Дороти Элбури - Девушка на выданье

Чарльз пытался убить его?

Не веря своим ушам, граф вопросительно взглянул на Хелену, которая, временно лишившись поддерживающей силы мужниных рук, опустилась на ближайший стул.

Она кивнула:

— Я застала его, когда он пытался удушить Фуллера. Полагаю, что он пытался помешать ему рассказать то, что видел. Но затем… — Она умолкла и задрожала, прежде чем заставила себя продолжить:

— Когда он понял, что я тоже представляю опасность, он… он…

Стоявший у нее в горле комок мешал говорить. В глазах вдруг закипели слезы. Отвернувшись от него, она закрыла лицо руками и зарыдала.

В ту же секунду Ричард упал перед ней на колени и прижал к груди. С тяжелым стоном он начал укачивать ее, как маленького ребенка.

— О боже! — задыхаясь, проговорил он, пряча лицо в ее пахнувшие фиалками волосы. — Это все моя вина! Как мне убедить тебя в своей любви, после того как я заставил тебя пережить этот кошмар?

— Это правда? — послышался тихий звук где-то в глубине его сердца, и, взглянув на Хелену, он увидел, что она смотрит на него с удивлением и дрожащей на губах улыбкой.

— Что я люблю тебя? — Издав нечто между смехом и рыданием, он наклонил голову и нашел ее губы, напряженные от предвкушения волшебного мгновения слияния. — Клянусь каждым драгоценным волосом на твоей голове. Я влюбился в тебя в первый же раз, когда мы встретились, а потом мое чувство становилось все глубже и глубже. — Он поцеловал ее глаза. — Но у меня нет шансов на взаимность, я полагаю? — прошептал он провокационно, касаясь губами сначала мочки ее уха, а затем щеки.

— О, Ричард, — вздохнула она, прижимаясь к нему всем телом. — Я не могу даже передать, как сильно я тебя люблю! Подумать только, что я могла умереть, так и не услышав… о господи! — Оторвавшись от него, она вскричала: — Довольно! Тебе надо отыскать Чарльза, пока он не натворил каких-нибудь бед!

— Да, наверное, — согласился Ричард, неохотно вставая. — Но я просто не могу понять, почему ему вдруг взбрело в голову отделаться от меня.

Хелена уставилась на него с удивлением:

— Из-за Маркфильда, конечно, простофиля! Если бы тебя не стало, имение вернулось бы к его первоначальному размеру, а он бы остался единственным претендентом на графский титул! — Она замолчала, когда внезапно ей в голову пришла ужасная мысль, а затем прошептала со страхом: — Ты не думаешь, что он мог быть каким-то образом причастен к смерти твоего кузена Саймона?

— О, вряд ли! — возразил Ричард, покачав головой. Но затем, вспомнив то, что слышал о несчастном случае с Саймоном, начал сомневаться. — Я постараюсь найти его, — сказал он, направляясь к двери. — Но прежде всего, я думаю, тебе надо пригласить несколько человек снизу… э… для компании.

Она поняла, что он имел в виду «защитить тебя», но, не желая пугать ее, быстро подобрал другие слова. Хелена кивнула и благодарно улыбнулась, провожая его любящим взглядом.

— Во всяком случае, пора сменить Бену повязку, — сказала она, — и мне пригодится помощь, если Бет или Сиси согласятся оказать ее.

— Я позову их, — ответил он, выходя из комнаты и плотно закрывая за собой дверь.

У Ричарда ушло менее двадцати минут на то, чтобы найти Стэндиша, и теперь он стоял молча в одном из темных закутков центрального холла, пытаясь понять смысл действий своего кузена. Стэндиш сдвинул все мелкие предметы мебели с их мест у стены и теперь собирал эту коллекцию у подножия лестницы.

Граф, нахмурившись, вышел вперед.

— Что ты делаешь, Чарльз? — спросил он мягко. С проклятием Стэндиш уронил маленький столик, который держал в руках, и обернулся к кузену.

— Убирайся, Ричард! — заорал он. — Оставь меня! Мне не нужно твое общество в данный момент!

— Может быть, я могу помочь? — предложил Маркфильд, двигая пару тяжелых якобинских стульев к груде мебели, сооруженной его кузеном. — Куда мне их поставить?

Стэндиш махнул рукой, отвергая его предложение.

— Нет, нет! Они не подойдут! Этот тяжелый темный дуб слишком долго… — Сердито смерив взглядом брата, он резко замолчал. — Уходи, Ричард! — прорычал он. — Мне не нужна твоя помощь.

— А я думаю, что нужна, Чарльз, старина, — спокойно ответил Ричард, разгадавший намерение своего кузена. — Я не позволю тебе поджечь этот дом.

— Почему нет? — хмыкнул Стэндиш. — Для тебя этот дом ничего не значит. Я слышал, как ты сказал, что потерял к нему интерес. Ты не лучше двоих предшествующих братьев. Дядя Лео позволил Холлу развалиться, и, хотя я убеждал Саймона что-нибудь предпринять, он просто хохотал мне в лицо!

На мгновение Ричард смешался, но затем увидел лихорадочный блеск в глазах Чарльза и странное выражение лица. Стало ясно, что тот свихнулся.

— Дядя Лео виноват в том, что Саймон сбился с пути, — начал он осторожно. — Когда мы были детьми…

— Когда вы были детьми, — фыркнул его кузен, садясь на деревянный ящик, который приволок к лестнице. — Насколько я припоминаю, ни у одного из вас не было времени для меня, когда я был ребенком!

— Между нами разница в четыре года, — напомнил ему Ричард. — Сейчас, когда мы стали взрослыми, эта разница не ощущается, но для десяти-двенадцатилетних мальчишек четыре года — это огромная разница. Мы не могли позволить тебе участвовать в наших играх, опасных даже для таких сорванцов, какими были мы с Саймоном.

— Но это не помешало вам проделывать со мной ваши грязные шутки!

— Шутки? — нахмурился Ричард. — Не помню, чтобы я когда-нибудь шутил с тобой подобным образом.

— Ну, так Саймон точно играл! Как насчет корзины гнилых персиков, которую он водрузил на крышу и сбросил на меня?

— О, это! — делано рассмеялся Ричард, делая еще один шажок вперед. — Насколько я помню, этот трюк предназначался мне в отместку за проволоку, которой я привязал его дверь однажды утром. Тебе просто не повезло, что ты оказался в том месте раньше меня. Но это испортило Саймону день — я помню, как нам пришлось тебя отмывать, прежде чем мы отвели тебя домой к твоей матери. — При воспоминании о своем детстве его глаза потеплели. — Не забудь, что мы были очень близки с Саймоном, потому что оба потеряли наших матерей. И мы завидовали тебе, что у тебя она была.

— Ну, теперь она просто старая кошелка с болезнями! — воскликнул Стэндиш, на минуту забыв о мебели. — И прекрати свои попытки задобрить меня — ты всегда был благодетелем, насколько я помню. Если бы только у тебя хватило порядочности дать убить себя при Ватерлоо, мой план бы сработал.

— Ну, вряд ли ты дождешься от меня извинений за это, старина, — отшутился Ричард, приблизившись к Стэндишу еще на несколько шагов.

— Ты явно какой-то заколдованный, — зло рассмеялся Стэндиш. — Даже когда я столкнул тебя с тротуара под колеса телеги на Бонд-стрит в прошлом месяце, ты умудрился увернуться от нее без единой царапины.