Ханна Хауэлл - Если он грешен

— Напрасно отказываешься, — сказал Брант. — Но сейчас не будем об этом спорить. Пока мы ждали тебя, Марстон принес нам информацию об Уэрлоках — как и обещал.

Эштон обвел взглядом друзей:

— Собираетесь сообщить мне что-то неприятное?

— С этим можно и подождать, — ответил Брант.

— Нет уж, выкладывайте! Выкладывайте все!

— Что ж, в таком случае… Хотя Марстон сказал нам, что он еще не вполне закончил отчет, генеалогическое древо, им нарисованное, выглядит весьма впечатляюще. Уэрлоки и Воны уже давно связаны родственными узами с наиболее значительными семействами Англии. В настоящий момент наибольший интерес для тебя и для всех нас представляет некий маркиз Солтервуд, один из Уэрлоков, который женился на Минерве Уэрлок, своей очень дальней родственнице. В этом браке родился один ребенок, девочка. Маркиз умер через десять лет после свадьбы, почти день в день. Через три года после смерти маркиза его вдова вышла замуж за барона Хаверстайла и погибла на четвертом году брака вместе со своим мужем во время кораблекрушения. Но до этого барон удочерил ее первого ребенка, и в результате удочерения девочка получила имя Пенелопа Уэрлок Хаттон-Мур.

— Проклятие… — пробормотал Эштон и тяжко вздохнул.

— Жаль, что ты не слышал ее, Артемис. — Пенелопа замешивала тесто, в то время как брат лущил горох. — Она была в ярости от того, что Радмур подарил ей… Как же она выразилась?.. «Какую-то жалкую безвкусную дешевку с сапфирами и бриллиантами вместо знаменитого изумруда Радмуров». — Пенелопа посмотрела на брата, сидящего напротив нее за столом. — Ей действительно нет до него самого никакого дела.

— Но ты ведь всегда подозревала, что ей он безразличен, не так ли? — Артемис, надорвав стручок, высыпал горошины себе в рот.

— Да, верно. Но я все же думала, что во мне говорит ревность. Ведь Радмур — очень красивый мужчина. К тому же он виконт и очень может быть, что со временем станет герцогом. Хотя его отец и месяца не мог прожить, чтобы не влипнуть в какой-нибудь скандал, и без конца прыгал из постели в постель, что, очевидно, и стало причиной того, что он не оставил после себя ничего, кроме долгов, лорда Эштона по-прежнему принимают в обществе. Впрочем, в этом, наверное, нет ничего удивительного. Ведь если не брать в расчет покойного виконта… Всем известно, что Радмуры имеют долгую и славную историю. Войти в их семью — весьма удачный маневр для дочери барона, который заработал титул тем, что поставлял женщин принцу.

— В самом деле? За это дают титулы?

— Не забывай, что короли и принцы дают порой очень высокие титулы своим побочным отпрыскам. В качестве своего рода компенсации обманутым мужьям, я полагаю. — Пенелопа положила тесто в миску и, прикрыв салфеткой, направилась к раковине, чтобы вымыть руки. — Там все так и пышет гневом, — пробормотала она.

— В Хаттон-Мур-Хаусе?

Пенелопа кивнула, и Артемис усмехнулся.

— Поэтому ты пришла сюда гораздо раньше, чем обычно?

— Да, поэтому. Кларисса и Чарлз рвут и мечут. Им сейчас не до меня. Никто не заметил, как я улизнула из дома. — Пенелопа нахмурилась и добавила: — Я думаю, они угрожали Радмуру.

— Чем угрожали?

— Говорилось что-то о долгах его отца. Я думаю, Чарлз мог выкупить векселя его отца, много векселей. И теперь эти долговые обязательства висят над ним как дамоклов меч. Если раньше Радмур был должен небольшие суммы людям, многие из которых готовы были подождать, пока он соберет нужную сумму, то теперь он должен очень крупную сумму одному человеку, который может потребовать от него выплаты всего долга сразу. Иными словами, Радмур в долговой кабале у Хаттон-Муров.

— Очень умно, — пробормотал Артемис. Перехватив хмурый взгляд сестры, добавил: — Я же не сказал, что Чарлз поступает правильно. Я сказал, что он поступил умно, хотя и подло.

Пенелопа со вздохом кивнула:

— Да, ужасно подло. И еще мне кажется, что они поместили в газете объявление о помолвке в газету еще до того, как было сделано официальное предложение. Кларисса что-то сказала насчет того, что кольцо было оскорблением — ответом на то, что они вынудили его поторопиться с предложением. — Она взяла небольшую корзинку с яблоками, которые хранились всю зиму в кладовой, и, усевшись за стол, принялась их чистить. — Одного лишь я не могу понять… Зачем Хаттон-Муры затеяли все эти махинации?

— Им нужны титулы. Титулы, которые имеют какое-то значение. Титулы, которые достойны уважения.

— Возможно, Чарлз желает добиться для себя лучшего положения в обществе и использует для этого Клариссу, — продолжала Пенелопа. — Боюсь, что Радмур попал в капкан, из которого ему не выбраться. Ему очень нужны деньги. У него явно нет средств, чтобы расплатиться с Чарлзом, если тот потребует немедленной выплаты долга. Отцы семейств проматывают состояния, а страдают их близкие. Судя потому, как вел себя отец Радмура… — Она вздохнула. — Похоже на то, что брак его родителей не был счастливым. Более того, отец лишил сына возможности жениться по любви.

Артемис кивнул и достал из миски дольку яблока.

— Сдается мне, некоторые аристократы ничем не хотят жертвовать — ни дорогими нарядами, ни дорогими лошадьми и каретами, ни балами, ни операми.

Пенелопа снова вздохнула:

— Да, наверное, ты прав. И так происходит потому, что многие аристократы женятся на ком угодно, лишь бы иметь возможность покупать парчовые жилеты от самых дорогих портных. Что же касается Радмура… Если он думает, что Кларисса откажется хоть от одной из своих привычек ради того, чтобы дать ему возможность вкладывать средства в поместья, то очень сильно заблуждается. К сожалению, Кларисса из тех женщин, которые совершенно не считаются с мужьями. Моя сводная сестра будет постоянно напоминать ему о том, что именно она вытащила его из долговой ямы. Но хуже всего даже не это. По-настоящему печально то, что он, как я думаю, постарается делать все от него зависящее, чтобы быть ей хорошим и верным мужем, хотя Клариссе именно этого от него как раз не надо. Она превратит то, что могло бы стать хорошим браком, в жалкое подобие брака, в союз, в котором нет ни верности, ни правды. Иными словами, в такой брачный альянс, какой очень распространен среди аристократов. Точно такой, какой был у его родителей. — В очередной раз вздохнув, Пенелопа уставилась на миску с нарезанными яблоками. — Наверное, именно это больше всего меня печалит. Она не сделает его счастливым.

— Он тебе так дорог? — тихо спросил Артемис.

— Да, пожалуй. Я влюбилась в него с первого взгляда. Но у меня нет того, что ему нужно. Мое наследство, каким бы оно ни было, в руках Чарлза, и я не думаю, что oт него что-то останется к тому времени, как я смогу им распоряжаться. Все то немногое, что я получаю сейчас, я трачу здесь, у вас. И Радмуру в любом случае эти гроши не помогут.