Джулия Куин - Первый поцелуй

— Вам не за что извиняться, — сказала Тилли. — Я тоже едва сдерживаю себя, чтобы не назвать мистера Данлопа Робби.

— О, зовите меня, ради Бога, Робби, — с добродушной улыбкой промолвил Данлоп. — Меня все так называют.

— Значит, Гарри писал вам о нас? — спросил Питер.

— Постоянно.

— Он очень любил вас, — заметил Питер. — И часто о вас говорил.

— Да, Робби уже успел рассказать мне об этом.

— Я хотел, чтобы вы знали, что Гарри всегда помнил о вас, — объяснил Робби и вдруг втянул голову в плечи. — О, сюда идет моя мать!

Тилли и Питер проследили за его встревоженным взглядом.

— Будет лучше, если я спрячусь, — пробормотал Робби и скрылся за высоким растением в кадке.

— Она все равно найдет его, — усмехнувшись, сказал Питер.

— Да, для матери это нетрудно, — согласилась Тилли.

Они замолчали, и Тилли вдруг пожалела о том, что словоохотливый Робби покинул их. Его пустая, но безобидная болтовня заполнила бы сейчас неловкую паузу.

Тилли не знала, о чем говорить с Питером Томпсоном и как держать себя в его присутствии. В голове у нее вертелась только одна мысль: думает ли сейчас Питер о ее огромном приданом, и как часто покойный Гарри рассказывал ему о ней, считая, что богатство ее главное достоинство.

— Я узнал вас сразу, как только вошел в зал, — неожиданно сказал Питер.

Тилли удивленно вскинула на него глаза.

— Узнали?

Ее завораживал взгляд его серо-голубых пылких глаз. Она едва уняла нервную дрожь в руках.

— Гарри очень точно описал вас.

— Но я давно не ношу косички, — промолвила Тилли, пытаясь говорить с иронией.

Питер тихо засмеялся:

— Я вижу, Робби наговорил вам всякой чепухи.

— Да, он долго развлекал меня воспоминаниями о брате.

— Не придавайте большого значения его словам. Мы все любим, болтать о своих сестрах и, когда им двенадцать лет, одинаково описываем их.

Тилли не стала разубеждать Питера и говорить ему о том, что описание Гарри относится к ее более позднему возрасту. В отличие от своих сверстниц, которые быстро взрослели и рано начали носить более женственные наряды, Тилли до шестнадцати лет сохраняла детскую угловатость. Да и теперь она смахивала на мальчика, хотя за последнее время фигура ее стала более женственной, чем Тилли страшно гордилась.

Ей должно было скоро исполниться двадцать лет, и она не желала вспоминать о том времени, когда у нее были худые ноги, острые локти и детские косички.

— И как же вам удалось узнать меня? — спросила Тилли.

Питер улыбнулся:

— А вы не догадываетесь?

Ах да, по волосам! Фамильная особенность Говардов… У Тилли, Гарри и старшего брата Уильяма была пышная ярко-рыжая шевелюра, присущая представителям их рода. Она так пламенела на солнце, что слепила окружающим глаза. Тилли считала цвет своих волос родовым проклятием, передающимся по наследству. Вероятно, один из их предков сильно нагрешил и в качестве наказания был отмечен особой меткой — невообразимым цветом волос.

— Дело не только в цвете волос, — как будто прочитав ее мысли, сказал Питер. — Вы очень похожи на брата. Губы, овал лица…

Он говорил с большой теплотой, стараясь сдерживать эмоции, и Тилли поняла, что Питер очень любил брата, что ему, как и ей, не хватает его.

Тилли едва не расплакалась от переполнявших ее чувств.

— Я… — Ее голос пресекся, и, к собственному ужасу, она вдруг всхлипнула. Это было явным нарушением правил хорошего тона. Тилли сделала над собой усилие, пытаясь сдержать эмоции.

Питер понял, что с ней происходит, и, взяв Тилли под руку, повернул спиной к гостям. Достав из кармана носовой платок, он протянул его ей.

— Спасибо, — пробормотала Тилли, промокнув носовым платком глаза. — Прошу прощения. Сама не знаю, что на меня нашло.

Питер понимал, что Тилли до сих пор скорбит о брате. Он тоже горевал о Гарри. Все, кто знал этого веселого молодого человека, тяжело переживали его смерть.

— Что привело вас в дом леди Нили? — спросил Питер, решив сменить тему разговора.

Тилли бросила на него благодарный взгляд.

— Родители настояли на моем приезде сюда. Отец сказал, что у леди Нили лучший в Лондоне повар. Он и слышать не хотел моих возражений. А вы, каким образом оказались здесь?

— Леди Нили хорошо знакома с моим отцом. Думаю, она пожалела меня и пригласила в свой дом, зная, что я совсем недавно вернулся в столицу.

Произнося эти слова, Питер с грустью думал о том, что сейчас в Лондоне находилось множество офицеров, оставшихся после войны не у дел. Эти молодые люди, уволенные из армии или находящиеся накануне отставки, едва сводили концы с концами. Они не владели никакими навыками, кроме умения обращаться с оружием и лихо скакать в седле, поэтому им было трудно найти себя в условиях мирной жизни. Некоторые приятели Питера решили остаться в армии. Военная служба была престижным занятием для мужчин. Питер был младшим сыном небогатого аристократа. Однако ему опротивела армейская жизнь. Он больше не желал проливать кровь и смотреть смерти в лицо. Родители настоятельно советовали ему принять духовный сан. Это был прекрасный выход из затруднительного положения для сына обедневшего мелкопоместного дворянина. Старший брат должен был унаследовать маленькое поместье и титул барона, а Питеру ничего не оставалось.

Однако у него не лежала душа и к службе священником. Некоторые его товарищи вернулись с поля боя, воспрянув духом, с окрепшей верой в высшую справедливость. В отличие от них Питер, напротив, чувствовал себя растерянным. Он не ощущал в себе сил руководить паствой, направляя ее на путь истинный. У Питера была одна мечта — стать помещиком и мирно жить вдали от городской суеты, на лоне природы, в своем имении. Главным здесь было слово «мирно». Он стосковался по тишине и покою за долгие годы, проведенные в походах и на полях сражений. Но для осуществления этой мечты нужна была своя земля или хотя бы деньги, чтобы ее приобрести. К несчастью, у Питера было недостаточно средств для того, чтобы воплотить свою мечту в жизнь.

Однако он не отчаивался. Он прибыл в Лондон для того, чтобы найти невесту с приданым и решить свои финансовые проблемы. У Питера при этом были довольно скромные запросы. Ему подошла бы девушка из семьи среднего достатка, а еще лучше наследница, во владении которой находился бы небольшой участок земли. Питер готов был поселиться в любой части Англии, в которой сейчас царил мир.

Цель, которую он себе поставил, казалась ему вполне достижимой. В столице было немало отцов, которые с радостью выдали бы своих дочерей за сына барона, человека, награжденного боевыми наградами. Конечно, Питер не отказался бы жениться на настоящей леди, наследнице крупного состояния, однако родители такой невесты вряд ли сочли бы его подходящей партией для своей дочери.