Шерри Томас - Не в силах забыть

— Но это просто смешно. Я никудышный стрелок.

— Нет, смешно, что я даю вам возможность, пусть и слабую, распоряжаться нашей судьбой. Если я не прав и в долине Сват царит спокойствие, мы потеряем всего неделю, скучая в постовом бунгало. Если же вы ошибаетесь и на юге вспыхнул мятеж, мы оба лишимся жизни.

— Чепуха. Наши солдаты еще в прошлую кампанию стояли в долине Сват. Они намного лучше нас знают местное население. И если офицеры полагают, что опасности нет, значит, бояться нечего. Я предпочитаю доверять их профессиональным суждениям, а не вашим предчувствиям.

— Тогда стреляйте. Вот ваш пистолет.

Это был действительно ее пистолет, двуствольный дерринджер «Ремингтон». Брайони совершенно забыла о нем. Должно быть, Лео взял его еще в долине Румбур, когда кули собирали ее вещи, и с тех пор держал у себя.

Брайони схватила пистолет. Кипя праведным гневом, она прицелилась и спустила курок. Пистолет дернулся в ее руке, грохот оглушил ее, но пуля не лязгнула о кружку, лишь где-то вдали послышался глухой звук.

Еще один выстрел, и снова неудача. Когда Брайони протянула руку за новым патроном, Лео заговорил:

— Смею напомнить вам, что речь идет об обязательстве. Вы приняли вызов, а значит, и условия.

Брайони зарядила пистолет.

— Вы тоже обязуетесь выполнить соглашение?

— Разумеется.

Мерзавец. Никакое это не соглашение. Это грязная уловка, чтобы заставить ее поступить против воли и создать при этом видимость честной игры. «Нет, я ни за что не останусь здесь с тобой».

Солнце палило нещадно. Голова ее под шляпой вспотела. Сняв головной убор, Брайони тотчас почувствовала, как солнце бьет в незащищенный затылок. Река в этом месте была довольно широкой, течение быстрым. Единственной переправой служил канат, перекинутый через реку. Какой-то человек перебирался на другой берег на подвешенном к канату сиденье. Он смотрел на Брайони круглыми от изумления глазами.

Брайони медленно подняла пистолет, пристально глядя на кружку. Она должна попасть в цель. И непременно попадет. Ее желание уехать пересилит намерение Лео остаться. Если им не суждено начать жизнь заново, значит, история их любви завершилась три года назад, а эпилог подошел к концу минувшей ночью. Настало время закрыть книгу.

Она спустила курок. И увидела, как дернулась кружка, прежде чем раздался резкий, отрывистый звук.

Бессильно уронив руку, Брайони застыла, тяжело дыша.

Спасена.

Она повернулась к Лео. Тот все еще недоверчиво разглядывал кружку.

— Вы сказали «как можно скорее»? — язвительно осведомилась она.

Брайони думала, что отряд двинется в путь немедленно, но Лео о чем-то пошептался с проводниками, и те тотчас исчезли.

— Куда они отправились?

— Обеспечить нас всем необходимым на начальном переходе, — коротко бросил Лео. — Завтра с первыми лучами солнца мы двинемся в Малаканд.

— Мы доберемся туда за день?

— Говоря откровенно, в нынешних обстоятельствах я не могу продолжать путь как ни в чем не бывало. Раз уж вы хотите во что бы то ни стало пересечь опасный район, я сделаю все возможное, чтобы ускорить наше путешествие.

— Отсюда далеко до Малаканда?

— Семьдесят миль или около того.

— И сколько раз нам предстоит менять лошадей?

— Дважды.

По дороге в Кашмир путешественники меняли пони каждые шесть миль. Здесь же на протяжении двадцати пяти миль приходилось довольствоваться одной сменой лошадей.

— А что начет кули?

— Они останутся здесь, пока за ними не придут проводники, а затем отправятся на юг. Я подожду их в Малаканде. Не беспокойтесь о своих вещах. Я прослежу, чтобы их погрузили на корабль и отправили в Лондон.

Брайони кивнула:

— Хорошо.

— Приготовьтесь: день будет долгим. Лошади не привыкли к быстрому аллюру, нам повезет, если в среднем мы сможем двигаться со скоростью семь миль в час.

— Ясно.

Тяжело вздохнув, Лео взял Брайони за плечи.

— Еще не поздно передумать, — проговорил он. — Не лучше ли переждать грозу здесь, в безопасности, чем рваться вперед, искушая судьбу.

— Ничего не случится. Завтра к ночи мы будем в Малаканде, в целости и сохранности, хоть и устанем.

— А если нет?

По спине Брайони пробежал холодок. До сих пор ее нисколько не пугали слухи о Безумном Факире и его приверженцах, но только лишь потому, что под защитой Лео она чувствовала себя неуязвимой. Прежде за безопасность отряда отвечал Лео, теперь ей предстояло взять ответственность на себя. Если что-то случится, вся вина ляжет на нее.

— Кажется, я уже доказала, что стреляю достаточно метко, — заявила она. — Жребий брошен. Довольно возражений и сомнений.

Лео отступил на шаг.

— Надеюсь, вы не ошиблись, — прошептал он. — Чертовски надеюсь.

На следующее утро, к одиннадцати часам, путешественники наконец достигли условленной метки — голубого шарфа на дереве, обозначавшего окончание первого перехода. Они прибыли позже намеченного времени. Даже при обычных обстоятельствах ехать этим путем приходилось медленно: узкая дорога постоянно петляла, скакала то вверх, то вниз и неожиданно обрывалась. А после недавней грозы продвигаться по тропе стало еще труднее. На пути то и дело встречались земляные оползни, осколки камней и обломки деревьев, нанесенные дождем.

Хамид приготовил для них свежих лошадей. Из ближайшей деревни он вернулся с едой и добрыми новостями. Дирский хан строго запретил своим подданным пособничать проискам Безумного Факира. В Дире путешественникам нечего опасаться, а покинув Дир, они окажутся под защитой британского гарнизона.

Только теперь напряжение начало понемногу отпускать Брайони. Утром дорога стала для нее настоящим испытанием: вынужденная медленно плестись, преодолевая обвалы и наносы, она едва сдерживала раздражение.

К середине дня всадники достигли ничем непримечательной деревушки Садо, но дальше их путь уходил в сторону от долины Панджкора, резко сворачивая на юго-восток.

От Садо до Чакдарры путешественникам предстояло преодолеть тридцать пять миль, а оттуда еще восемь до Малаканда. По расчетам Брайони, до заката оставалось около четырех часов. Она понимала: с наступлением ночи продвигаться придется еще медленнее, но надеялась доехать до Чакдарры к концу дня. Это было бы большой удачей. В Чакдарре они окажутся в безопасности, а оттуда до Ноушеры можно добраться меньше чем за день.

— С вами все в порядке? — спросил Лео.

Они остановились у ручья, впадавшего в Панджкору, чтобы отдохнуть и напоить лошадей.

Брайони наклонилась к воде и смочила платок. «Лошади потеют, мужчины покрываются испариной, а леди только пылают румянцем». Возможно, в дождливой холодной Англии это и так, а в Индии леди потеют, как лошади. Особенно леди, которым приходится трястись верхом под немилосердно палящим солнцем на высоте чуть менее трех тысяч футов над уровнем моря.