрисам, и к тому же он уже забыл бедную Утрату. Посмотрим, как пройдет дебют, и если она окажется достаточно хороша, пусть сыграет перед королем.

Кинг продолжал выражать сомнения, но Шеридан только смеялся. Его непогрешимое театральное чутье говорило ему, что он поступил правильно, пригласив миссис Джордан в Лондон.

Она волновалась. И как могло быть иначе — первое выступление в Друри-Лейн! Грейс и Эстер нервничали так же, как она, даже больше. Она убеждала себя, что знает роль наизусть и что, как только она выйдет на сцену, все страхи останутся позади. А бедная Эстер вспоминала свой провал в Дублине и не могла успокоиться.

— Не волнуйтесь, — уговаривала их Дороти. — Я справлюсь. Не могло быть ничего лучше «Деревенской девушки».