Монетт Камингз - Любовные секреты

— Но, Джон, милый, — запротестовала она, — зачем такое геройство? Ты не можешь винить меня в том, что я не дождалась тебя; я не знала, когда ты вернешься, если вернешься вообще. Ведь ты был тяжело ранен, мог быть убит, и что бы я тогда делала — без тебя и совсем одна? Элджи богат, и мне нужны были его деньги. Ты должен это понять. Но я не думала, что он будет таким скучным. Он оказался ужасно, невыносимо скучен; мы с тобой сможем приятно проводить друг с другом время так, что он и знать ничего не будет.

— Нет уж, благодарю, у меня нет желания заниматься любовью с женщиной за спиной ее мужа, даже если она и считает его глупым занудой. На этот счет ты, должно быть, права, раз он попался на твои уловки.

Она продолжала спорить, и, удаляясь из ее дома, он слышал ее жалобный голос. Но он был уверен, что плакать она не станет — не могла же она рисковать — слезы могли испортить ее красивые глаза.

Он сурово говорил себе, что ему следовало бы с самого начала их знакомства понять, что доверять ей нельзя. Она была слишком красивым созданием — и слишком хорошо знала о силе своей красоты.

Кроме урока, извлеченного им из этого горького опыта, — и других, лишь немного менее болезненных, — что, доверяясь красивой женщине, ты совершаешь ошибку, была и другая причина для его возражений против того, чтобы мисс Дрейк оставалась в доме. Причина, пришедшая ему в голову в ту же секунду, как он увидел их с Люси рядом. Неужели никто не видит, что миловидность светловолосой Люси совершенно блекнет в присутствии другой, более яркой красоты? Какого же успешного выхода в свет можно в таких обстоятельствах ожидать для девушки?

После ухода капитана семья начала размещать гостей по комнатам. Огаста, не любившая лестниц, давно перебралась в маленькую заднюю комнату на первом этаже, которую профессор использовал как свой кабинет, и с помощью миссис Хэмпхилл и девочек превратила ее в собственную спальню.

Люси разместилась в комнате, принадлежавшей ранее ее родителям, и недавно взяла к себе Диану.

— Право же, комната слишком велика для одного человека, — объясняла она. — Я думала, что ты, может быть, захочешь разделить ее со мной, — сказала она Миранде. — Тогда у нас будет больше времени поболтать. Если так, то Диана будет не против поменяться с тобой.

Ох, нет, подумала Миранда. Мне нужно уединение, чтобы я могла писать. Как чудесно, что я могу получить комнату, где меня никто не будет беспокоить.

А вслух она сказала:

— Это очень любезно с твоей стороны, Люси, и мне твое общество доставило бы большое удовольствие. Но, к сожалению, я не могу спать, если я не одна в комнате. Самми может сказать тебе, что я с детства такая. Мне очень жаль, но, когда я спрашивала, можем ли мы приехать, я не думала, что мы причиним вам столько неудобств.

— Нет-нет, какие там неудобства. Единственное, что я часто буду возвращаться домой, когда Диане полагается уже давно спать, а так мы с ней прекрасно уживаемся. Но только другая спальня очень маленькая. Боюсь, тебе там будет неудобно.

— Да нет же. Дома у меня тоже маленькая комнатка. Ах, — воскликнула она, когда они вошли в предназначенную ей комнату. — Здесь гораздо просторнее, чем я ожидала. А этот гардероб такой большой, что как бы мои платья в нем не потерялись.

— Только здесь есть одна вещь, которая может тебе не понравиться: вот этот стол. Когда мы устраивали внизу комнату для тети Огасты, нам пришлось убрать оттуда папин стол, вот мы и поставили его сюда. Ты не возражаешь, если он тут будет? Я знаю, он не подходит к этой комнате.

— Ничего подобного. — Само провидение посылает ей этот стол, чтобы она могла за ним работать. Она немного волновалась, что ей придется писать на краешке прикроватного столика или держа рукопись на коленях. И в том, и в другом случае у нее был бы неразборчивый почерк. — Комната достаточно большая, и он вполне может остаться здесь.

— Только вот что, — голос у Люси был заговорщический.

— Что? — Она подумала, что Люси собирается открыть ей какой-нибудь секрет о комнате, но у девушки было на уме совсем другое.

— Не говори Самми. — Она еще более понизила голос. — С математикой у меня дела не лучше, чем у Дианы. Но я же не могу тратить время на уроки, когда в Лондоне начало светского сезона.

— Хорошо-хорошо, я обещаю ей не говорить, — сказала, смеясь, Миранда.

— Ой, я так рада, что ты смогла приехать. — Люси обняла ее, и Миранда ответила ей тем же.

— А я рада, что я здесь.

Заручившись согласием Миранды оставить стол, Люси успокоилась. А поскольку Самми тоже осталась довольна маленькой опрятной комнаткой, отведенной ей, гостьи почувствовали себя вполне уютно.

Джонатан не был уверен, что ему будут рады, если он вернется к обеду к Оуэнсам, но он сказал, что придет, и потому пошел. Он по-прежнему считал, что был прав, возражая против проживания мисс Дрейк в доме, хотя бы только потому, что она полностью затмит миловидность светловолосой Люси.

Может быть, он слишком поспешил с выводом, что раз она такая хорошенькая, то, значит, такая же коварная? Если он узнает ее поближе, то сможет сказать о ней больше. Если ему дадут такую возможность.

К его удивлению, оказалось, что никто не помнит об их предшествующих разногласиях. Тем не менее он сразу же понял, что какой-то спор уже произошел. Неужели мисс Дрейк уже взбаламутила дом Оуэнсов?

Ничего подобного, как он вскоре узнал. Просто, Люси с мисс Огастой и Миранда ожидали, что мисс Сампсон сядет за стол вместе с ними. Компаньонка же, со своей стороны, заявила, что уже приняла приглашение миссис Хэмпхилл разделить обед с ней. Сколько длилась эта дискуссия, ему было неведомо, но похоже, что все уладилось перед самым его приходом.

Семейство — без мисс Сампсон — расселось вокруг стола, и Джонатану отвели место слева от Миранды. Люси села во главе стола, хотя Джайлс и ворчал, как обычно, что в отсутствие брата это место должно принадлежать ему.

Такой спор шел каждый раз, и Люси сказала, как делала прежде:

— Успокойся, Джайлс, и начинай обедать, а если тебе не нравится твое место, можешь пообедать в детской.

Это возымело свое действие, и мальчик замолчал.

Миранда не забыла о возражениях капитана Мюррея против ее пребывания в доме, но он больше об этом не заговаривал. Возможно, он и вправду полагал, что увеличение числа обитателей дома еще на два человека задаст горничным слишком много работы, и Миранда жалела, что нельзя сказать ему, что они вполне привыкли заботиться о себе сами. Джентльмену не понять таких вещей.

— Это ваш первый приезд в Лондон, мисс Дрейк? — спросил он, прервав ее мысли.

— Нет… я уже бывала здесь как-то. Некоторое время назад, разумеется. — Она уклонилась от прямого ответа, но если бы она призналась, что побывала в столице всего месяц назад, Люси и дети спросили бы, почему она тогда не заехала к ним.