Мишель Зевако - Эпопея любви

— Открыть ворота! — крикнул Франсуа.

Стоявшие по обе стороны дворяне отодвинули тяжелые железные засовы, потянули на себя огромные створы массивного дуба и распахнули главные ворота дворца Монморанси!..

Это был смелый и неожиданный маневр. Ошеломленные нападавшие даже попятились подальше от распахнутых ворот. А спокойный и мощный голос Франсуа вновь раздался с парадной лестницы:

— Первый ряд… Огонь!

Прогремели выстрелы десяти аркебуз; на улице поднялся невообразимый шум, а солдаты первого ряда уже отступили, пропустив вперед второй ряд, и перезаряжали свои аркебузы.

— Вперед! Вперед! — надрывался Данвиль.

— Второй ряд… Огонь!

И снова загремели выстрелы, поднялся черный дым, вспыхнули огни, на улице раздались стоны и проклятия. Солдаты Данвиля начали беспорядочно отступать.

— Третий ряд… Огонь!

— Четвертый ряд… Огонь!

Отряд Монморанси пятился назад тем самым проулком, куда позднее выбрались Пардальяны. Тридцать трупов уже валялось на земле, слева и справа от ворот. Данвиль спешился и, разъяренный собственной беспомощностью, злобно погрозил кулаком в сторону дворца Монморанси, возвышавшегося неприступной крепостью.

— Ворота закрыть! — скомандовал Франсуа.

Однако хладнокровие быстро вернулось к Анри и он занялся организацией повторного штурма. Для начала он собрал разбежавшихся рейтар, а всадникам велел спешиться. Коней отвели на берег Сены, к пристани паромной переправы. Затем Данвиль велел отогнать от ворот беснующуюся толпу зевак. Потом он довольно долго советовался со своими дворянами. Так прошел час…

Солнце уже высоко стояло в небе, когда маршал де Данвиль завершил приготовления ко второму штурму. Он хрипло и отрывисто отдавал приказы; губы его побелели; усы подрагивали. Он не отказался от своей первоначальной идеи — взломать ворота!

При помощи досок перед воротами воздвигли что-то вроде катапульты. К этому устройству прицепили железный груз из трех тяжелых наковален, связанных вместе цепью. Солдаты тем временем проникли в соседний дом, примыкавший к правому крылу дворца. У основания смежной стены кирками продолбили яму и заложили туда бочонок с порохом.

Закончили лишь в полдень, поскольку сооружение катапульты заняло много времени. На улице установилась относительная тишина. Данвиль оглядел свое воинство и убедился, что все на местах. Он поднял руку и дал сигнал к штурму.

Десять человек схватились за канат, привязанный к железному грузу. Металлическая болванка была подвешена на цепи, спускавшейся с вершины пирамиды, составленной из четырех мощных бревен. Бревна были соединены верхними концами, а нижними упирались в землю на расстоянии десяти локтей одно от другого. Десять человек с трудом оттянули железную болванку в проулок и с размаху отпустили.

Груз, возвращаясь, описал огромную дугу и врезался в ворота. Раздался зловещий треск, и рейтары уже приготовились ринуться на штурм… Но по рядам нападавших пронеслись проклятия — ворота устояли!

Данвиль даже кулак прикусил: он понял, что, пока его люди возились с катапультой, Франсуа возвел за воротами настоящую баррикаду. Маршал де Монморанси серьезно взялся за оборону дворца.

— Черт! — выругался Анри. — Месяц мне, что ли, торчать перед этой развалюхой!

Развалюхой Данвиль назвал дворец Монморанси! То самое родовое гнездо, в котором жил его отец — коннетабль!

— Ортес! — позвал Данвиль.

— Виконт прогуливает собачек! — ответил ему кто-то.

— Соваль! — окликнул Анри.

К маршалу бросился его приближенный: именно ему Данвиль поручил заняться взрывом.

— Поставишь один бочонок туда, другой сюда, — сказал Анри. — Действуй!

Соваль быстро выполнил приказ: бочонки поставили, фитиль приготовили. Данвиль лично зажег фитиль и отошел на безопасное расстояние. Через двадцать секунд раздался взрыв; вырвались два языка пламени; ворота разлетелись; рассыпалась и возведенная за ними баррикада. Путь был свободен!..

Рейтары волчьей стаей ворвались во двор. Их встретил огонь аркебуз, но натиск отряда Данвиля сдержать не удалось. Противники перешли к рукопашному бою. Разряженные аркебузы и мушкеты уже не успевали заряжать, и в ход пошли кинжалы, пики и шпаги.

Люди Монморанси оборонялись, сбившись в плотную группу. Они противостояли разъяренной своре отчаянно и молча. Нападавшие орали и вопили. Опять набежала толпа зевак, гонимая жаждой убийства. Обезумевшие люди хотели одного: убивать, убивать и убивать…

Маршал де Монморанси поискал глазами Данвиля, но не нашел. Анри выжидал подходящего мгновения. Меч Франсуа поднимался и опускался без остановки. Вокруг него лежали кучей десятка полтора человек, раненые или убитые. Однако число оборонявшихся сократилось уже вдвое. Защитники дворца сгрудились на парадной лестнице, у входа.

Пока солдаты Данвиля сражались с горсткой храбрецов, сам Анри собрал в левом углу двора сотню своих спешившихся кавалеристов. По приказу маршала все сто человек живым тараном врезались в гущу схватки. Людей Монморанси, словно щепки, отшвырнули к левому крылу дворца. У центрального входа остались лишь Франсуа, с ним десяток защитников дворца.

Герцог де Монморанси отступил еще на несколько ступеней вверх. Прошло еще две-три секунды, и Франсуа увидел, что с ним осталось семь-восемь человек, не более. Люди Данвиля уже полностью захватили двор.

В эту минуту раздался мощный взрыв: почти полностью рухнуло правое крыло дворца; под обломками погибли прижатые к стене дворяне Монморанси. Подручный Данвиля взорвал соседний дом, а вместе с ним и примыкающую часть дворца Монморанси!.. Устояла лишь стена, выходившая во двор.

— Здесь мы погибнем! — произнес герцог де Монморанси с отчаянием.

Франсуа оглянулся назад и увидел, что на пороге появилась Лоиза. Девушка выбежала с кинжалом в руке:

— Отец! — крикнула она. — Я тоже Монморанси и умру с оружием в руках!

— Подумай о матери! — успел сказать Франсуа, нанося удары мечом.

Лоиза в растерянности остановилась… Мать! Дочь должна остаться в живых ради матери!..

И в эту минуту окровавленный, обессиленный, отчаявшийся Франсуа де Монморанси издал крик, в котором смешивались гаев и радость:

— Вот и ты! Наконец-то! Ты!..

Перед Франсуа стоял его младший брат Анри.

Франсуа де Монморанси окинул молниеносным взором двор, и вот что он увидел.

Сам Франсуа стоял у порога парадной двери. За его спиной — Лоиза с кинжалом. А в глубине зала, в кресле, спокойно улыбалась Жанна, не видя творившихся вокруг ужасов. Плечом к Плечу с Монморанси стояли два последних оставшихся в живых защитника дворца. А внизу, на первой ступени парадной лестницы, стоял Анри де Монморанси, обратив к брату искаженное ненавистью лицо. Зажав в руке тяжелую шпагу, Анри шагнул вверх.