Сюзанна Энок - Лучший из миров

— Нам пора, — напомнил он.

— Прости за то, что я сбила тебя с ног, — еще раз извинилась Матильда, пожав подруге руку.

Шарлотта улыбнулась. Какие могли быть счеты у хороших друзей?

— Забудем об этом. Представь, что я была финишной ленточкой и ты стала победительницей в этом забеге.

— Превосходная идея! Как я сама до этого не додумалась?

Наконец Ксавье удалось увести Шарлотту с полянки.

— У вас интересные подруги, — сказал он, когда они шли через заросли перелеска.

— А у вас интересные друзья.

— Я не назвал бы Томпсона своим другом, — возразил Ксавье.

Когда они снова оказались на небольшой поляне, Шарлотта выдернула свою руку.

— Мне нужно вернуться к Герберту.

— Я знаю. — Ксавье шагнул к Шарлотте. — Но мне хочется получить награду за то, что я вынужден был все это время прилично вести себя в надежде понравиться вашим родителям. В конце концов, дурная репутация требует от меня дерзких поступков…

У Шарлотты бешено забилось сердце. Постепенно она становилась более смелой и острой на язык.

— Разве?

Ксавье крепко обнял ее и привлек к себе. Когда он припал к ее губам, у Шарлотты душа ушла в пятки, по всему ее телу разлилось приятное тепло, а в промежности начало покалывать.

Она поняла, что действительно нравилась Ксавье и у него были серьезные намерения. И все же тень сомнения еще оставалась в ее душе. Почему Ксавье увлекся именно ею? Почему его выбор не пал на более привлекательную, общительную и искушенную Мелинду?

Руки Ксавье скользнули сначала на ее плечи, а потом на грудь. Он стал пощипывать через муслиновую ткань платья соски Шарлотты, и у нее перехватило дыхание. Она поняла, что поцелуй был только началом, прелюдией к тому, чего действительно хотел Ксавье.

— Ксавье… — простонала она, прижимаясь к нему всем телом.

— Тсс… молчи…

И тут внезапно неподалеку от их укромного уголка раздался встревоженный мужской голос:

— Шарлотта!

Она встрепенулась. Ей показалось, что Герберт находится совсем близко и может их увидеть.

— Отпусти меня, Ксавье, — пробормотала Шарлотта.

Она была не способна сопротивляться. Мысли туманились, колени подгибались.

— Ты должна порвать с Гербертом, — хриплым голосом сказал граф.

— Но как мне это сделать? Какие доводы я могу привести? Я уже говорила родителям, что недовольна им, что мне не нравится его нудный характер. Но родители не прислушиваются к моему мнению. Отец заявил, что я должна принять предложение Герберта сопровождать меня на праздник в Воксхолл.

— Ну хорошо, я постараюсь решить эту проблему, — сказал Ксавье. — Этому подлецу недолго осталось испытывать моё терпение. Оно уже на пределе. — Он обхватил ладонями лицо Шарлотты. — Запомни, дорогая, лорд Герберт не будет сопровождать тебя в Воксхолл. Если хочешь, давай заключим пари.

У Шарлотты не было времени спорить с Ксавье, и она промолчала. Голос Герберта звучал все ближе, и Ксавье скрылся в кустах.

Когда Герберт вышел на полянку, Шарлотта дала ему то объяснение, которое придумал Ксавье. Она сказала, что немного отстала, любуясь природой, а когда опомнилась, ее спутника уже не было видно. Будучи человеком, лишенным воображения, Герберт поверил ее рассказу.

Судя по озорному блеску глаз Элис, горничная не собиралась выдавать свою госпожу.

Шарлотта была озабочена словами Ксавье о том, что его терпение было на пределе. Что он намеревался предпринять? Шарлотте это было неизвестно. Одно она знала точно: в следующую среду они непременно поедут в Воксхолл вместе.

«Ну что же, тайна раскрыта. Объектом страсти лорда Мэтсона является не кто иной, как мисс Шарлотта Бирлинг, имя которой, надо признаться, никогда еще не удостаивалось чести быть упомянутым в наших заметках.

Эту парочку вчера видели в Гайд-парке. Молодые люди прогуливались под ручку и, судя по всему, были очень довольны друг другом».

Шарлотта, тихо напевая, стояла перед зеркалом. Вчера вечером она едва притронулась к ужину, а ночью плохо спала, но тем не менее была полна энергии и сил. Вместе с тем в глубине ее души притаилась тревога. Она боялась, что случится что-нибудь непредвиденное и испортит все дело.

Но пока жизнь шла своим чередом. Родители позволили ей спокойно закончить утренний туалет. Однако спустившись к завтраку в малую столовую, Шарлотта почувствовала царящее в комнате напряжение.

Дурные предчувствия не обманули ее.

— Доброе утро, — промолвила Шарлотта, с наслаждением вдыхая запах свежеиспеченного хлеба.

— Доброе утро, — отозвалась баронесса, отрывая глаза от «Светских заметок леди Уислдаун». — Посмотрим, что ты скажешь, когда прочитаешь вот это.

— Меня не интересуют сплетни, — заявила Шарлотта, выбрав сочный персик и взяв кусок свежего хлеба с блюда, стоявшего на буфете. — Мне также безразлично, пойдет ли сегодня дождь или выглянет солнце.

Барон, опустив «Таймс», строго взглянул на дочь:

— И какова же причина твоего нынешнего настроения?

Что-то в его голосе встревожило Шарлотту, но она отмахнулась от неприятных мыслей. Многое действительно изменилось за последнее время, и родители не могли не заметить этого.

— Вы будете смеяться, если я честно отвечу на этот вопрос, папа, — сказала Шарлотта.

Ей следовало бы прикусить язык, но остановиться она уже не могла.

— Мы не будем смеяться, — заверила ее баронесса.

«Молчи! Не говори больше ни слова!» — подсказывал Шарлотте голос разума, однако сердце переполняла радость жизни, и от этого ощущения у нее кружилась голова, ей хотелось петь и танцевать.

— У меня такое чувство, будто я была гусеницей, а теперь превратилась в бабочку, — выпалила она и села за стол.

Лишь через некоторое время Шарлотта обратила внимание на то, что барон и баронесса никак не отреагировали на ее слова. Подняв глаза, она обвела родителей вопросительным взглядом:

— Что-то случилось?

Мать пододвинула к ней газету.

— Можешь сколько угодно считать, что превратилась в бабочку, — спокойно сказала она, — однако не забывай, что независимость накладывает на человека обязательства. Твои действия не должны…

— …не должны отражаться на других людях, — закончил за жену барон. — Мы считаем, что ты совершила большую ошибку.

Пробежав глазами колонку светской хроники, Шарлотта судорожно сглотнула.

— Я… — пролепетала она.

— Подумай хорошенько, прежде чем начнешь лгать, — перебил ее барон. — Вы с Гербертом уже рассказывали нам историю о том, как потеряли друг друга в парке. Однако в вашем рассказе не всплывало имя Мэтсона.

Шарлотта на мгновение зажмурилась. В одну секунду она снова превратилась в гусеницу. И теперь ее уже не выпустят из кокона. Никогда! Единственное, что она могла сделать, чтобы исправить ситуацию, — это попытаться откровенно поговорить с родителями.