Мэри Картер - Солнечная песня

Она так и не закончила свою мысль. Голоса Чарльза и Эммы вдруг перестали быть слышны, и совершенно исчезло ощущение времени и места. У нее перехватило дыхание, и сердце забилось с перебоями. В обрамленном занавесями дверном проеме, ведущем в вестибюль, стоял Майкл Шонесси… или настолько похожий на него мужчина, что ее сердце пронзила боль, которая, как ей казалось, давно уже умерла.

Мужчина держался с уверенностью и спокойным достоинством, которыми не обладал Майкл. Но у него были черные как смоль волосы Майкла, и глаза сверкали такой же яркой синевой. Правда, такого холодного сарказма, каким светились глаза незнакомца, у молодого Майкла во взгляде не было никогда.

Этот вызывающий дрожь взгляд обежал переполненный зал, потом мужчина пересек вестибюль и стал подниматься по ступенькам.

— Мэг!

Голос Чарли донесся до нее откуда-то издалека.

— Мэг, ты побелела, как скатерть. С тобой все в порядке?

Моргая, медленно приходя в себя, она повернулась к нему и поспешно опустила дрожащие руки на колени.

— Да. — Она бросила еще один взгляд в сторону вестибюля. — Извини. Мне необходимо вернуться домой…

Чарльз тут же встал и махнул официанту. Явно озадаченный внезапной переменой в ней, он помог ей подняться. Эмма самостоятельно соскользнула со стула, пробралась по лабиринту столов и стульев и остановилась в дверях, поджидая их.

Выйдя из отеля и взяв Чарльза под руку, Маргарет ощутила относительную безопасность. Они не спеша зашагали по хорошо утоптанной тропинке через город мимо закрытых в воскресенье магазинов. Возвышавшийся по краям узкой тропинки снег осыпался на подол ее юбки. Эмма бежала впереди, внимательно рассматривая каждый прутик и камушек, все, что вылезало на поверхность снега.

Короткая, стремительная прогулка до дома прояснила голову Мэгги, но не позволила отделаться от смешанного чувства печали и страха, испытанных при виде мужчины, напомнившего ей Майкла Шонесси, развеять ощущение неминуемой гибели. Она жаждала остаться одна, чтобы попытаться победить свой страх и забыть о нем. Майкл не мог быть здесь. Он никогда не найдет ее. Да и зачем ему искать ее после того, что она сделала?

Разумеется, это не он, говорила она себе. Он находится в сотнях миль отсюда, в Бостоне.

— Чарльз, отведи, пожалуйста, Эмму в дом Филдингов. Марджори опять пригласила ее, а у меня совсем не осталось сил.

Нахмурившись, он внимательно присмотрелся к ней.

— Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь и я тебе не понадоблюсь?

— Конечно, — кивнула она. — Я в полном порядке. Просто мне необходимо подготовить картины к отправке, и чем скорее я это сделаю, тем лучше.

Когда они дошли до дорожки, ведущей к парадному крыльцу ее дома, Чарльз остановился и взял ее руки в перчатках в свои. Выдыхаемые ими облачка пара смешивались в ледяном воздухе.

— Я тут же вернусь, — пообещал он, все еще встревоженный.

— Пожалуйста, — взмолилась она, — не волнуйся. Все в порядке.

— Ты слишком много работаешь, Мэгги, дорогая, и я такого не потерплю. Стюарту это не понравилось бы.

— Но Стюарта уже нет, и он ничего не может поделать, — огрызнулась она. В раздражении она чуть было не сказала, что Стюарту, бывшему скорее опекуном, нежели мужем, следовало бы лучше обеспечить ее и Эмму.

Чарли нахмурился.

— Прости, — проронила она, оглядываясь на отель. — Я сегодня что-то не в себе. Эмма! — позвала она ребенка, закутанного в длинное твидовое пальто, из-под которого еле выглядывали толстые чулки и высокие ботинки на пуговках. — Мистер Даунинг отведет тебя к Филдингам. — Тут она прикрыла рот рукой и добавила: — Не обижай Тимми!

— Тимми опять принялся за свое? — спросил Чарльз.

— Как обычно, — она взяла его руку. — Спасибо, дорогой.

Он тяжело вздохнул.

— Давай-ка иди.

Она отпустила его руку и пошла к дому по расчищенной от снега дорожке. Когда Чарльз последовал по улице за Эммой, Маргарет долго еще наблюдала за ними, засунув руки глубоко в карманы пальто, пока девочка и мужчина не скрылись из виду.

Войдя в дом, она скинула пальто, подбросила полено в почти погасший очаг и поднялась наверх переодеться в рабочую одежду. В доме царила тишина. Наверху сильнее ощущались зимние запахи холода и затхлости. На ее шаги половицы спальни, в которую она перебралась после смерти Стюарта, отзывались жалобным стоном.

Воспоминание о мужчине, напомнившем ей Майкла, не оставляло ее. Пока она изгибалась и тянулась, чтобы расстегнуть на спине крючки своего зеленого саржевого платья, ей все время представлялся Майкл, раздевающий ее в той квартирке в Бостоне.

Она закрыла глаза в надежде избавиться от наваждения, но искусственно созданная темнота лишь рельефнее проявила ту сцену. Его теплые, мягкие руки, его нежные ласки. Она помнила свое канареечное платье, веселенькие туфельки того же оттенка, то, как он медленно стягивал с ее плеч платье, пока оно не обвило ее лодыжки, потом поднял его и аккуратно повесил на спинку старой железной кровати.

Маргарет закрыла лицо руками и совершенно забыла о работе. Ее память перебирала каждую подробность того рокового визита. Восемнадцатилетняя робкая девственница, жаждавшая рискнуть всем ради счастливого будущего с любимым мужчиной.

Непривычная к игре с высокими ставками, она пошла на большой риск, не думая о последствиях.

И проиграла.

Сделав глубокий вдох и смахнув одинокую слезу, она присела на краешек большой кровати с пологом. За изрисованными морозом окнами сойка пыталась найти пропитание на покрытых снегом ветвях высокой сосны. Не забыть бы набросать крошек для птиц.

Они пели в тот день, когда она пришла к Майклу. Почему она так верила тогда в свой дурацкий план? Почему правдой нельзя было добиться того же результата, что и обманом?

Теперь, спустя семь лет, все виделось яснее. Когда отец узнал о ее тайных свиданиях с Майклом, он пришел в ярость, не дал ей и рта открыть, чтобы объясниться.

— Каково же мне было узнать, что тебя видели с этим черным ирландским дьяволом в парке? Я не потерплю, чтобы моя дочь даже близко подходила к этому нищему ирландцу.

— Папа, Майкл не…

— Не спорь, он такой же, как и все остальные. Да знаешь ли ты, откуда он и кто его семья? Братья — горькие пьяницы, как и все фабричные рабочие. Один из них так долго не платит квартплату, что его вот-вот выселят. Мать перебивается в настоящей нищете с двумя девчонками-замарашками, которые — не пройдет и года — окажутся на панели…

— Ты сам не знаешь, что говоришь. Майкл вкалывает на двух работах, чтобы прокормить семью и закончить университет. И пьет он не больше тебя. Он… — Она побледнела, когда он шагнул к ней, чтобы дать ей пощечину, но не уступила.