Виктория Холт - Шестая жена

— Твое волокитство, милорд, превосходит все пределы, — продолжал Генрих. — Мы слыхали, что твое внимание распространяется и на высокородных дам. Будь осторожен, братец.

— Я не знаю, что вам там обо мне наплели, наше величество, но кто бы это ни говорил...

— Он все врет, ты хочешь сказать? Будем надеяться, что ты прав.

— Уверяю вас, ваше величество, меня оклеветали.

— И значит, ты, милорд, — проговорил король, — никогда не поднимал свои красивые глазки на принцессу Елизавету, мою дочь? — Мой милосердный господин...

— Да, тебе потребуется все мое милосердие, если я узнаю, что ты заришься на Елизавету.

— Умоляю ваше величество выслушать меня.

— Я слушаю.

— Я никогда не осмелюсь поднять глаза на того, кто состоит в родстве с вашим величеством.

— Это хорошо. Если смотреть на солнце, то можно ослепнуть, а слепой не увидит подстерегающих его опасностей. Так что побереги себе глаза, братец. Принцесса Елизавета и леди Джейн Грей не для тебя.

— Разумеется, не для меня, ваше величество. Я восхищаюсь ими, как восхищаются очаровательными детьми, и...

— Тогда все в порядке. Можешь идти, братец.

Сеймур поклонился, вышел из покоев короля и отправился к лодке, которая ждала его у берега. Он чувствовал, что немного вспотел под своим роскошным одеянием, особенно в области шеи. Шея — очень чувствительное место. Сколько людей, бывших в фаворе у короля, ощутили в один прекрасный момент прикосновение к ней топора палача! Сегодня человек на вершине могущества получает все, что захочет, а завтра, глядишь, его уже везут на лодке в Тауэр и проводят через ворота Предателей. Это случилось со многими его знакомыми.

Разговор с королем означает, что он должен на время позабыть о своих надеждах. Рыжеволосая принцесса не для него... пока что. Надо забыть и о маленькой леди Джейн. Зато в доме своего второго мужа его ждет вдовушка; она очень богата и к тому же хороша собой. С тех пор как его сестра стала королевой, у Томаса появилась ненасытная жажда богатства. Богатая женушка сегодня — более ценный приз, чем королевская дочь через семь лет. Никто не знает, что случится через день, через час. Сколько же событий может произойти за семь лет!

Король доковылял до окна и стал наблюдать, как галантный молодой человек идет к реке.

«Куда это он направляется? — думал Генрих. — Несомненно, его ждет женщина». Генрих хитро улыбнулся. Конечно же не принцесса Елизавета. Он сегодня хорошенько припугнул Сеймура — теперь гот умерит свою прыть и не будет слишком высоко заноситься в своих мечтах.

Короля распирало от любопытства, и он велел позвать одного из слуг сэра Томаса.

— Куда это сейчас отправился твой хозяин? — спросил Генрих.

— В Лондон, ваше величество.

— А что ему надо в Лондоне?

— У него там дела, насколько мне известно, ваше величество.

— Какие еще дела? Хватит изворачиваться, мошенник. Ты прекрасно знаешь, куда он поехал, и будет лучше, если ты расскажешь мне.

— Ваше величество, если это порадует вас, то я скажу, что он отправился в гости к леди Латимер.

Король улыбнулся:

— Можешь идти. Я желаю, чтобы ты не сообщал своему хозяину, что мы интересовались целью его поездки. И если проговоришься, тебе же будет хуже.

«Значит, он навещает леди Латимер», — подумал король, когда слуга ушел. Он хорошо знает эту леди. Ом звал ее Кейт Парр, ибо помнил еще маленькой девочкой. Он обратил на нее внимание, когда она только появилась при дворе, и она понравилась ему. Кейт была хорошей женой — сначала Боро, а потом Латимеру. Степенная и добродетельная женщина. Именно таких женщин он и хотел видеть у себя при дворе. «А почему это она не появляется во дворце? А, носит траур по Латимеру», — вспомнил он.

Итак, Сеймур наведывается к ней. К чему бы это? Богатая вдова. Очень богатая вдова. А эти Сеймуры — самые алчные люди во всем королевстве.

Король рассмеялся. Он понял, что Сеймур, осознав, что принцессы Елизаветы и леди Джейн Грей ему не видать, решил утешиться вполне созревшими прелестями вдовушки.

Сеймур всегда умел рассмешить короля — возможно, за это он и любил его. Но, отсмеявшись, король помрачнел. Она очаровательна, эта Катарина Парр. Хорошая, добродетельная и не лишенная привлекательности женщина — король желал бы видеть побольше таких дам при своем дворе. Хороший пример для других. Она дружит с принцессой Марией, а это означает, что она трезвомыслящая и богобоязненная леди, чьи интересы схожи с интересами его двадцатисемилетней дочери.

Кейт Парр и Том Сеймур! Немыслимо!

Позже, запершись в кабинете со своим примасом Томасом Кранмером и обсуждая с ним государственные дела, король неожиданно сказал:

— Меня удручают нравы нашего двора. Я хотел бы, чтобы тон в нем задавали добродетельные женщины. Есть одна такая... Катарина Парр... недавно овдовевшая. Кажется, ее мужем был Латимер? Он умер совсем недавно. Она добрая женщина и может стать хорошим примером для наших молодых девиц. Я хотел бы видеть ее при дворе почаще.

Кранмер опустил глаза. Он был похож на испуганного оленя, каждую минуту ожидавшего погони. Он видел падение Томаса Кромвеля и не мог забыть этого.

«Латимер! — подумал он. — Этот благородный лорд участвовал в «Паломничестве Милосердия», как и родственники Катарины Парр, Трокмортоны». Это были фанатичные католики, а Кранмер тщательно оберегал короля от влияния католиков. Впрочем, вдова Латимера недавно заинтересовалась новой верой, и это очень обрадовало Кранмера. Если король попадет под влияние протестантской жены, Кранмер будет просто счастлив, зато его враги — Норфолк, Гардинер и Райотесли — будут вне себя от злости. И Кранмер сказал:

— Ваше величество, мы можем повелеть, чтобы эта леди явилась ко двору.

Король кивнул.

— Пусть будет так, — сказал он. — Пусть будет так.

В комнате с дубовыми панелями в доме Латимера Томас Сеймур склонился, чтобы поцеловать ручку Катарины Парр.

— Я ждал этого момента с тех пор, как... с тех пор... — Сеймур поднял свои прекрасные глаза к лицу Катарины. Это был специальный прием — изобразить волнение, от которого не можешь найти слов. Этот прием всегда безотказно действовал на женщин, которых галантный кавалер, обычно никогда за словом в карман не лазивший, хотел улестить.

— Так с каких же пор? — быстро спросила Катарина.

— С тех пор, как видел вас в последний раз. — Он улыбнулся и, не выпуская ее руки, смело потянул ее за собой к скамье у окна. — Нравится ли нам жить в Лондоне, моя прекрасная леди, после скучного прозябания в Йоркшире?

— У меня в Йоркшире было столько забот, что жизнь не казалась мне скучной. — Но неужели вам, когда вы так благородно ухаживали за своим мужем, не хотелось вернуться ко двору?