Луиза Аллен - Помолвка виконта

Десима улыбнулась, сжалившись над ним:

— Хлеб очень хорош для первой попытки. Что, по-вашему, у нас будет на обед? Если кто-нибудь из нас захочет обедать. — Она с сомнением посмотрела на ломоть хлеба в ее тарелке.

— Голубь, если мне удастся его подстрелить.

— Тогда я уберу здесь и присмотрю за Пру и Бейтсом.

Спустя полчаса Эдам вышел через заднюю дверь — дробовик висел у него на руке, а сумка с патронами на плече. Он задержался при звуке бегущих ног — Десима выглянула из кухонной двери.

— Вы тепло оделись? — Бросив взгляд на его пальто и шарф, она одобрительно кивнула и исчезла так же быстро, как появилась.

Заботливость Десимы пробудила в нем теплое чувство. Он сердито нахмурился и сказал себе, что между ними всего лишь дружба.

Но вот что странно: за двадцать четыре часа эта длинноногая перезрелая девица вызвала у него желание забыть все правила джентльменского поведения и заняться с ней любовью, испытывать удовольствие от выполнения обязанностей лакея, кухарки и конюха, пережить сомнения в разумности содержать любовницу и благосклонно принять заботу о нем. С озабоченным выражением лица Эдам захрустел по снегу, направляясь к роще.

Десима зевнула и потянулась, лежа в кровати и наблюдая за холодным ясным светом на потолке своей спальни с чувством глубокого удовлетворения.

Сегодня первое января, и они по-прежнему занесены снегом. С Эдамом.

Разумеется, также с Пру и Бейтсом — оба чувствовали себя неплохо. Вчера после ванны Пру даже провела два часа сидя у камина в спальне.

Ей становилось немного не по себе, когда она думала об Эдаме. Вчера вечером, выполнив всю необходимую работу, они сидели по обе стороны камина в гостиной, и он вел себя странно отчужденно, словно они только что познакомились в светской гостиной и ему приходится ее развлекать.

Посетовав на свое разгулявшееся воображение, Десима поднялась с кровати и взяла кувшин с водой, оставленный у камина. Вода была еще теплой, и девушка с удовольствием умылась и оделась под аккомпанемент озабоченного ворчания Пру.

— Мисс Десси! Позвольте мне зашнуровать ваш корсет, как подобает респектабельной леди!

Пру настояла на том, чтобы снова сесть в кресло после умывания, и Десима помогла ей заплести в косу ее каштановые волосы.

— Здесь есть еще журналы, мисс Десси? — спросила Пру. — Обычные, а не дамские журналы мод?

— Посмотрю, что я смогу найти, — пообещала Десима.

Открыв дверь, она услышала, как Эдам спорит с Бейтсом по другую сторону площадки:

— Потерпите минуту, я побрею вас. Не то вы перережете себе горло.

В ответ донеслось ворчание грума.

— Счастливого Нового года, — окликнула Десима через приоткрытую дверь и отскочила, когда дверь распахнулась, продемонстрировав Эдама в рубашке, с бритвой в одной руке и полотенцем в другой. Он был наполовину выбрит. В глубине комнаты девушка увидела Бейтса, сидящего в кровати с упрямым видом, с белой пеной на подбородке, слегка окрашенной кровью.

— И вам того же, — отозвался Эдам. — Если мне удастся побрить нас обоих, чтобы достойно приветствовать Новый год, я вскоре присоединюсь к вам в кухне.

Десима почувствовала, что краснеет, она еще никогда не видела бреющегося мужчину. Это создавало волнующую близость между ними.

— Да, конечно, — пробормотала Десима. — Я поставлю чайник.

«Так нельзя», — распекала она себя, начав готовить завтрак с излишней поспешностью. Вчера вечером Эдам ясно дал понять, что хочет поддерживать между ними дистанцию.

— Пенни за ваши мысли. — Эдам вошел в кухню, насмешливо глядя на нее. — Вы стоите посреди комнаты с тарелкой бекона в руках и решительной усмешкой на устах.

Десима поставила бекон и отошла поискать сковороду.

— Я просто подумала о том, что намереваюсь сделать и что это шокирует Чарлтона.

— Вы собираетесь сообщить ему, что провели несколько ночей в доме с мужчиной без женской опеки? Бедный Чарлтон! Я начинаю ему сочувствовать.

Десима уставилась на него.

— Я не имею ни малейшего намерения рассказывать ему об этом. Господи, какую суету он бы поднял! Чарлтон вмиг оказался бы у вашего порога, требуя, чтобы вы женились на мне или какую-нибудь другую чепуху.

— Именно так и должен поступать возмущенный брат.

— Но Чарлтон об этом не узнает. Я напишу ему, что у меня было трудное путешествие из-за поднявшейся метели, что заставит его испытать удовлетворение, он предостерегал меня от поездки, а Огаста не знает, когда меня ждать, и не станет беспокоиться.

Эдам взял у нее тарелку и стал перекладывать в сковороду ломтики ветчины.

— Должны ли вы рассказывать мне это? Возможно, единственная причина, по которой вы в безопасности со мной, состоит в том, что я ожидаю в любую минуту появления вашего брата, разыскивающего вас.

— Вы пытаетесь напугать меня ради моего же блага, — со вздохом сказала Десима. — Обратите внимание, что я при первой нашей встрече ни разу не упомянула, кто меня ждет и когда, — я не настолько наивна. Теперь я знаю, что могу вам доверять, так что это не имеет значения.

— А если мое чувство чести требует, чтобы я пошел и признался во всем? — Эдам тряхнул сковороду над плитой и снова поставил ее.

— Вы этого не сделаете. — Конечно, он дразнит её. Но серо-зеленые глаза смотрели спокойно и серьезно. — Это было бы ужасно. — Избегать нудных поклонников только ради того, чтобы единственный мужчина, который ей понравился, был вынужден сделать ей предложение! — Я не хочу выходить за вас замуж, а вы, безусловно, не хотите на мне жениться. Обещайте, что вы не расскажете Чарлтону о нашем совместном заточении. — Он пожал плечами, и Десима схватила его за запястье. — Пожалуйста, обещайте, Эдам!

Он улыбнулся:

— Я дразнил вас, Десима. Обещаю.

Она сердито стряхнула его руку. Но она уже знала, что сердиться ей надо прежде всего на себя, потому что она лгала: на самом деле ничего на свете она не хотела больше, чем стать женой Эдама Грантама. Но только если бы он тоже этого захотел.

Десима высокомерно молчала, когда относила больным их завтрак, а затем садилась с шелестом юбок, чтобы съесть собственный. Через минуту она почувствовала, что Эдам наблюдает за ней с ироническим блеском в глазах.

— Ну? — нетерпеливо осведомилась Десима. — Почему вы так смотрите на меня?

— Дуться вам не к лицу, Десима, вам явно недостает опыта. Мои сестры — чемпионы в этом виде спорта, так что я могу судить.

— Думаю, вы правы. Честно говоря, я привыкла всегда покорно исполнять то, что от меня требуют, или просто притворяться, что многих ужасных вещей не существует. Дуться я не пробовала. Это эффективно?

— Это игра, — с усмешкой признал Эдам. — Эмили и Сэлли дулись, сердились и льстили, а я притворялся непреклонным, но в девяти случаях из десяти давал им то, что они хотели. Теперь они практикуются на своих мужьях.