Кэтрин Крилл - Леди Алекс

Алекс ошеломленно смотрела вслед сухопарому старому ирландцу. У нее создалось впечатление, что между двумя мужчинами сложились любопытные отношения. Во всяком случае, они не были типичными для хозяина и слуги.

— Я покажу вам ваши комнаты, — сказал Джонатан Алекс. Он взял ее за руку и повел в сторону парадной лестницы.

— Мои комнаты? — повторила она его слова, а потом, поняв их смысл, побледнела. — Вы предполагаете, что я буду спать под одной крышей с вами?

— Конечно.

— Это абсолютно исключено! — Она высвободила свою руку и набросилась на него в приступе справедливого негодования. — Я могу быть порой наивной по пустякам, капитан Хэзэрд, но я совсем не дитя, когда дело обстоит серьезно! Да, действительно, у меня открылись наконец глаза! Я требую…

— Ваше положение не позволяет вам выдвигать требования, — предупредил он угрожающе низким и ровным тоном. Его глаза засветились яростным, холодным светом. — Если бы я предполагал, леди Алекс, заполучить вас к себе в постель, то ваши девственные протесты отнюдь не остановили бы меня.

Откровенная прямота его слов заставила ее побагроветь.

— Вы не имеете права разговаривать со мной таким образом!

— У меня есть на это полное право. — Его рот скривился в глумливой улыбке. — И знайте, — добавил он, — что ваши изысканные манеры отнюдь не ввели меня в заблуждение. Вы можете сколько угодно заявлять о своей невинности, но я мало сомневаюсь в том, что вы такой нетронутый цветок, каким хотели бы казаться.

Ошеломленная Алекс, задохнувшись от возмущения и потеряв дар речи, несколько секунд могла только смотреть на него и лишь потом с трудом перевела дух. Она едва помнила себя от нанесенного ей оскорбления. Не задумываясь над разумностью или возможными последствиями своего шага, она подняла руку, чтобы ударить Джонатана по лицу, такому дерзкому и красивому и оттого еще более ненавистному ей в этот момент.

Но капитан молниеносно отреагировал на ее движение. Он перехватил руку Алекс прежде, чем та успела выполнить свое намерение Она вскрикнула, почувствовав, что его пальцы, подобно тискам, впились в ее запястье, и оказалась не в силах сопротивляться, когда он неожиданно сильно прижал ее к себе. Другой рукой он обхватил ее за талию.

— Поосторожнее, моя леди, или может оказаться так, что я пройдусь своей ладонью по вашему заду, — предупредил он ее спокойным голосом, понизив его чуть ли не до шепота. Его зеленые глаза безжалостно впились в бездонную синеву ее взгляда.

Алекс была не в силах отвернуться. Оказавшись прижатой к его дышащему мужской силой телу, ощущая твердость его крепких мускулов, она испытывала все большее головокружение, рожденное и тревогой, и гневом, и еще чем-то, назвать что она не решалась.

А потом он отпустил ее так внезапно, что могло показаться, будто близость ее тела испепелила его. От неожиданности она откинулась назад, и, чтобы удержаться на ногах и не упасть, ей пришлось ухватиться за его плечи. Ее щеки вновь запылали, но она отказалась уступить его наглости. Взгляд, которым Алекс одарила Джонатана, мог бы менее решительного мужчину превратить в ничто.

— Если вы еще когда-нибудь осмелитесь прикоснуться ко мне, капитан Хэзэрд, то я увижу вас на виселице!

— Лучше увидеть веревки конец, чем свадебный венец, — тихо пробормотал он, удивляясь, почему ему на ум пришла именно эта присказка. Джонатан нахмурился и, резко дернув, развязал свой шейный платок.

— Что вы сказали? — требовательно спросила Алекс. Ее ярость десятикратно усилилась, как только она заметила, что его глаза потемнели.

— Я делаю свое дело. И вы должны делать свое дело. — Он снова схватил ее за руку и, несмотря на бешеное сопротивление, потащил в дом. — Вы можете либо сопровождать меня добровольно, мисс Синклер, — поставил он ее перед выбором, — либо я вас доставлю куда следует на своем плече.

Его угроза произвела нужное впечатление, охладив ее пыл. Она не сомневалась, что он без колебаний готов унизить ее, таща на себе, словно поклажу.

Интерьер дома оказался таким же очаровательным, как и вид снаружи. Правда, она едва успела это заметить, бросив на внутреннее убранство лишь беглый взгляд. Джонатан немедленно повлек ее за собой по широкой винтовой лестнице на второй этаж, стремительно прошагал по устланной коврами лестничной площадке и устремился к находящейся в дальнем конце коридора комнате. Открыв дверь, он втащил Алекс внутрь и наконец выпустил ее руку.

— Здесь вы и расположитесь, — сказал он, оглядев просторную, залитую солнечным светом спальную комнату. — Я скажу миссис Ховарт, чтобы она разъяснила вам ваши обязанности.

— В Англии комнаты слуг, — посчитала Алекс необходимым информировать его, — располагаются под лестницами. — Она, морщась, растирала свою руку, и глаза ее были полны ненависти.

— Мы не в Англии. — Он посмотрел на ее грубое шерстяное платье с явным неодобрением. — Вам нужна новая одежда.

— Я не приму вашей благотворительности!

— Вы примете и будете этому радоваться. Но не считайте это благотворительностью. Вы заработаете на все это точно так же, как зарабатывают все остальные. — Он повернулся, чтобы выйти из комнаты, но на пути к двери остановился, желая дать ей еще один совет: — Не забывайте то, что я вам говорил. Пытаться бежать отсюда бесполезно. Смиритесь со своей судьбой. Если вы так поступите, то это будет лучше для всех нас.

— Моя судьба, как вы это называете, не что иное, как грубая судебная ошибка, и я не буду достойна имени Синклер, если не попытаюсь исправить ее!

К счастью, уже в следующий момент ей удалось овладеть собой, и она обратилась к Джонатану более сдержанно, лишь голос ее слегка дрожал. — Самое меньшее, что вы можете сделать для меня, — сказала Алекс, — это разрешить мне сообщить своему дяде, где я нахожусь. Ведь это, конечно же, никому не может причинить вреда.

— Согласен, — разрешил он, но губы его тронула ироничная улыбка. — А у вас действительно есть дядя?

— Конечно!

Ее сине-зеленые глаза снова вспыхнули огнем, и она застыла в позе гордого вызова, который был ему уже знаком и которым он восхищался вопреки тому раздражению, которое она в нем вызывала.

— Лорд Генри Кэвендиш, — продолжила Алекс, — одновременно является моим юридическим опекуном. Он очень богатый и влиятельный человек. Именно это и стало причиной того, что кому-то понадобилось бросить меня в тюрьму. Можете не сомневаться, мой дядя сделает все от него зависящее, чтобы разыскать меня и наказать виновных за…

— Я никогда не был в театре в Лондоне, — с издевкой растягивая слова, сказал Джонатан, — но я уверен, что на спектаклях с вашим участием бывало много зрителей. — Его в золотистых крапинках глаза выражали язвительную насмешку. Алекс вновь готова была взорваться от негодования. До сих пор она вовсе не считала себя вспыльчивой женщиной, но Джонатан обладал, по-видимому, способностью с легкостью лишать ее разума.