Франческа Шоу - Компромисс возможен

Но тут, превозмогая боль, старик разразился потоком такой страшной брани, что девушка закрыла уши руками. Старик, видимо, опомнился и пробурчал:

- Простите, мэм, но сил моих больше нету!

Он выпил принесенный портвейн, вытер рот тыльной стороной ладони и сказал:

- Храни вас Господь, мэм, вы настоящая леди, не то что этот ублюдок из Брайтсхилла!

- Джонсон! Хватит ругаться!

Джем, увидев, как растерялась хозяйка, попытался объяснить, в чем дело.

- Видите, мэм, он не в себе. А все изза своих сыновей. Они затеяли драку с егерями его светлости, и лорд отправил их в тюрьму в БотаниБей, а до него три мили, не меньше. - Глаза мальчика сделались большими от ужаса.

- А мой младший и так уже гниет в тюрьме в Хартфорде, и все по милости лорда Эллингтона. Уж очень он суров. И теперь некому о нас позаботиться; Мы все умрем - я, их жены и детки!

- Никто не умрет! - решительно заявила Антония. - А детей много?

- Когда мы их в последний раз пересчитывали, было пятнадцать, мэм, - мрачно отозвался старик, - и еще один на подходе.

У Антонии голова пошла кругом. Разумеется, она не даст умереть с голоду детям, но семьям нужны мужчины, чтобы зарабатывать и кормить их. Как Маркус мог быть таким жестоким изза какойто пары фазанов? Конечно, Джонсонам не следовало охотиться на его земле, но она на себе испытала, сколь проворны на расправу егеря Маркуса.

Час спустя, одетая в свое лучшее платье для прогулок, с зонтиком в руках, девушка поднялась по ступенькам дома в Брайтсхилле и дернула за ручку звонка.

- Мисс Дейн! - Дворецкий почтительно поклонился. - Чем могу служить? Его светлость дома. Хороший сегодня день, не правда ли?

- Доложите обо мне его светлости. - Антония была не в настроении болтать о погоде со слугами Маркуса.

- Прошу вас пройти в белый салон, мэм, и подождать там.

Белый салон оказался очаровательной комнатой, обставленной белой, отделанной золоченой бронзой мебелью во французском стиле. Но Антония не стала разглядывать ни обстановку, ни разложенные повсюду безделушки. По дороге в Брайтсхилл она решила, что не может взять на себя ответственность за трех жен и пятнадцать ребятишек семейки Джонсонов. За их бедственное положение в ответе лорд Эллингтон.

Появившийся в дверях Маркус был явно удивлен.

- Антония, - с нежностью в голосе сказал он, но тут же осекся и нахмурился, увидев ее рассерженное лицо.

- Не смейте называть меня Антонией! Я пришла потребовать, чтобы вы немедленно освободили моих людей!

- Ваших людей?

- Джонсонов, которых вы засадили в тюрьму, оставив их семьи умирать с голоду! - (Маркус смотрел на нее с недоумением.) - Не притворяйтесь, сэр, - в гневе она даже топнула ногой, - это было только вчера. Или вы приговариваете стольких людей, что потеряли им счет?

- Прошу вас сесть, мисс Дейн. - У нее неожиданно подкосились ноги, и она с радостью опустилась на диван. Маркус взял стул и сел напротив, но, прежде чем он заговорил, дворецкий принес оршад.

Чтобы успокоиться, Антония отпила несколько глотков, но рука ее дрожала, а сердце гулко отдавалось в груди.

- А теперь, мисс Дейн, может, вы объясните, почему проявляете такую заботу об этих бандитах, которые получили лишь то, что заслужили?

- Одно только сопротивление вашим егерям, которые и сами часто прибегают к насилию, - с содроганием она вспомнила, как дюжие парни тащили ее из леса, - не делает Джонсонов преступниками. Им надо кормить свои семьи. А вам, сэр, не мешало бы умерить свирепость и не так строго наказывать тех, кто иногда и поохотится в ваших владениях. Разве вам нужно столько дичи?

- Закон есть закон, мэм, и он должен соблюдаться. Ваше вмешательство ни к чему хорошему не приведет. Я принял присягу и должен поддерживать порядок, установленный Его Величеством. Как вы предлагаете мне поступать, если он нарушается?

- Могли бы проявить хотя бы капельку сострадания! Вы придерживаетесь буквы закона, но ведь существуют и законы нравственности.

Не отвечая, Маркус подошел к камину, резко дернул за шнур звонка и приказал вошедшему дворецкому немедленно заложить двуколку.

Несколько минут, пока подавали лошадей, царило гнетущее молчание. Потом Маркус довольно бесцеремонно взял девушку за локоть и вывел из дома.

- Куда мы едем? - спросила она, оказавшись рядом с ним на узком сиденье. Ей не хотелось устраивать скандала в присутствии слуг. Но, как только они выехали за ворота, она возмутилась. - Как вы смеете так со мной обращаться? Немедленно остановитесь и дайте мне сойти!

- Нет. Коечто вы должны увидеть собственными глазами.

- Если вы не остановитесь, я спрыгну, - пригрозила Антония и подобрала юбки, готовясь к прыжку.

В ответ Маркус взял в одну руку поводья и кнут, а другой - обхватил ее, прижав к сиденью. Напуганные переменой равновесия, лошади сначала шарахнулись, а потом понеслись галопом.

- Не глупите, - прорычал Маркус, пытаясь одной рукой управлять лошадьми. Ей пришлось признаться, что делал он это мастерски.

Вскоре они остановились возле опрятного домика у боковых ворот в парк. В вышедшем из домика человеке Антония узнала местного доктора.

- День добрый, милорд, мисс Дейн. Дела его неважны, но молодой организм справится. Я заеду к нему завтра.

- Спасибо, доктор Раш. Делайте все, что нужно. Счет пришлете мне.

Доктор сел в стоявший рядом с домом экипаж и, откланявшись, укатил.

- Зачем вы меня сюда привезли? - Антонию вдруг охватило странное предчувствие.

- Чтобы вы полюбовались на результаты действий ваших невинных, умирающих с голоду арендаторов. - Он толкнул дверь в домик.

Они оказались в небольшой, но чистенькой кухне. У камина маленькая девочка качала люльку. Она подняла на Маркуса заплаканные глаза, и он погладил ее по головке.

- Ты помогаешь маме, Дженни? Умница, - ласково сказал он. Девчушке было не более четырех лет. - Мы приехали навестить твоего папу. Доктор сказал, что он скоро поправится, так что не надо плакать.

В соседней с кухней комнате на широкой кровати лежал мужчина. Сидевшая рядом женщина ложкой вливала ему в рот воду. Увидев Маркуса, женщина осторожно опустила голову больного на подушку.

- Ах, милорд…

- Не вставайте, миссис Карлинг. Как он?

Лицо Нэта Карлинга - главного егеря Маркуса - представляло собой один сплошной кровоподтек. Нос, очевидно, был сломан, голова забинтована. Он находился в полубессознательном состоянии, изредка из его груди вырывался легкий стон.

- У него страшные боли, милорд. Доктор говорит, что сломаны ребра, но голова, слава Богу, цела.

- Что с ним случилось? - испуганно спросила Антония.

- Это все бандиты Джонсоны, мисс. Они напали на него, когда он вчера возвращался из пивной. Трое на одного, - с горечью добавила женщина. - Да еще с дубинками. Если бы случайно мимо не проезжал викарий, моего Нэта не было бы в живых.