Луиза Аллен - Покорись страсти

— Пойдем наверх. Черт, твои губы припухли, словно тебя только что поцеловали.

Клеменс сузила глаза. Натан пожал плечами и вдруг, подняв руку, ударил себя в челюсть. Кровью, показавшейся на губе, он запачкал губы и подбородок Клем.

— Вот так. Теперь выглядит так, будто я хорошенько стукнул тебя.

Достав платок, Клеменс приложила его к якобы разбитой губе. Она пыталась собраться с силами — ведь ей предстояло встретиться с Катлером. Однако Клем напрасно боялась, на палубе царила суматоха, и до них никому не было дела. Едва они с Натаном появились на палубе, сверху раздался крик:

— Фрегат!

Мактирнан замер, потом пробормотал что-то сквозь сжатые зубы. Большую часть его речи Клем не поняла, но ярость, звеневшая в голосе Мактирнана, испугала ее.

Белоснежные паруса фрегата на фоне небесной синевы… Клеменс подумала, что не видела в своей жизни ничего более прекрасного.

— Самое время заняться меньшим кораблем, — услышала она голос Натана и изумленно уставилась на него. Натан подошел к капитану: — Можем быстро взять его на абордаж и забрать все ценное.

Натан? Клеменс с ужасом смотрела на него. Да, он был штурманом пиратского корабля, может быть, он тоже принял бы участие в захвате корабля, но подстрекать Мактирнана к нападению на беззащитное суденышко…

— Нет, этот ублюдок заметит нас, видимость уж больно хорошая. Мистер Катлер, возвращаемся к острову Ящерицы. Подождем, пока этот чертов королевский фрегат не скроется из вида, а потом… — он мрачно ухмыльнулся, — потом поохотимся на того, кто первый попадется нам на глаза. И пусть Господь будет милосерден к ним, потому что от меня они милосердия не дождутся.

Клеменс присела возле пустых бочек и смотрела, как «Морской скорпион» медленно движется к острову. Матросы, отправленные несколькими часами раньше на берег за пресной водой, стояли у кромки воды, но корабль продолжал движение. Не собирается же Мактирнан оставить на берегу своих матросов и шлюпку? Клеменс озадаченно наблюдала, как команда убирает паруса. На воду были спущены лодки, с корабля к ним протянулись канаты. Когда скорость «Морского скорпиона» упала до минимума, матросы в лодках взялись за канаты и принялись тянуть корабль к поросшей зеленью скале. Клеменс поняла, что где-то за зеленью скрывается проход. Рыбачьи лодки, приметив «Морского скорпиона», бросались наутек, словно мелкая рыбешка, завидевшая хищника. Корабль медленно вошел в узкий проход между скалами. Взору Клеменс открылась бухта, почти круглая по форме.

Это было тайное убежище Мактирнана. Благодаря Натану, показавшему короткий путь через морской пролив, Мактирнан теперь был ближе к гавани Кингстона и мог легко догнать любое богатое торговое судно, покинувшее безопасный порт.

Бухта была выбрана очень удачно, подумала Клеменс, встав на бочку. В дальнем конце виднелся пляж, на котором теснилось несколько лачуг. Там наверняка прячут награбленное. Единственным недостатком этой бухты было отсутствие источника пресной воды. За ней приходилось плавать к водопаду за бухтой. Послышался лязг якорной цепи, и «Морской скорпион» остановился, слегка покачиваясь на прозрачной воде.

— Вот ты где. — Это был Натан.

Прищурившись на солнце, он смотрел на Клем.

— Как ты мог? — прошипела она. Он поманил ее к себе.

— Ты поверишь, если я скажу тебе, что пытался задержать корабль до прибытия фрегата? — прошептал Натан ей на ухо.

— И рисковал собой? Ты думаешь, я такая наивная? Нет, не отвечай…

Натан поднял бровь, и это еще больше разозлило Клем.

— Определенный риск, конечно, был, но это того стоило. И я не считаю тебя наивной, просто ты еще многого не знаешь.

— Не знаю чего? Лицемерия, подлости, предательства? Я думала, ты презираешь все это.

— Да, когда имею дело с людьми, обладающими определенными моральными принципами.

Совсем рядом послышались шаги. Натан отстранился и сказал уже достаточно громко:

— В следующий раз делай то, что тебе говорят и когда говорят, а то придется тебя поучить, понятно?

За спиной Натана показался Катлер.

— Да, сэр, понятно. — Клеменс лихорадочно кивала, прижимая к губе платок. — Простите, сэр.

— Если этот мальчишка тебе надоест, Станье, — сказал Катлер, глядя на Клеменс, — дай мне знать. Мы найдем ему применение.

— Только не сейчас — у меня куча грязного белья, — отозвался Натан. — Пошевеливайся, Клем, я хочу, чтобы к моему возвращению каюта была убрана.

Убравшись с палубы, Клеменс почувствовала облегчение, пусть даже в каюте ее ждала грязная одежда, которую нужно было стирать в горячей морской воде. Это единственное, что ей удалось раздобыть на камбузе. Кок даже не предложил Клеменс пресную воду, несмотря на то, что ее запасы были пополнены.

Девушка терла и скребла, глядя на свои чуть загрубевшие пальцы с чувством, близким к отвращению. Она загорела, ногти были обломаны, а нежные ладони остались в прошлом. Как же ее избаловали, подумала Клеменс, откидывая волосы со лба и с ожесточением оттирая пятна со своих штанов. Она вела домашнее хозяйство, учила испанский и французский, занималась музыкой, обменивалась письмами с родными и друзьями, делала покупки… и думала, что очень занята. Тогда перед ней открывалась перспектива уехать в Лондон, где ее ждала праздная жизнь и единственная цель — найти подходящего супруга. Что ж, теперь она не собиралась искать себе мужа, даже если ей удастся целой и невредимой выбраться из этой передряги. Клеменс присела на койку. Она так хотела сбежать от Нейсмитов, что о последствиях даже не задумалась.

На Ямайке ей не приходилось встречать джентльмена, который взволновал бы ее сердце, да и в Лондоне она такого найти не особенно рассчитывала, но мысль о том, что теперь ни один порядочный мужчина не захочет ее, пусть даже она останется невинной, испугала Клеменс. Даже тот факт, что Натан, казалось, испытывает к ней какие-то чувства, служил довольно слабым утешением. В глубине души Клеменс подозревала, что его влечение было чисто физическим. Наверное, считал ее легкодоступной. Сама она тоже была к нему неравнодушна, но это, вероятно, было следствием обстоятельств. К тому же она испытывала благодарность за то, что он спас ее. Это просто секс, и ничего больше, мрачно думала Клеменс, посасывая палец, который стерла в кровь, пытаясь отстирать свои штаны. Для него уж точно.

Клеменс знала, что ей должно быть стыдно за свои мысли о сексе. Хорошо воспитанная девушка должна была притворяться, что ничего не знает и не желает знать об этой стороне жизни. Первое было абсурдом. Нельзя жить на тропическом острове с его жаркими ночами и свободной моралью и не получить представление о сексе. Что до второго неписаного правила, то Клеменс никогда раньше не испытывала влечение к мужчине, поэтому до сих пор этот вопрос представлял для нее чисто умозрительный интерес. Был, конечно, мистер Бенсон, чей классический профиль царил в ее мечтах неделю, или две, но это все.