Луиза Аллен - Покорись страсти

— Не помер?

Катлер. Голова закружилась, и Клеменс начала впадать в забытье.

— Нет, просто оглушен. Отнесу его вниз.

— Выпорите ублюдка.

Это был Мактирнан. Но я ничего не сделала, хотела крикнуть Клеменс. Я ни в чем не виновата!

Натан поднял Клеменс на руки. В ее памяти вдруг всплыла картина: огромная деревянная балка падает прямо на нее.

— Он хочет высечь кого-то потому, что на меня упала балка?

— Нет, потому что она чуть было не упала на него, — ответил Натан.

— Все наверх! — проревел Катлер, заставив Клеменс вздрогнуть.

— Снесу парня вниз, нужно проверить, что у него с головой, — сказал Натан капитану.

Когда Клеменс в следующий раз открыла глаза, она уже лежала на своей койке. Натан стоял на коленях рядом и осматривал ее голову.

— Череп не пробит, но шишка здоровая.

Закрыв глаза, Клеменс прислонилась щекой к его груди. Она могла бы пролежать так часы, дни. Только здесь, рядом с ним она чувствовала себя в безопасности.

— Клем? — спросил Натан, и голос его звучал озадаченно. — Какого черта ты перебинтовал себе грудь?

— Ребра сломаны, — поспешно ответила Клеменс, задохнувшись от испуга.

Добро пожаловать в реальный мир!

— Когда дядя стукнул меня, я… ударился об стол.

— Ерунда. Если бы у тебя были сломаны ребра, ты бы заорал благим матом, когда я поднял тебя.

Клеменс закрыла глаза, словно пытаясь спрятаться.

— Клем, подними рубашку.

— Нет.

Она открыла глаза и встретила взгляд Натана.

— Почему?

Выхода не было, ложь не поможет.

— Потому что я женщина.

— Слава богу, — сказал Натан через несколько минут томительного молчания.

— Что? Что ты имеешь в виду?

Клеменс уставилась на Натана. На его лице читалось явное облегчение, отчего он казался лет на пять моложе.

— Потому что тело мне упорно твердило, что где-то рядом женщина, — признался он, смущенно ероша волосы, — я все пялился на тебя, сам не зная почему. Я уж начал подозревать себя в склонности к мальчикам. Как тебя зовут?

— Клеменс. Может быть, для тебя это было облегчением узнать, что я женщина, а я теперь знаю, что делю каюту с мужчиной, который очень интересуется моим телом. Спасибо, я могла обойтись и без этой информации.

— Значит, ты считаешь, что я куда охотнее изнасилую Клеменс, чем Клема, так по-твоему?

Кажется, он рассердился, подумала Клеменс.

— Нет, я так не думаю. Мой кузен собирался заставить меня спать с ним каждую ночь, чтобы сделать мне ребенка и вынудить к браку. Я совсем не знаю тебя, но мне кажется, ты никогда бы так не поступил.

— Бог мой, — вздохнул Натан, опускаясь на стул, — неудивительно, что ты решила удрать из дома. Кто тебя ударил?

— Дядя. А что?

— Так, взял на заметку, — мрачно ответил Натан.

— Ты никому обо мне не расскажешь?

— Черт, нет, конечно! Если тебе угрожала опасность, когда ты была мальчиком, то стоит им узнать, что ты женщина и… Сколько тебе лет?

— Девятнадцать. Через два месяца исполнится двадцать.

— Так… Это уже хуже…

— Почему?

— Почему? Я думал, тебе не больше четырнадцати, что ты еще ребенок. Теперь я знаю, что нет…. — Натан нахмурился.

— Что это за шум? Как будто свинью режут.

— Человек кричит. — Натан встал и закрыл иллюминаторы. — Постарайся не думать об этом.

— Это тот… тот человек, что уронил балку?

Клеменс почувствовала, что по ее щекам текут слезы.

— Перестань плакать, ты ничем ему не поможешь.

— Но они убивают его! Ты можешь что-нибудь сделать?

— Нет.

Клеменс зарылась лицом в подушку.

— Клем. Клеменс…

Она помотала головой.

— Ну же. Иди сюда. — Присев на койку, Натан осторожно приподнял ее и прижал к себе.

Теперь она слышала только стук его сердца и его дыхание. Ни один мужчина раньше не обнимал Клеменс, кроме отца. У него были поистине медвежьи объятия.

— Ты такой тощий, Клем.

— Я всегда была худой. Когда отец умер, я почти перестала есть, а потом, когда поняла, что собой представляет дядя Джошуа, вообще потеряла аппетит. В ту ночь, когда я сбежала, они заставили меня поесть. Видимо, кузену Льюису не хотелось ложиться в постель с такой худышкой. Он сказал, что я похожа на мальчишку. Это навело меня на мысль о переодевании.

— Как ты выбралась из дома?

— По плющу. Потом украла лошадь. Перед тем как сбежать, бросила платье в море. Они думают, что я мертва. По крайней мере, я на это надеюсь.

— Что ты собиралась делать потом?

— Уплыть на другой остров, найти там работу.

Как бы хорошо Натан к ней ни относился, Клеменс порадовалась, что он не знает ее фамилию. Иначе кто знает… Он мог счесть ее неплохой заложницей.

— Чего бы тебе сейчас хотелось? — поинтересовался Натан.

— Принять ванну.

Он вздохнул:

— Да… я сейчас это организую, правда, вода будет холодной.

Клеменс кивнула, даже не вслушиваясь в его слова. Теперь он знал, что она — женщина…

— Натан… — Клеменс коснулась его руки, не зная еще, о чем хочет спросить.

Склонившись к ней, Натан прильнул губами к ее губам.

Как же он сразу не понял, что Клем — женщина? Инстинкт подсказывал Натану, что здесь что-то не так, а за свою жизнь он научился прислушиваться к инстинктам. Видимо, он слишком сосредоточился на том, чтобы попасть в команду «Морского скорпиона» и не угодить на тот свет. Желание выжить заглушило голос инстинкта.

Натан все еще сжимал Клеменс в объятиях, так нежно лаская ее губы своими губами, словно она была сделана из фарфора. О да, Это не девочка, а женщина, пусть юная и невинная.

Давно уже он не испытывал таких чувств к женщине. Если быть точным — семь лет. Но это было в другой стране, да и та женщина уже умерла. Натан тряхнул головой. Сейчас не время вспоминать о той драматической истории, в которую он ввязался после скандального происшествия на Менорке.

Клеменс преображалась в его объятиях, мальчишеские жесты сменились томными и женственными. Кодекс чести, в котором он был воспитан, морская дисциплина, которая сформировала его личность, — это помогло Натану удержаться от соблазна овладеть девушкой здесь и сейчас, но ничто не могло помешать ему целовать ее. Держа Клеменс в объятиях, он вдыхал едва уловимый аромат ее кожи.

Если бы он попытался овладеть ею теперь, возможно, ему это и удалось бы. Не оттого, что Клеменс была легкодоступной, а потому, что она была напугана и Натан стал для нее олицетворением безопасности. Натан чувствовал, что девушка едва сдерживает слезы, и мог только восхищаться тем, как храбро она держалась. Одного этого было достаточно, чтобы обуздать его порыв, понял Натан, лаская языком ее губы. Клеменс судорожно вдохнула и крепче прижалась к Натану.

Слишком быстро. Она такая хрупкая, думал Натан, проводя пальцем по нежной коже ее щеки. Клеменс была высока ростом, но изящно сложена, а высокие скулы и заостренный подбородок говорили о хрупкости и утонченности. Натан даже представить себе не мог, какая смелость ей потребовалась, чтобы совершить побег из родного дома и находиться здесь, на этом корабле, который казался порождением ада.