Элизабет Бойл - Стань моей судьбой

— Плохо. — Мальчик пнул ногой камешек. — На отличной скотине он ездит. И вид мне его нравится.

На этот раз Люси не поправила речь Микки, а с улыбкой посмотрела в его темные бездонные глаза и в последний раз взглянула на лорда Клифтона, прежде чем тот повернул за угол и скрылся из виду.

Поскольку и ей его вид нравился.

Хотя она так не думала, когда впервые его встретила. Честно говоря, он ей совсем не понравился.

Заносчивый, гордый и слишком высокомерный, на свою беду.

Как Люси жалела, что больше так не думает, — тогда было бы гораздо легче примириться с его появлением. Боль снова грозила разбить ей сердце.

Хэмпстед

Семь лет назад

— Куда она подевалась, черт побери? — сетовал Джордж Эллисон, шагая по своему просторному кабинету, который он по привычке называл «комната с картами».

Комната занимала половину третьего этажа, окна в крыше заливали ее светом, несмотря на хмурый день и барабанящий по стеклам дождь. Чугунная печь в углу согревала кабинет, придавая ему уют.

Это святилище под карнизом, больше подходящее для ученого или увлекшегося наукой джентльмена, было царством мистера Эллисона. Сейчас он метался, как лев с занозой в лапе, и то и дело ударял тростью в пол, словно срывая зло из-за потерянной карты.

Джастин Грей, граф Клифтон, глянув на своего сводного брата Малкома, пожал плечами.

«И это тайный руководитель английской разведки?»

«Создатель грандиозной неразберихи», — почти услышал он мысль Малкома.

У этих двух мужчин были разные матери, но оба унаследовали решительный нрав и целеустремленность отца. Благодаря этим чертам характера им предстояло перебраться через пролив на континент и заняться, как любил говаривать их прославленный начальник мистер Пимм, «другим делом Англии».

Но сначала они должны были выдержать экзамен у стоявшего перед ними мужчины.

Мистер Эллисон с тростью прошелся вдоль стены, где в ячейках хранились свернутые карты всех видов. Карты городов, маршруты почтовых карет, старые пергаменты, в слабых линиях которых только пастухи могли узнать тропинки, но для человека, которому предстоит проскользнуть мимо наполеоновской стражи и войск, такие знания могли оказаться неоценимыми, даже спасительными.

— Возможно, если… — начал Малком, но его прервал взмах трости и выражения, от которых даже у бывалого матроса запылали бы уши.

— Куда, черт побери, эта девчонка сунула мою карту? — бушевал Эллисон. От последовавшего за этим потока проклятий граф и его брат поежились.

От подобных выражений у мужчин уши вяли, что уж говорить о «девчонке», потерявшей карту.

Когда она появилась, Клифтон пожалел девушку. Впрочем, если она служит в этом доме, то скорее всего привыкла к лексикону мистера Эллисона.

Так что братья продолжали изучать новые словесные обороты, стоя навытяжку, поскольку им не предложили сесть.

Возможно, размышлял Клифтон, этот урок сквернословия тоже был частью их посвящения в службу. Обряд, который должен безропотно вытерпеть каждый джентльмен, лишь бы получить привилегию служить своей стране.

— Я ее выгоню. — Эллисон грозил им пальцем, будто они имели какое-то отношение к пропаже карты. — Выгоню!

— Сэр, могу я… — Клифтон шагнул вперед и протянул руку.

— Нет! — рыкнул Эллисон, его трость взлетела на изготовку. — Не касайтесь карт.

Клифтон отступил и занял место рядом с усмехавшимся Малкомом. Когда они росли, тростью обычно пороли Малкома, а не Клифтона.

Так что его брату, без сомнения, доставило удовольствие редкое зрелище, когда высокородного графа Клифтона отчитали, как нашкодившего мальчишку.

Никогда в жизни граф не приходил в такое замешательство, как в последний час. С того момента, когда огромный темнокожий слуга Томас Уильям открыл дверь в обитель мистера Эллисона и уставился на них с братом, словно раздумывая, не разрезать ли их на куски, облачко сомнения закралось в душу Клифтона. Целых двадцать минут им пришлось дожидаться на ступеньках под дождем, словно сборщикам подати, и это тоже не улучшило его настроения. Словно нужно оценивать, достоин ли он быть допущенным в логово этого безумца.

Он граф Клифтон, черт подери, и этого достаточно.

Пока они ждали, когда мистер Эллисон найдет карту, снизу доносились голоса слуг, которые спорили.

По крайней мере Клифтон полагал, что разногласие внизу возникло между слугами, поскольку никогда не слышал, чтобы леди так повышала голос, почти переплюнув тираду Эллисона о состоянии его бумаг.

— Чертова девчонка! Шкуру с нее спущу, если она снова к ним притронется. — Эллисон подошел к двери и рывком распахнул ее. — Иметь дело с женщинами и джентльменами — это погибель, — объявил он и крикнул в открытую дверь: — Люси! Иди сюда. Сейчас же!

За этим последовал громкий удар трости.

Эллисон повернулся к гостям и, моргая, как сова, недоуменно посмотрел на них сквозь очки. Потом, словно осознав наконец их присутствие, довольно любезно заговорил:

— Собрались в Португалию?

— Да, сэр, — ответил Клифтон. Не в море, как большинство Греев до него, даже не командовать войсками, как некоторые из его более отчаянных предков. Нет, он решил нарушить благородную семейную традицию доблестной (а значит, явной и открытой) службы королю и Англии и отважился стать шпионом.

Он представил себе, как на кладбище Клифтон-Хауса покойники в гробах переворачиваются от столь плебейского выбора. Грей рыскает, словно простолюдин? Нечист на руку? Это невыносимо!

И все же он здесь, сам не понимая, почему так далеко зашел. И что его ждет впереди…

В неожиданно воцарившейся тишине Клифтон поднял глаза и увидел, что Эллисон внимательно смотрит на него.

Клифтон чуть шевельнулся, гордо расправил плечи и выпрямился во весь рост.

На стоявшего перед ним мужчину это не произвело впечатления.

— Гм, Пимм, должно быть, спятил, — проворчал Эллисон. — Но кто я такой, чтобы спорить с ним? — Он снова принялся рыться в картах, бормоча что-то себе под нос.

Клифтон поежился. Это был Джордж Эллисон. Тот самый Джордж Эллисон. Человек, слывший величайшим английским агентом прошлого века, пока его не ранили в ногу в Париже. Человек сомнительного происхождения и еще более сомнительной чести, но тем не менее в определенных кругах его ценили как самого блестящего руководителя тайной разведки.

И теперь он служил своей стране, готовя надежных агентов. Клифтон знал, что без заключительного одобрения Эллисона ему и Малкому не позволят уйти с британской земли.

— Уверяю вас, сэр, у нас есть воля и решимость, — сказал Малком.

Эллисон перестал мерить шагами комнату, повернулся и, прищурившись, пристально посмотрел на Малкома: