Кэти Максвелл - Игра в любовь

— Тогда я сама их принесу, — сухо бросила его новоиспеченная жена. Она явно была раздосадована отсутствием у него так называемой галантности.

Айден проводил ее взглядом до кареты. Она держала спину прямо, будто аршин проглотила, — давало о себе знать воспитание в пансионе для благородных девиц. Он прикинул, поубавится ли в ней гордыни, если она поймет, что ее негодование по-своему очаровательно, ведь от него так маняще-женственно покачиваются ее бедра. А коса подпрыгивает им в такт.

Энн. Учитывая ее прямоту, это имя подходило ей как нельзя лучше.

— Как думаешь, что все это значит? — спросил Дикон.

— А на что это похоже? — задал Айден встречный вопрос.

— Может быть, какая-то английская уловка?

Он, наконец, оторвал взгляд от девушки, которая как раз прикидывала, как бы лучше забраться назад в карету, не уронив при этом собственное достоинство. Ее первый несмелый прыжок, к сожалению, не увенчался успехом. Что неудивительно, ведь одной рукой она придерживала многочисленные юбки, которые так и норовили взметнуться вверх.

— Знай ты мою сестру, ты бы так не думал, — сказал Тайболд Дикону. А после с обнадеживающей улыбкой добавил: — Не волнуйся ты. Все будет хорошо. Эта девчушка никакой не английский шпион.

— Далила [2] Далила — в Ветхом Завете женщина-филистимлянка, обольстившая и предавшая Самсона. Она узнала, что секрет силы Самсона заключается в его волосах. «И усыпила его [Далила] на коленях своих, и призвала человека, и велела ему остричь семь кос головы его. И начал он ослабевать, и отступила от него сила его» (Суд. 16:19). После этого Самсон был схвачен филистимлянами и ослеплен. тоже не цирюльником была, — вмешался Хью.

Тут он угодил в самое яблочко. Может, Хью и вел себя как клоун, зато своим зорким взглядом подмечал все. И от его внимания не укрылось, как Айден любовался девушкой.

— Она не в моем вкусе, — отрезал Айден.

Хью скептически усмехнулся, а Дикон и вовсе фыркнул, выражая тем самым свое мнение.

Айден начал злиться. Он засунул портрет за пояс своего килта.

— Вы двое, приведите лошадей. Нам нужно отвезти тело кучера в Кельвин и позаботиться о том, чтобы его достойно похоронили.

— А как насчет нее? — поинтересовался Дикон.

Энн к тому времени умудрилась вскарабкаться на карету, обнажив при этом ногу до колена. У нее были восхитительные лодыжки. И длинные ноги. Айдену длинные ноги нравились. Он силой заставил себя на нее не смотреть.

— В смысле?

— Ее мы с собой берем?

— Конечно. Не можем же мы оставить ее здесь.

— Еще как можем, — заметил Дикон. — Это было бы очень мудро с нашей стороны. Твоя сестра поставила ловушку и сдобрила ее хорошей приманкой. Она знает твои слабые стороны.

— Ты имеешь в виду женщин?

— Английских женщин, Тайболд. Она напоминает тебе о твоем английском прошлом, о месте, где, по мнению сестры, и есть твой дом. Там, где ты в безопасности. — Он подошел на шаг ближе, понижая голос. — У твоей сестры обширные связи. Ты не думаешь, что она могла заподозрить…

О чем именно могла заподозрить леди Вальдо, он умолчал.

— Подозревать здесь нечего, — спокойно сказал Айден, но понял, что Дикон имеет в виду.

Он оказался меж двух огней: с одной стороны — британский майор Ламберт, который его ненавидел и ничуть этого не скрывал. А с другой стороны — Робби, братец Дикона, смутьян и баламут, отчаянный разжигатель назревающего среди горцев восстания.

— Да, я согласился помочь Робби нелегально провезти датский порох. Но больше я на это не пойду.

— Это пока, — заверил его Дикон. Он посмотрел на Хью, который поспешно отвел глаза, не желая участвовать в этом мучительно трудном выборе. — Будь осторожен, Тайболд. Приближается тот час, когда все мы должны будем встать на ту или иную сторону. И тебе придется выбирать, какой стране ты готов служить — Англии или Шотландии.

— Я буду руководствоваться интересами моего клана, — коротко ответил Айден.

Дикон улыбнулся.

— Тогда ты свой выбор уже сделал. У Шотландии должен быть собственный король и самоуправление, тогда она станет могучей державой.

— А если нас поймают с порохом, то повесят.

Как раз в этот момент Энн сквозь дверной проем провалилась внутрь кареты. Падая, она вскрикнула, после чего раздался глухой удар, который Айден услышал даже со своего места.

Взмахом руки отправив друзей за лошадьми, он побежал к экипажу.

— Мисс Энн? — позвал он, подбегая ближе.

Она застонала.

Он в два счета запрыгнул на карету, лег плашмя и заглянул в дверной проем. Она сидела внизу в груде юбок и потирала голову.

— С вами все в порядке?

Она насупилась.

— Это в мои планы не входило.

Айден рассмеялся. Он просто не мог сдержаться. Она выглядела забавно… И то, что она не накинулась на него с обвинениями, как это сделали бы многие на ее месте, говорило кое-что о ее характере. Вместо этого она вытащила из коричневого шелкового мешочка у себя на коленях пачку сложенных листов и протянула ему.

Он взял их.

— Вам помочь выбраться отсюда?

— Это было бы мило с вашей стороны, — сухо согласилась она.

Он протянул руку вниз, обхватил ее за запястье и с легкостью поднял вверх, усаживая рядом с собой. Она оказалась очень легкой. Среднего роста, худощавая, но с пышной грудью. Он заметил это почти сразу, но не хотел признавать, ведь тогда бы подтвердились подозрения Дикона.

Дикон принимал все слишком близко к сердцу. Айдену нравились груди всех женщин… Конечно, еще он обратил внимание на ясные серые глаза в обрамлении длинных темных ресниц. Честные глаза. Умные. Она была такой утонченной и изысканной — и такой англичанкой.

Он сел, скрестив ноги, и взял в руки первый лист. Это было письмо от Альпины.

— Дорогой брат, — начал он было читать вслух, но затем замолчал и пробежал глазами весь текст. Она действительно была больна и хотела перед смертью навести порядок в его делах. Поэтому она и выбрала эту молодую женщину, которая обладала всеми качествами для того, чтобы стать ему идеальной женой. — С любовью, Альпина.

Он просмотрел брачный контракт. Брак по доверенности. Кто бы мог подумать, что подобные вещи до сих пор существуют! Он-то считал, что тут необходимо согласие обеих сторон или, по крайней мере, их осведомленность для того, чтобы брак мог состояться. Но судя по тому, что контракт был подписан как архиепископом Кентерберийским, так и архиепископом Йоркским, а вдобавок ко всему еще и скреплен официальной печатью лорда Чемберлена, он пришел к выводу, что его мнение не значило тут ровным счетом ничего.

Оставалось только восхищаться Альпиной. Она продумала все до мелочей.

Свернув бумаги в трубочку, Тайболд заявил в лицо женщине, которая с беспокойством ждала, пока он закончит: